А потом мои ноги ударились о головки болтов и край древесины, рука схватилась за край порта. С такой твердой опорой лезть было довольно легко. Я пригнулся, когда дрок с шипением упал, срезанный мощным ударом сверху, и широко раскрыл глаза от изумления, когда мимо меня медленно проползла черноволосая девушка, ее платье задралось, обнажив худенькие белые бедра, а тонкие пальчики прилипали к доскам, как мухи к стене, темные ногти вонзались в дерево. Ее волосы блестели, и она казалась мокрой, совершенно промокшей, словно вылезла прямо из моря. Она даже не взглянула на меня, ее глаза смотрели пристально, рот был сжат с какой-то детской решимостью. Оторвался еще один дрок, но остальные зацепились, и сверху вдруг раздался крик. Волки перегнулись через поручни и пытались ударить Молл топором и абордажной саблей, а один, не более чем в пяти футах наверху, наклонился и прицелился чем-то вроде мушкета. Ствол одного из огромных орудий по-прежнему выступал совсем рядом со мной. Я поставил на него ногу, рывком поднялся, уцепился за огромную опору снасти и взмахнул топором. Волк заорал и выронил мушкет, который улетел в никуда, а я заорал и прыгнул к поручню – подошва моей кроссовки зашипела. Орудие было раскаленным!
Молл уже перескочила через поручень, заставляя Волков отступать под мощными круговыми ударами своего меча, расчищая нам путь. Следом за ним девушка Ле Стрижа проскользнула сквозь отверстие, проделанное снарядом. Я инстинктивно двинулся к ней на помощь, а потом сам чуть не отлетел, когда она, безоружная, бросилась на первого врага. Хотя нельзя сказать, чтобы она была совсем безоружна; она нацелилась прямо на горло длинноволосого мерзавца своими безжалостными пальцами, подпрыгнула и маленькими зубками вцепилась ему в лицо. С воплем, перекрывшим весь шум, он вырвался, спотыкаясь, шатаясь и хватаясь за лицо. И неудивительно: оно было покрыто жуткой черной слизью, разбегавшейся, кипевшей и дымившейся, как какая-то мерзкая кислота. Другой Волк оттащил его в сторону и замахнулся на девушку – и тут она плюнула в него, как кобра, прямо в глаза. Он с дикими криками отступил назад, натыкаясь на своих товарищей; со смятенным воплем они отступили назад, и мы бросились на них.
Что произошло в последующие несколько минут, мне не совсем ясно. Но уж, разумеется, не одна из тех чистеньких дуэлей, какие можно увидеть в фильмах. Нас стеной окружили громадные фигуры в странных серых лохмотьях, тупые серые физиономии рычали, как тролли из сказок, а длинные тупые лезвия свистели и звенели, пока мне уже не почудилось, что это сами туманы наносят мне удары. Однако в меня они ни разу не попали, несомненно, меня защищали, хотя я этого и не осознавал и не знал, кто это делает. Я отчаянно уворачивался, парировал удары и нападал, когда мог, вопил Бог знает что во всю силу своих легких, а когда мои удары попадали в цель, меня охватывало дикое возбуждение, обратная сторона страха. Вдруг неожиданно передо мной оказалось свободное пространство, и я, пошатываясь, шагнул в него, сам того не сознавая, пока рука Молл не встряхнула меня за локоть.
– Вперед, Стив, я с тобой! Пока путь свободен!
Я последовал за ней, с нами еще человек восемь-девять, подпрыгивая в лужах дымящейся черной слизи, разливавшихся по палубам, и перепрыгивая через корчившихся в них Волков. Молл ринулась на корму, одним стремительным движением ноги сорвала с комингса полуоткрытую крышку люка и бросилась внутрь.
– Я видела, как кое-кто исчез там, внизу! – задыхаясь, сказала она. – Может, они следят за пленницей?
Откуда-то сверху через палубу летели крики Джипа:
– Бей их, «Непокорные»! Вот так! ПУСТЬ ПОЛУЧАЮТ ПО ЗАСЛУГАМ, ТАК ИХ И РАЗЭТАК!
Было приятно знать, что он тоже прорвался. Раздался жуткий вой агонии, и какое-то тявканье, тонкое и злобное; я подумал о Финне. Я поспешил вслед за Молл, наполовину потеряв всякое соображение, скатился по лестнице и налетел на нее в непроглядной черноте внизу. В нос и горло ударило зловоние, и я закашлялся.
– Тихо! – прошипела Молл, когда остальные со стуком посыпались вниз. – К стенам и распластайтесь! Они видят в темноте лучше нас, но и им нужно немножко света… – ага!
Звякнул металл, мигнула красная искра, разлилась в желтоватое пламя, и неожиданно мы широко раскрытыми глазами уставились друг на друга в узком коридорчике из грубого дерева, полностью выкрашенном темно-красной краской, в том числе потолок и пол. Молл указала на многочисленные двери по обе стороны, высоко подняла фонарь и тяжелый меч, а матросы распахнули двери. Это оказались всего- навсего кладовые, в большинстве своем полупустые и неописуемо загаженные, и Молл быстро прошла на цыпочках к темной лестнице в конце коридора, отбрасывая жуткие тени на стенах. Над головой глухо запульсировала палуба, это битва снова переместилась на корму, и неожиданно, приглушенные потолком, раздались звуки ярости, тот же жуткий лай, звук падающей сабли, поющей в досках. И голос Джипа, срывавшийся от возбуждения:
– ВСПОМНИТЕ АЛАМО! И ТИППЕРКАНОЭ, И ТАЙЛЕРА!
А потом мы проскользнули за Молл в темноту.
Молл двигалась быстро, но она была еще на ступеньках, когда из облака тени внизу тихонько выступили Волки, быстрые и бесшумные, как те животные, именем которых они назывались. Они застигли Молл на самой нижней ступеньке, когда ее руке, в которой она держала меч, мешали поручни, и в то время, как один из них скрестил свою саблю с оружием Молл, второй прыгнул в сторону и ударил, целясь мне в ноги, огромным абордажным топором с наконечником, как у копья. Мне оставалось спуститься еще на несколько ступенек, и я нырнул под палубу, выхватил из-за пояса забытый пистолет и попытался взвести курок тыльной стороной ладони, как это делал Пирс. Пружины были такими тугими, что металлические концы прямо-таки врезались мне в ладони, причем с такой силой, что я чуть не выронил оружие. Но взвести курок мне удалось, я наклонился вперед, прицелился – и в спешке нажал сразу оба курка. Запал шипел и дымился, но с мгновение ничего не происходило – порох отсырел. Я уже собирался отбросить оружие, когда с громким хлопком и ослепительной вспышкой один ствол выстрелил. Оружие бешено дернулось и вывернулось из моей неопытной руки, но с расстояния трех футов мне трудно было промахнуться. Голова Волка разлетелась, и его отбросило назад в тень как раз с ту минуту, когда Молл повернула эфес сабли своего противника вокруг оси и нанесла ему удар мечом в горло. Она прыгнула вниз, перескочив через его тело, полоснула другого по животу, а потом, когда он сложился пополам, ударила в спину. Толстый Волк замахнулся на меня дубиной, но я увернулся, и он попал в матроса позади меня. А потом под его ногами раздался громкий хлопок; чертов пистолет только грозил, что выстрелит. Волк подпрыгнул и оступился. Я неуклюже взмахнул топором, и он с криком исчез, скатившись по еще одной лестнице. Мы, стуча ногами, помчались за ним, но он безмолвно растянулся у подножия лестницы.
– Теперь мы находимся ниже их ватерлинии, – задыхаясь, сказала Молл, поднимая фонарь, – позади трюма. Так что там внизу должны быть снаряды и оружейный склад – он все еще открыт, мы застали их спящими! И, наверное, – да, лазарет!
Это была тяжелая дверь, обшитая медью, в ней было маленькое зарешеченное окошечко на уровне глаз Волка. Я схватился за решетки и приподнялся, чтобы заглянуть в него. Там была другая дверь с большим окном, и когда Молл подняла фонарь…
– КЛЭР!
Она была там, ее белокурые волосы в беспорядке, изящная блузка, в которой она ходила на работу, висела клочьями, она скорчилась на узкой койке и смотрела на меня с неприкрытым ужасом. Затем ее рот открылся, и до меня донесся ее хриплый голос:
– С-СТИВ!
– Держись! – закричал я, стараясь справиться с диким истерическим смятением чувств. Увидев ее здесь, такую знакомую по моей обычной, повседневной жизни, я ощутил, как меня переполняет жуткое сознание того, что я сплю, что все это нереально, это ощущение было таким сильным, что окружавшие меня твердые деревянные доски как бы растворились в тумане, а угроза, которую они несли, потеряла свое значение. Соблазн покориться сну охватил меня – пусть все идет своим чередом, а я буду ждать, пока проснусь. Но я протянул к ней руки и не смог войти. Что бы там ни разделяло нас – дверь или сон, оно было слишком реальным.
– Держись! Мы тебя вызволим! – И, спрыгнув вниз, я стал колотить топором по двери. Один из матросов, огромный обезьяноподобный мужик с покатыми плечами, схватил топор Волка и присоединился ко мне, от могучих взмахов его топора полетели щепки и обломки. Мы били по обе стороны замка, и дверь уже начала поддаваться, когда позади нас прозвучал еще более громкий треск, и помещение залил тусклый
