Уложив его в кроватку, приоткрыла окно и задернула шторы. Малыш спокойно наблюдал за матерью, его взгляд становился все более неопределенным, веки заморгали. Лита не успела выйти из комнаты, как мальчик закрыл глаза, разбросав в стороны ручки, ножки. Прикрыв его махровым полотенцем, Мартова потихоньку вышла и закрыла за собой дверь.
Стеблова сервировала стол. Она подходила к каждой мелочи с особой тщательностью. Приборы блестели, салфетки были белее не придумаешь. Посуда сочеталась с цветом скатерти, а в центре стола стояла небольшая ваза с красиво подобранными полевыми цветами. Конечно, не забыла она выполнить просьбу Литы: приборы для Георгия Ивановича стояли на своем месте. Это стало привычкой. Мартова заметила все. Она видела, что ее слова не проходят бесследно. Нужно было отметить старание женщины. Лита изумилась:
– Когда вы успели нарвать цветов, Елена Васильевна?
– Это не я, а Пал Палыч. Узнав о приезде Вани, проявил инициативу. По-моему, прекрасно получилось. Никакой напыщенности и колкости роз. Как вам кажется?
– Замечательно, а насчет роз – это дело вкуса.
Лита знала, что Стеблова обожала васильки, ромашки и герберы. Она радовалась, как ребенок, когда Лита, а ранее Георгий Иванович, частенько дарили ей букеты ее любимых цветов. Елена Васильевна говорила, что для ромашек не нужен особенный повод, достаточно хорошего настроения и желания сделать приятное. Остальные цветы она считала чересчур помпезными. Лита, напротив, приходила в восторг от роз оранжевого, желтого цвета. Она вдыхала тонкий, едва уловимый аромат и испытывала наслаждение от созерцания божественной красоты. Лита и сейчас хотела сказать что-то в защиту своих любимых цветов, но зазвонил телефон. Трубка лежала на столе, и Лита сразу нажала кнопку связи.
– Алло! Слушаю вас.
– Добрый день, Лита, это Антон.
– Здравствуй, рада тебя слышать. – Мартова вышла из столовой, не заметив, каким внимательным взглядом проводила ее Стеблова. Лита села на ступеньках крыльца, вглядываясь в зеленый ковер сочной травы. – Как дела? Что нового?
– Сегодня прилетел из Англии. Три дня провел в столице туманного Альбиона.
– Да, о Лондоне и у меня остались самые приятные воспоминания. – Лита сразу вспомнила свое свадебное путешествие и тот восторг, который она испытывала, открывая новые города и страны.
– Не хочешь поужинать вместе? Обменяемся впечатлениями.
Лита поняла, что вынуждена отказывать Антону во второй раз. Она еще не забыла его голоса, когда он поздравлял ее с четырехлетием работы фирмы. Тогда он тоже приглашал ее поужинать, но это предложение казалось ей совсем неуместным. Ирония судьбы, но сегодня она тоже не могла принять его, а звать на обед к себе не хотела. Она считала, что за столом должны собраться только близкие. При всем уважении к Сайко она не вносила его в список таковых.
– Извини, не могу. Программа моего вечера уже определена, – уклончиво ответила Мартова, не желая вдаваться в подробности.
– Не везет мне. – Антон старался, чтобы в его голосе не было слышно разочарования. – Давай запланируем нашу встречу заранее, идет?
– Ты можешь в любой момент приехать к нам домой. Ты знаешь, мы тебе всегда рады, – ответила Лита, боясь, что Сайко скажет, что приедет сегодня.
– Я хочу хоть один раз услышать вместо «мы» «я». Неужели это не очевидно?
– Что с тобой, Антон? Ты разговариваешь странно.
– Прости. Я только хотел увидеть тебя и похвастаться результатами своей поездки. – Сайко взял себя в руки. Он достал сигару и, отрезав кончик, щелкнул зажигалкой.
– Я настолько вывожу тебя из равновесия, что ты каждый раз закуриваешь, разговаривая со мной, – заметила Лита. Антон молчал. – Не нужно ничего менять, пойми. Если наши отношения тебя больше не устраивают, то нам лучше вовсе не встречаться.
– Ты прямолинейна.
– Не могу иначе, из уважения к тебе, к нашей дружбе.
– Мы не мальчик и девочка. Все имеет какое-то продолжение. Я хочу немного приблизиться к тебе. Совсем чуть-чуть. – В голосе Антона послышалась мольба. – Об этом не стоит говорить по телефону.
Лита подняла глаза к небу: белые, пушистые облака медленно плыли по голубой бесконечности. Они постепенно меняли форму. Немного фантазии, и они превращались в животных, напоминали лица людей или очертания листвы, ставшей вдруг белого цвета. Мартова вспомнила, как любила в детстве рисовать небо. Она выходила на балкон с акварельными красками и начинала всматриваться в плывущие облака. Ни разу картина, которую она наблюдала, не повторялась. За это Лита и любила небо, могла подолгу, не отрываясь, всматриваться в то, что не имеет конца. Она смотрела и не могла представить, что увиденное бесконечно. Мама както сказала, что не верит в это.
– Люди нашли удобное объяснение собственному незнанию. Все имеет свое начало и конец, запомни, доченька. – Кира Сергеевна была очень серьезна, когда говорила об этом, и Лита запомнила на всю жизнь.
В ее памяти навсегда запечатлелось чуть насмешливое лицо матери, смотрящей в голубую бездну.
Почему она молчит и смотрит в небо, вместо того чтобы ответить Антону. Ей казалось, прошла вечность, но это был очередной обман, на который была способна отбрасывающая в прошлое память. Мартова вернулась в настоящее и поняла, что все это время Сайко что-то говорил.
– ...ускользающая красота. – Последние его слова прозвучали так мягко, нежно, что Лите стало не по себе. О чем же он? Ей было все равно, что было сказано. Она уловила интонацию и поняла, что для нее гораздо важнее, как он произносил слова. Наверняка он не готовился заранее и говорил то, что чувствовал. Он хочет приблизиться, зачем? Глупо задавать такой вопрос. Что руководит мужчиной, который желает быть ближе? – Лита, ты молчишь, я не могу разговаривать сам с собой. Ты меня с ума сводишь!
– Это уже конкретнее, – тихо сказала Мартова. Она не чувствовала раздражения, негодования, которые, как она думала, должны были поглотить ее, заставить поставить на место зарвавшегося друга. Он не должен даже в мыслях позволять себе желать большего, чем было между ними до сих пор. Он – крестный ее сына, он – лучший друг ее мужа, он – отличная подружка, с которой можно говорить обо всем. Стоп! Теперь остается только – крестный. – Антон, милый, я не верю в то, что ты действительно хочешь все испортить.
– Изменить, правильнее сказать так. – Сайко откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Попытался представить, какое выражение лица сейчас у Литы. Он остановился на раздосадованном. – Не вычеркивай меня из жизни, прошу тебя.
– И не собиралась. Только, честное слово, у тебя удивительное свойство: заводить серьезные разговоры не вовремя.
– А как я должен догадаться, что оно пришло? – удивился Антон. Лита его не отвергала, а пыталась объяснить ошибки. Может, действительно, он выбрал неподходящий момент?
– Чтобы ответить, я должна знать цель, конечную цель твоего намерения, – засмеялась Лита. Ей стало так легко, потому что она догадывалась, что он ответит. Или скажет правду, или больше никогда не вернется к этому разговору.
– Ты думаешь, что я – ловелас, который хочет увеличить список своих побед? Георгий, конечно, рассказал о том моем не самом лучшем периоде жизни. Рассказал?
– Не выдумывай. Гера не собирал сплетни и тем более не вкладывал их мне в уши!
– Слава богу. Значит, мне не придется, как Фигаро, восклицать: «Я лучше, чем моя репутация». – Сайко встал и принялся нервно прохаживаться по комнате. Ему стало тесно в огромной гостиной, где он всегда находил успокоение. Всегда, но не сегодня. – Я скажу, чего я хочу.
– Я слушаю тебя, – голос Литы прозвучал, как музыка. Он готов слушать его каждый день. Он должен сделать так, чтобы она поняла, насколько большое место занимает в его сердце.
– Я хочу оказаться рядом, как можно ближе, когда ты почувствуешь, что можешь снова любить. – Сайко сам не ожидал, что сможет ответить прозрачным намеком. Ведь первой мыслью его было просто сказать: «Я хочу, чтобы ты стала моей женой!» Это могло все испортить, а так он оставил себе шанс на еще один звонок, еще одну встречу, возможность не отдалиться.
