первый раз просматривал запись вооруженного ограбления обменника. Он тупо взирал на экран и сидел, что было ему несвойственно — почти неподвижно, изредка поднося к губам чашечку с ароматным напитком. Качество записи оставляло желать лучшего, однако динамика сюжета настолько захватывала, что внимание Алексея снова всецело поглотилось развитием событий недельной давности…
Вот Кавказец приник к округлому оконцу. Девица-кассир сладко зевает, прикрывая ротик ладошкой. Европеец мимолетно осматривает помещение, чуть задерживая взгляд на объективе камеры слежения, и без разворота бьет пожилого охранника ногой в живот. Тот отлетает к противоположной стене и тут же получает следующий удар кулаком в висок…
Волчков поморщился, покосился на строчившего какой-то документ шефа и продолжил созерцание беспредела.
Южанин что-то сказал девушке и та, переменившись в лице, закивала. Европеец тем временем занялся сборкой автомата… Вот он извлекает его составляющие, а футляр передает напарнику. На его руках короткие кожаные перчатки, благодаря которым на автомате не было оставлено отпечатков пальцев. Сейчас вставит длинный рожок в боковой паз и передернет затвор…
— Стоп! — внезапно гаркнул Лешка так, что Севидов от неожиданности подпрыгнул и ошалело уставился поверх оправы очков на неугомонного юнца.
Парень же, не обращая внимания на реакцию наставника, схватил пульт дистанционного управления и, отмотав запись немного назад, снова включил воспроизведение.
— Смотрите, Анатолий Михайлович! — воскликнул он, — как же мы сразу не заметили этой детали!
— Ну что там опять? — проворчал следователь по особо важным делам.
— Сейчас-сейчас… Вот!
Стажер нажал кнопку паузы и Европеец, только что вогнавший в автомат магазин, застыл на экране.
— Взгляните. Перчатки у него короткие — типа автомобильных, поэтому запястье оголено и видна какая-то татуировка.
Севидов вздохнул, молча встал, обошел заваленный бумагами стол и, поправив очки, посмотрел на остановленный кадр.
— Да, ты прав, — молвил он, возвращаясь на место. — А у Кавказца, если не ошибаюсь, на пальце сверкает увесистая печатка из какого-то драгоценного металла… И что с того?
— Как «что с того»!? Мы же можем проверить — убит ли Европеец на самом деле…
— Ах, вот ты о чем…
Похоже, его терпение было на пределе и постоянно идти на поводу у взбалмошного коллеги он не собирался.
— Знаешь Алексей… Дел у меня, честно говоря — выше крыши. Ежели тебя до сих пор одолевают сомнения — бери инициативу и вперед…
— Понял, — кивнул тот и, вытащив из видика кассету, стремглав бросился к криминалистам.
Через час он вернулся в кабинет, торжественно неся в руках цветную распечатку увеличенного и обработанного на компьютере изображения левой руки Европейца. На тыльной стороне бандитского запястья действительно красовалась синяя татуировка — изображение змеи, проползающей сквозь какую- то вычурную букву.
— Работникам морга доверяешь? — не без сарказма полюбопытствовал Михалыч, намекая на телефонный звонок патологоанатомам.
— Нет, — упрямо мотнул вихрами Волчков, — лучше уж удостовериться самолично.
Севидов вновь одарил его тяжелым взглядом, но, написав еще пару строчек на бланке, отложил документ в сторону и пробурчал:
— Ладно уж… в последний раз позволяю тебе издеваться над моим организмом. Поехали…
Еще через час строптивый малец стоял у холодного трупа Европейца и, наклонившись с большой лупой над его левой рукой, сличал синюю наколку с изображением, полученным с видеозаписи. Чуть поодаль томился мэтр. Медленно прохаживаясь вдоль глухой стены, он старался не смотреть на ряды лежащих покойников, воздух вдыхал ртом и упорно пытался заставить себя думать о приятном…
Алексей давно уже понял, что татуированный гад с витиеватым вензелем посередине на принтерной распечатке абсолютно идентичен тому, что красовался на запястье мертвого бандита. Он лишь оттягивал момент «финального гонга», возвещающего очередную победу здравого смысла Анатолия Михайловича над его еще детским воображением.
Однако время капитуляции поджимало…
Распрямившись, мальчишка спрятал в карман куртейки увеличительное стекло, зыркнул в сторону патрона, шмыгнул носом и сказал:
— Больше я вас не побеспокою… на счет Европейца… Это безусловно он.
— Да?.. Похвально, — остановился Севидов, — но из твоей фразы, кажется, следует, что остальные сомнения остаются в силе?
— Увы, мне не все понятно…
— Ну, хорошо… — детектив направился к двери и кивком пригласил стажера последовать за ним. — Тогда, как и договаривались — напиши служебную записку. Только уж изволь теперь без домыслов о покойном Европейце…
Остановив машину недалеко от двух колодцев, в один из которых лазил ранним утром, Кавказец метнул взгляд на темневшее в двухстах метрах здание «Фрегата».
«Охрана безмятежно читает боевики и периодику… — усмехнулся он, вынимая из багажника металлический крюк, — но посмотрим, как они забегают через часок…»
«Водопроводчик» поддел крышку второго люка, под которым еще не был, но где предстояло поработать сейчас. Прихватив фонарь, он живо спустился вниз и нашел один единственный запорный вентиль, перекрывавший канализационный трубу большого диаметра, подходящую к общему каналу.
— Эх… Были и мы сто лет назад рысаками… — ворчал бандит, что есть силы закручивая исполинский кран. — Так, с этим этапом покончили…
Покинув подземелье с отвратительным запахом, он закупорил его тяжелой крышкой и направился к соседнему люку. Спустившись в уже освоенный ранее колодец, «сантехник» открыл вентили холодной и горячей воды, приговаривая при этом:
— Интересно, сколько народу работает во «Фрегате»? Семьдесят, девяносто?.. Должно же найтись несколько умников, напрасно покрутивших краны смесителей в туалетах и в сердцах забывших их закрыть!? Должны, непременно должны — чай в России живем!..
Сделав черное дело, Кавказец вернулся к машине, достал небольшой радиоприемник и включил его на волне «жучка», установленного во время визита под широким, белым подоконником в холле ненавистной фирмы. Он прислушался. Пока в коридорах «Фрегата» сохранялась гробовая тишина.
«Тем лучше, — решил про себя преступник, проверяя готовность самопального автомата и вешая его на плечо, под длиннополый кожаный плащ. — Есть время переместиться поближе к парадному…»
«Москвич» снова взревел двигателем и, обогнув квартал, остановился метрах в сорока от застекленного входа в четырехэтажное здание. Некоторое время заговорщик прислушивался к шипению миниатюрного приемника, в ожидании начала потопа и вскоре из динамика послышался озабоченный голос одного из запыхавшихся стражей:
— Мужики, там кран кто-то не закрыл в туалете — воды по щиколотку. Слив что ли забился, надо бы на всех этажах проверить…
— Воду что ли дали?
— Ну да… Вот она вовсю и фигачит.
— Давай беги на последний. Серега, ты на третий, а я на втором посмотрю… — доносились команды старшего смены.
Раздался топот нескольких пар тяжелых ботинок, и вскоре все стихло. Приемник вновь ожил спустя минут пять:
