Анскер понимающе кивнул:
— Это странная и древняя вещь. Но рукоять — славная работа для человека, сир подмастерье.
— Итак, решено! — сурово перебил Андвар. — И я полагаю, нам придется распространить наше гостеприимство на этого сотранца, его спутника.
— Мой лорд, вы оказываете мне честь своим великодушием, — невозмутимо произнес Керморван и поклонился. — Но, несмотря на радушность приема, у меня нет желания остаться здесь. Поэтому, с вашего позволения…
— Я не дам такого позволения! — отрезал Андвар.
— Прошу прощения, мой лорд. — Керморван возвысил голос. — Но что толку удерживать меня? Я не кузнец и мало что могу сделать для вас, но много важных дел ждет меня наверху. Я пошел лишь для того, чтобы охранять и направлять товарища на трудном пути…
— Тем не менее ты пришел сюда! А что касается охраны, то ты не уйдешь далеко без своего друга, который мог бы защитить тебя.
— Но это он защищал меня! — неловко возразил Элоф.
— Ты в самом деле так думаешь? — Андвар презрительно улыбнулся. — Ты полагаешь, будто свет из наших шахт можно так легко заметить, а решетки, закрывающие их, можно так легко открыть? В металл закованы свойства, делающие его неотличимым от камня для всех, кроме дьюргаров. Однако ты, Элоф, увидел свет издалека, а твой друг — лишь потому, что ты показал ему. Ты сразу же нашел решетку и понял, как ее можно открыть. Интересно, какие еще открытия ты совершил, сам того не ведая, во время своих скитаний? Какую угрозу таит твоя внутренняя сила?
Элоф застыл, потрясенный до глубины души. Андвар повернулся к Керморвану.
— Что касается тебя, человек, то спор окончен. Если ты покинешь нас, то только вместе с кузнецом. Хотя я согласен, что от тебя нам будет мало проку. Воин-человек! — Он фыркнул. — Я не доверил бы такому существу служить у меня оруженосцем! Однако мы подыщем тебе какое-нибудь полезное занятие. Возможно, работу в шахтах…
—
Лицо Керморвана мертвенно побледнело, если не считать алых пятен, проступивших на его скулах. Глаза его стали такими же пустыми и бездонными, как море. Возвышаясь над дьюргарами, он выступил вперед. Стражники с лязгом скрестили копья перед ним, но были отброшены в сторону, как стебли сухой травы; наконечники уперлись ему в спину, но он не обратил на это внимания.
— Держи меня здесь, если такова твоя воля. Можешь сгноить меня в темнице по своей прихоти, но не пытайся сделать меня своим рабом или вьючным животным! Я не рожден для такой участи, хотя готов сносить любые тяготы, лишь бы они были почетными! Но я скорее отправлюсь к Реке, чем надену рабские оковы!
Толпа возмущенно зароптала, и Элоф внезапно почувствовал себя очень одиноким среди дьюргаров. Он не понимал причин гнева, овладевшего его другом.
— Не будь глупцом! — прошептал кузнец. — Ты же помогал мне чинить таран!
— То была необходимость, солдатский долг! — ледяным тоном отозвался Керморван.
— И здесь тоже…
Но Керморван был глух ко всему остальному. Его голос ясно зазвучал над головами собравшихся.
— Слушай меня, Андвар, и разумей как следует! Ибо я не простолюдин. Много поколений мои предки сидели в зале суда и совета, как ты сейчас, облеченные властью закона и волей своего народа. Они оглашали приговор, как того требовал обычай, обрекая виновных на заключение или на смерть, но никогда не обращали их в рабство! Иначе они сами заслужили бы великий позор и бремя власти упало бы с их плеч, словно ветхий плащ. То же самое может случиться и с тобой, лорд и повелитель дьюргаров! Не станут ли говорить, что ты опустился не только до нашего уровня, но гораздо, гораздо ниже?
Никто из дьюргаров не пошевелился и не подал голоса. Керморван возвышался над ними подобно могучему дереву на фоне грозового неба. Его лицо превратилось в застывшую маску, высеченную из бледного мрамора. Элоф мог только смотреть: никогда еще он не видел своего друга в таком гневе. Время сгустилось вокруг воина, словно тяжелая мантия. Андвар выглядел бесконечно старым, однако именно Керморван, несмотря на свою молодость, вдруг предстал взору древним властителем, легендарным героем, как если бы он был лишь звеном в длинной цепи, уходившей в непостижимую даль времен. Его высокомерный, даже немного снисходительный вид сменился выражением непреклонной решимости и лишенного возраста величия. Гнев, сверкавший в его глазах, казался воплощением высшего правосудия. Даже лорд дьюргаров выглядел маленьким и беспомощным перед этим взглядом.
Когда Андвар заговорил, его голос звучал нетвердо, почти ворчливо после звенящей музыки слов Керморвана.
— В моих словах не было ни позора, ни насмешки над тобой, — пробормотал он. — Труд в шахтах высоко ценится среди нас, ибо требует немалого упорства и выносливости.
— И храбрости! — решительно добавила девушка по имени Илс.
Элоф покосился на нее; в ее голосе он услышал отзвук непроизнесенных слов и угадал их смысл. Действительно, работа в шахтах была делом для смелых мужчин, но лишь для тех, кто не мог проявить себя на пути знания или овладеть более сложным ремеслом. В глазах ценителей совершенства такой труд стоил немного. Однако Керморван, казалось, ничего не заметил. Он отступил и поклонился Илс, а затем отвесил Андвару другой, менее низкий поклон.
— Благодарю вас, леди, — промолвил он и повернулся к трону. — Я слышал твои слова, лорд Андвар, и понял их. Хотя такая работа кажется мне очень странной, я готов с честью принять ее.
Всеобщее облегчение было почти физически ощутимым, но Элоф какое-то мгновение разрывался между доводами здравого смысла и своим долгом перед другом. Он не хотел видеть, как Керморвана выставляют глупцом, но если поделиться своими сомнениями, то все начнется сначала. Однако не случится ли нечто гораздо худшее, если этот грозный воин догадается сам? В отчаянии он покосился на Керморвана и увидел, как тот едва заметно подмигнул. Это изумило кузнеца и одновременно успокоило его. Керморван прекрасно знал, что осталось несказанным, но делал вид, будто не знает.
Элоф спрыгнул с помоста и крепко сжал его руку.
— Я понимаю, какую жертву ты приносишь ради меня, — сказал он.
Керморван слегка пожал плечами, словно удивляясь самому себе.
— Не только ради тебя. Иногда бывает лучше склониться перед бурей, чем идти ей наперекор; слишком много стоит на кону. Уверен, мои предки поняли бы меня. Ты получил то, чего хотел, — теперь будем надеяться, что двух лет окажется достаточно.
— И мастер-кузнец не успеет напасть на Южные Земли, — добавил Элоф.
— Это будет зависеть от того, решит ли он сначала полностью покорить север. На его месте я бы не торопился с этим, ибо настоящая угроза для него теперь исходит от нас.
— И от нас! — жизнерадостно добавила Илс. Керморван снова поклонился ей, но Элоф рассматривал девушку с откровенным любопытством. Странная внешность дьюргаров была ей к лицу; в сущности, она выглядела весьма привлекательно даже на человеческий взгляд. Ее черные волосы, коротко стриженные и очень кудрявые, начинались почти от бровей, в ясных, широко расставленных карих глазах светился живой ум, губы под маленьким вздернутым носом изгибались в заразительной улыбке. Она носила сапоги, короткий килт и темную тунику без рукавов, перехваченную на талии богато украшенным поясом из кожи и кольчужных колец, с которого свисал длинный кинжал в ножнах и другие предметы, о назначении которых кузнец мог только догадываться. Туника, обнажавшая большие участки белой кожи, не скрывала игру сильных мускулов на ее предплечьях. Она ответила на взгляд Элофа с такой же откровенностью и, внезапно подавшись вперед, дружески пихнула его кулаком под ребра:
— Не такой хилый, как большинство людей, просто недокормленный! Ладно, мы позаботимся о твоем питании!
— И обо всем остальном, — резко добавил Андвар. — Ибо помните, теперь вы оба отвечаете за него! Воина вы отведете к причалу и там передадите в распоряжение начальника стражи, но другой остается на вашем попечении! А с тебя, человек-кузнец, я возьму другое обещание. Возможно, настанет день, когда мы разрешим тебе вернуться к твоим сородичам. Нам все равно, что ты будешь говорить о нас наверху, хорошее или плохое, — но только мы имеем право решать, с кем делиться своей мудростью. Поклянись
