Гуля с Гмыртом в доле с папой, теперь строят еще одну баню, папа решился вложиться… (ничего ни делать, а денежку-то можно получать) и сразу стал горячайшим поклонником банных процедур. Вот, что значит – культура! Даже тролль проникся…
Десятник со своей командой и парочкой отмороженных, также как и все остальные поступили под команду баронессы Лимарн-старшей и двух её помошников, за которыми потихоньку приглядывает Шантор, чтоб не заворовались (вот такое я дерьмо, ну впрочем, вы об этом знаете).
Барогр плюнул на доходы и поехал вслед за мной, как он выразился: – Помочь поначалу косоруким местным кузнецам! – и для этого прихватил почти всю свою кузню и шесть племянников, молоденьких красавцев с такиими рожами…
А вот и первая деревня с гостиницей и питейным заведением. Но туда мы не пойдем, мои телеги позволяют тащить много полезного. Девчонок и всех желающих я естественно отпустил туда ночевать. Но моя половина раздув ноздри своего носика посмотрела на меня таким взглядом!
Взгляд, который ясно мне сказал, что пьянки и ночевки с чужими девками на сеновалах отменяются – она этого не потерпит! И скромно потупив глазки, сказала: – Боги обвенчали нас, и я буду делить с моим супругом все трудности и лишения, – и ведь при этом так вздохнула! …Ну не с… самая ли замечательная женщина, моя жена.
Мы разбили лагерь за околицей, мне поставили мою гордость – шатер с печуркой. На охапку лапника лег уже перешитый подарок троллей – двуспальный мешок, разложили походный стол и табуретки. На стол поставили самовар. Зажгли магический светильник. Не ночевка, а мечта.
Правда такой 'мечты', у меня было еще три штуки, поэтому женская часть, побывав у Каи, моментально оккупировала соседний шатер. Выразившись в том духе, что 'молоко вдвойне вкусней, если это колбаса!' в смысле они тоже готовы переносить и т. д. и занялись там какими-то своими женскими делами.
Разбойников или воров я не боялся, собачки защитят, а в остальном… – все были весьма довольны. Премию дали, серебришко звенит в карманах, сегодня выпить я разрешил. Ну кроме караула.
Кстати о разбойничках. Повывели их за последнее время. Начальник Охраны Интересов Короны – граф Мит Ал Кой, владетельный сапен Шарвосс постарался.
Хорошая штука – магия. Сунул в колечко побогаче простейшую сигналку и путешествуй. А ограбят? Так отдай сразу, чтоб живым остаться. А на воротах любого города висит простой амулетик – пищалка. Как только колечко в город войдет…, так она и сработает.
Ну а дальше людишки, графа по цепочке и пройдут…. Ох как они умеют, когда захотят (ну или нахренкор повелит). Ну я это, я риттера научил. И что такого? А не хрен грабить! Работу всегда можно найти. Вон рыбу иди ловить. Не с голоду озоруют. И дичи, и рыбы, и леса тут до х… много, в общем.
И в главарях-то – не сиволапый мужик. Воин! Сиволапых – местных синьор моментально вычислит. Ему в своих землях конкуренты не нужны. А профессиональные шайки досаждали довольно сильно, до недавнего времени. А как поехали богатенькие купцы да приказчики при деньгах и без охраны. Как начали их грабить, так сами себе приговор и подписали.
Ладно, пора поработать телевизором, ну надо же развлечь верную жену и родственников.
Ведь жизнь так коротка, что едва успеваешь ее испортить.
Глава 5. Размедовая.
Эти подгузники впитывают до 30 литров влаги! Ребенок всегда остаётся сухим!!! Только с места сдвинуться не может.
– Сим как ты там?
– Как девушка…
– В смысле?
– Поехала девушка на море, и сама не отдохнула, и другим не дала.
– Да ты – циник?
– Не, я юморист.
– Слышь юморист, тебе-то грех жаловаться. Целыми днями ничего не делаешь.
Неисправимо одесским говором мне тут же ответили: – Как нет? Ви таки посмотрите на этого жлоба, а читение книг ты обормот[42] не считаешь за работу? Я бжу, когда ти таки давишь на массу.
– Смотрите, на него люди! Какой хорошо грамотный[43], стал?
– За шо я тибя люблю так это ж за веселость. И не смотря на грусть ты не лабаешь жмурика[44] – это совсем кошерно.
– Сим? А в прошлый раз ты был – русским?
– Ну и что, я им и остался. Зато теперь я читаю за Бабеля, он классный и не мотеныдник[45].
– Эх, за что я тебя люблю, так это за неистребимый оптимизм.
