Старый Новый Год

Грузчик. Да нет, спасибо, там еще товар… У вас одно пианино-то? А то, может, два? Адрес вроде похо­жий…

Себейкин (смеется). Да кто его знает, может, и два! (Шутит.) Клава, у нас одна пианина-то?

Клава. Да будет тебе, разошелся!..

Себейкин. Да одна! Ладно!

Теща. Распакуйте, я говорю, осмотреть надо, опро­бовать! С ума сошли – пианинам счет потеряли!

Себейкин. Да ладно, мам, говорю – потом! За стол, за стол! (Грузчику, шутит.) А там это – в случае выясните насчет другой пианины – давайте, конечно. Поместим!..

Грузчик. Ладно чудить-то!

Себейкин. Чего чудить! Справимся. Как, Вась?

Вася. Переживем. Отдыхай.

Себейкин. Вот так вот!

Грузчики уходят.

Ну сядем мы сегодня наконец или нет?.. Как там с телевизором-то?

Любин муж. Работает. Только рано еще, детская идет, попозже хоккей будет.

Лиза. Включи, включи, хочу смотреть!

Себейкин. Не канючь! Сядем – включим.

Теща. Да включите! Девочке-то!

Любин муж. Включил, включил, сейчас нагреет­ся… Ну ребенок!

Студент потихоньку снял часть обертки, поднял крышку и заиграл «собачий вальс».

Голоса. Мать честная!..

– Вы смотрите!

– Там-па-па, трам-па-па!

Себейкин. Ну вот, а вы говорите – опробовать! В порядке! Лизка, чтоб тоже вот так научилась, поняла?

Вбегает Нюра.

Нюра. Ой как весело-то, весело! Сейчас в пляс пойду!

Все пляшут, веселятся.

Тесть (захлопывает крышку). Да что ж цельный день сегодня делается, житья нет! То пылесосом гудят, то пианином теперь! Сверх!

Клава. Ну, привет! Правда что, не пили, не ели, в пляс пошли! А ну за стол, за стол! Прошу прощенья, гости дорогие, у нас все наспех сегодня, на скорую руку. Хоть и старый Новый год, да все комком!.. Но, может, еще елка будет, и пироги поставили! Вечер большой!.. Садитесь, садитесь…

Себейкин. Правильно! За стол давайте! Отец, ты сюда!.. Лизка, уйди, там дедушка сядет.

Тесть. Пусть сидит, тут ее место…

Себейкин. Люба, Нюра, вам что, особое пригла­шение писать?

Клава. А где это бабушка у нас?..

Нюра. Все в ванной, горячую воду караулит, кончится или не кончится…

Студент. Темнота! Горячая вода – элементарно.

Люба. Я не представляю, как это без горячей…

Клава. Ну вот, все готово, наливайте, накладывайте.

Себейкин. Отец, наливай там, на том краю! Адамыч, ты куда? Садись. Сейчас… Про Жак Руссо пого­ворим…

Адамыч (улыбается). Вам неинтересно будет, то­варищи дорогие…

Клава. Привет! Чего это нам неинтересно? Мы тоже хотим знать, что за народ тут живет…

Адамыч. Очень интересные люди есть… Да, все на нашей лестничной клетке интересные, все! Каждый чело­век – чудо!

Тесть. Все! Скажет! Не все, а по репутации авто­ритета.

Себейкин. Чудо, чудо, правильно, один одного чудней! (Всем.) Ну? Налито?..

Все расселись, идет обычный застольный говор.

Клава. Накладывайте, накладывайте.

Теща. Селедочку передайте.

Нюра. Вилки-то у всех?..

Клава. Хлеба запасайте. Тебе какого: белого, чер­ного?

Тесть (после шума). Кто тост скажет?

Теща. Говори! Сам говори!

Себейкин. Пусть тесть тост скажет! Давай, отец!

Тесть. Так. У всех налито?.. Ну хорошо. Так что разрешите от лица стола… поднять этот тост и сказать… Значит, как мы собрались сегодня здеся… по случаю нового…

Теща. Года.

Тесть (взглянув уничтожающе). …места… то есть новоселья, согласно обстоятельств, а также моя дочь Клавдия… то хочу проздравить, поскольку все видели сами, достижения большие… И Петр Федорыч, наш зять, с каким, может, и бывали раньше случаи, но кто старое помянет, тому глаз вон… но сегодня мы понимаем, как он достиг и заслужил, а также и пианину приносят под конец…

Лиза. Вон того мне тоже ложи!

Все. Тихо! Тсс!

Себейкин. Хорошо дед говорит!

Все. Тихо!

Теща. Про старый Новый год не забудь!

Тесть. Старый Новый год другим порядком пойдет. Новых годов много, а квартира, она, сами понимаете… Ну, значит, короче… Заканчиваю то есть. Поднимаю этот тост, а также предлагаю выпить, чтобы в этом доме впредь благополучие и были счастливы, как мы это понимаем, а также пожелаем многих лет здоровья и успе­хов в личной жизни в смысле обстоятельств перспектив. И впредь. От души!..

Голоса. Ура! Правильно!

– За Петра надо, за Петюху!

Все поздравляют Себейкина. В последнюю минуту раздается звук разогревшегося телевизора и голос спортивного комментатора: «Сейчас к нам подключилась новая большая группа телезрителей».

КАРТИНА ВТОРАЯ Петя Полуорлов, его конфликт с современной цивилиза­цией и самим собой

Вроде бы та же квартира, что у Себейкиных. Но, судя по некоторым признакам (обои, люстра), здесь все было модно и изысканно. Было. Но теперь пусто, прежний уют разрушен. На полу остался ковер, в стороне – телевизор, на стенах – тени от мебели. Стоит елочка с не­сколькими шариками. Две-три связки книг.

Атмосфера странная, гости в недоумении.

На сцене хозяин дома Петр Полуорлов, его сын Федя – этот в экстазе от происходящего; шурин хозяина Гоша, человек степен­ный и преуспевающий; Валерик, бывший однокашник Полуорлова, а теперь без пяти минут доктор наук, но из тех докторов, что и в со­рок лет носят джинсы и которых друзья зовут уменьшительными именами. Здесь же Анна Романовна, тетка хозяйки, живущая в доме, существо престарелое, но живое, легкомысленное, не отстаю­щее от века. Возле нее хозяйка дома Клава Полуорлова