Глава 8
Кряк - это та же регистрация, только в Уголовном Кодексе.
В общем, кинулись они на меня с огромным желанием провертеть несколько дополнительных отверстий для лучшей вентиляции моего организма и нанести моральные травмы несовместимые с жизнью.
Ну, поскольку явного запрета на холодное оружие не было, то пара выхватила припрятанные ножи, а пара складные дубинки. И бравая четверка, не сильно раздумывая, бросилась на меня. Чтобы восстановить свое реноме* и попранную, по их мнению, справедливость. Пара экземпляров из этой компании в детстве хорошо кушала кашу, по настоянию сторожа зоопарка, где они выросли. Ну не знаю я, зачем им при таких кулаках еще и дубинки понадобилась. Для милосердия разве что? Проход был узковат для толпы, потому что мебель была типа средневековой и потому весьма массивной. Я почти сам, выполнил удачный маневр и выстроил противников в линию. Первый подбежавший с размаху ударил меня в голову дубинкой. С таким замахом ему только в гольф с пузанами играть. Потому что когда на том месте, куда он нанес, по его мнению неотвратимый удар - моей головы не оказалось. Его немного развернуло по инерции, поставив в идеальную позицию для удара. Разумеется для моего! Чем я подлец и не преминул воспользоваться. Сделав короткий шаг к нему навстречу, где его голова и встретилась с моей раскрытой ладонью. Раздался короткое 'хрясь' - напрочь выбив сознание из тела. Чем-то это походило на треск бильярдных шаров. А звук его падения на падение шкафа. Это как он грохнулся.
Пока я развлекался гуманизмом, следующий успел подобраться поближе. Размахивая 'предметом похожим на нож', как пишут у вас в протоколах, 'сделал движение похожее на удар'! Попросту, из детского любопытства возжелав посмотреть, что там у меня внутри. Ну чисто дите, право слово? Кто ж ему позволит удовлетворять свое любопытство, да еще за мой счет. Перехватив его руку за запястье левой рукой, правой я ударил по его предплечью. Да ведь так неловко, что раздался хруст сломанной кости. Ну надо же? Я был так неаккуратен, что сломал ему руку. Чтобы скомпенсировать его душеную боль, и столь незначительное физическое повреждение, мое простенькое, но красивое йоко-гери тут же отправило его в блаженное беспамятство. Какие же они все-таки медленные? Хотя следующий, потихоньку подбежав, едва не достал меня дубиной. Она просвистела буквально в сантиметре от моего бренного тела. Я обиделся... и приголубил его кистенем - попросту и без всяких затей навернув его по тупой башке.
Гоша почему-то решил, что это несправедливо, когда его вождь будет развлекаться один и вся слава достанется ему. А может ему не понравилось здешнее обслуживание? Зачем-то вскочив на стол, он прыгнул на грудь последнего бойца. Тут же мгновенно оттолкнувшись от нее, он ловко приземлился на пол. Схватив какую-то склянку со стола, он выплеснул содержимое в лицо закрытое ладонями схватившегося за рожу соперника. Затем застыл в странной позе, став похожим на бегуна перед стартом. Его противник, выронив нож и схватившись за лицо, видимо оценивал свои потери. Его неожиданный тонкий вой подтвердил, что он их смог оценить. И они были весьма существенны. Добряк гоблин успел провести своими когтями ему по лицу. И теперь оно напоминало тетрадь в линеечку. Только рваные полосы от когтей шли не горизонтально, а ото лба до подбородка. Заливая при этом обильно сочащейся кровью между пальцев его новую куртку.
- Чем это ты плеснул ему в рожу? - поинтересовался я.
- Уксусь, вождь.
- Тогда понятно, чего он так вопит. Добей его, чтоб не мучился. Эй!!! - заорал я через секунду. - Резать его не надо! Не до смерти.
Потому что исполнительный Гоша, мгновенно выхватив нож, вознамерился дословно исполнить приказ. Не хватало нам еще конфликтов на ровном месте. А так, подрались и подрались. Врядли кто-то придаст этому значение. А на труп надо реагировать. Гоша, недолго думая пошел к здоровяку и хрястнул его между ног. Как на тренировке. Прямой угар ногой был выполнен безукоризненно. Сменив монотонный вой на короткое - 'АХ!'. Он отпустил лицо и схватившись за причинное место повалился на пол. Снова зачем-то завыв. Народ в зале не нервничал и не вопил, а вовсю наслаждался зрелищем. Как я позже узнал это тут в порядке вещей. Шаис все так же неподвижно сидел на стуле, контролируя двумя 'Москитами' вход и посетителей. Все это я рассказываю долго. На деле прошло несколько десятков секунд.
Оглянувшись, я заметил мнущуюся официантку возле стойки бара:
- О! Иди-ка сюда, милашка. Ты счет приготовила? - она как-то обреченно кивнула головой. - Во-от! Давай его сюда.
Она подошла и протянула мне маленькую ЖК планшетку. Посмотрев на цифры внизу, я удовлетворенно кивнул головой.
- А теперь повара и хозяина позови сюда.
- Хозяин не пойдет...
- О как?! Ну тогда, милая, - мой тон стал необычайно воркующим, - просто скажи ему. Если он не придет сюда? Я подожгу это заведение и станцую менуэт с его трупом на пепелище. Иди!
Она метнулась за стойку. Ну вот и порядок! Все спокойно сидят и лежат. И никакого ущерба, кроме обеда. Я сунул 'Довод' в кобуру. И мельком поглядел в угол на последнего участника заварухи. Он баюкал простреленную руку и уже не рвался наводить порядок. Не, ну не тупые они? Подмогу они вызывать не стали, понадеявшись на свое численное превосходство и 'славу'. Клал я с прибором на эту их 'страшность' и 'славу'. Дайте нашей пенсионерке пистолет и попробуйте отнять у нее хоть рубль. Я вас уверяю, страшней старушки зверя нет!
Бармен - пацан лет двадцати, наверное, был флегматиком*. Он стоял и продолжал протирать стаканы. Люди сидящие в зале, шепотом обсуждали произошедшее и судя по всему ждали 'продолжения банкета'. Первым появился толстый повар.
- Ты тут повар? - на всякий случай уточнил я.
- Да.
- На! - я от души навесил ему с правой. Коротко хрюкнув, он полетел в сторону валяющейся на полу кучи-малы. Треснул я ему от души, но не профессионально. Побоялся убить. Но стоматолог ему точно понадобиться. Уютно устроившись возле 'быков', он ловко притворился потерявшим сознание. Ну-ну, пусть полежит, послушает. Ему полезно.
- Вот что я тебе скажу, поганка ты полупереваренная. Я теперь буду сюда ходить почаще. Обедать буду. Кивни гнида, если слышишь. А то я распинаюсь тут, как тролль перед любимой. А еще я могу подумать, что ты меня не слышишь, и попрошу Гошу подбодрить тебя.
В этот момент последний скулящий здоровяк, познакомившийся с Гошей, бросил пах и ощупал свою рожу кончиками пальцев. После чего еще тоскливей взвыл и, обнаглев до последней степени, перебил мою речь какими-то глупыми угрозами. Что там, за него кто отомстит и жить мне недолго. Ну не дурак ли? Правда, долго поговорить ему не удалось. Тогда как остальные лежали более менее смирно и не мешали Гоше заниматься священным делом собирания трофеев. Этот 'говорун' взял и покусился на самое святое! Мало того что помешал ему своими воплями - приобретать(!). Так он, не иначе как от большого ума, начал еще и угрожать. Гоблин бросил снимать куртку с бессознательного тела и, подскочив к столь наглому беспредельщику и... 'такого таранного удара по мячу, не постыдился бы и сам Пеле!' - как сказал бы спортивный комментатор. Вместо мяча он, правда, использовал его глупую голову. 'Оно' крякнуло и завалилось.
- Можешь оставить его голым, - поддержал я юного футболиста. - Не умеет вежливо разговаривать... пусть ему будет стыдно.
- Сделаю, - пропыхтел трудяга, приступая к своему нелегкому труду.
- Ну дак чё? Дитя порока? - обратился я к смирно лежащему повару. - Ты все еще без сознания, ветошь? - повар отчего-то решил поиграть в партизана на допросе. - Жаль..., - совершенно искренне
