бы продукты. Колодец выкопан у самой стены. В самом низком месте, в углу крепостицы. Теперь её можно и так назвать. Кругом все запущено, но видно, что устраивались надолго. Я заглянул внутрь колодца - до воды метра четыре. Да. Отлично!
Я спустился и зашел в первый же попавшийся дом. Покойников нет. Интересно. И барахла тоже нет. Грубый стол, пара лавок... и неизменная черная печь, занимающая треть или четверть 'пентхауса'. Хотя вру. Пентхаус - это дом на крыше. А тут полуподвал-Хаус. А если уж совсем на манерном пиндосовском языке - бесментхаус. Забавная кстати эта штука - печь. Она или глинобитная с камнем внутри стен или каменно-глинобитная. Это такое прямоугольное здоровенное сооружение. Я зашел во вторую избу. Та же самая - глинобитная печь. Значит где-то неподалеку, есть глина. Это радует, будем с кирпичом и посудой. А вот живого тут никого нет.
- Пойдем-ка, Гоша посмотрим наш домик.
Посмотрели. Ничего хорошего. Подслеповатые окна давали немного света, чтобы оценить бедность. Одно отлично тараканы и насекомые тут вымерли.
- Итак, будем заселяться.
- Какая нищета! - с сожалением выдал он в ответ на мое предложение.
- Это ты насчет того, что украсть нечего?
- Зачем украсть? - состроил он обиженную рожу. - Тут и так все наше.
- А... понятно.... Найти ничего 'ненужного' пока не удалось... скорбишь? - абсолютно 'нейтрально' поинтересовался я.
- А что? Должны же были что-то спрятать? - обиженно протянул он.
- Я тебе сто раз говорил - тут натуральное хозяйство. Вырастили - сожрали. Разносолов не будет. Тут самое сладкое - мед.
- А сахар?
- Сахар... Сахар будешь лично курировать. Вот вырастишь, переработаешь и сожрешь сколько хошь.
Гоша слегка посмурнел.
- Шо? Ти таки вспомнил свое босоногое детство?
- Чего?
- Чего-чего? Когда-то помню у тебя крыса - за счастье была. Тоже деликатес.
- Это давно было. Сам же говорил - война кругом.
- Война тут постоянно. Делят территорию князья, да смотрят постоянно, у кого чего пограбить.
- Ну?
- Что ну?
- Может и мы, присоединимся?
- Мы-то присоседимся. А дальше?
- Дальше добыча.
- Эх ты... - босяк. А отсиживаться от разгневанных хозяев, ты где будешь?
- Места много - убежим.
- Я часто бегал? - иронией поинтересовался я.
Гоша задумался.
- Не-ет.
- Вот. Сначала нужно место, где мы будем жить.
- Отсель грозить ты будешь шведу? - он, глумясь, перефразировал великого поэта.
- Боюсь, что предки шведов сейчас на поле устраиваются.
- Норманны?
- Угу. Только сейчас мы глубоко в заднице. Пока... там, - дойдя до большого дома, я с натугой открыл дверь. Оттуда пахнуло затхлость и нежилым духом. - Кстати придется тебе ещё креститься.
- Я помню, что ты рассказывал, - ответил мне Гоша в спину. - А Шаис не станет.
- Не ста...
В темноте большой комнаты на секунду за печкой свернули зеленью чьи-то глаза.
- А ты кто? - задал я вопрос в темноту.
Гоша моментально отреагировал. Он бесшумно перетёк влево за моей спиной и, судя по шороху, уже сжимал нож.
Но все было тихо. Глаза погасли. Можно было это списать на глюк, но я слишком старый, чтоб в это поверить. Как же померещилось? Так один раз привидится... и утром не проснешься.
'Котов тут нет. Рысь? Не живут они в домах... Не может быть!!!', - мгновенно промелькнуло в голове. Я вежливо поклонился и произнес:
- Доброго дня. Не позволишь ли дедушка остановиться тут. А я в долгу не останусь. Отблагодарю.
Темнота вновь сверкнула зеленью и прошелестела: - По вежеству пришел?
- По вежеству и с уважением.
- А дух от тебя совсем не здешний. Ты что ж не поклонник нового бога?
- Крестили меня - врать не буду. Младенем. Так что ж дозволяешь?
- Дождался... - мягко, и как мне показалась, с облегчением выдохнула темнота. - Проходи... новый хозяин.
- Это кто? - шепотом поинтересовался Гоша.
- Нож спрячь, - повернув голову, сказал я. - Знакомься Гоша. Это хранитель здешний - домовой.
- Кто такой домовой? Это которому еду оставляют? - подозрение в голосе Гоши можно было намазывать на хлеб.
- Нишкни малец! - отозвалась темнота. - Ты сам-то кто? Облик у тебя человечий, а внутренность - не наша... другая. Думаешь, я не вижу!?
- Раскусили тебя Гоша. А ты не обижайся уважаемый. Гоша - гоблин. Рожден в дальних краях. Но про то он сам тебе расскажет, как ближе познакомитесь. Выйди к гостю. Покажись, каков ты есть.
Мне и самому было интересно. Не верил я в домовых и леших. Не верил и все. А смотри-ка ты. Доведется вживую на него посмотреть. А вот кто он или что? Одно понятно - есть тут магия. А это значит, что Шаис что-то крутит. Не договаривает. А может он и вовсе реликт? Одно понятно. Ни хрена мы не знаем!
Темнота вздохнула и на тусклый свет, падающий от крохотных оконец и со стороны сеней, вышло нечто лохматое - размером примерно по колено. Из шерсти таращились здоровенные круглые глазищи, а с боков головы из шерсти выглядывали кончики рысьих ушей. Ручки с эдакими неслабыми ноготочками... но общее впечатление приятное.
Его глазищи моргнули и требовательно уставились сначала на меня, а потом на Гошу:
- Ну что? Посмотрел?
Гоша горделиво подбоченился и в свою очередь вызывающе уставился на домового.
- Посмотрел! Ты волосатый, что ли здесь рулил... пока нас не было? - высказался он на 'чиста' русском языке. Как не странно, но домовой его понял.
- Телок ты неумытый! Ищо от сиськи не оторвался... а туда же! Немочь дурная... младчая... - лохматый комок подбоченился и попытался посмотреть на Гошу сверху вниз, - осина стоеросовая!
Видимо домовой обиделся. Но попытка осадить явно зарвавшегося гоблина потерпела фиаско. Гоша выпятил грудь и, положив руку на рукоять костяного кинжала, разразился пафосной речью.
Правда состояла она в основном из заковыристых ругательств барона Ольта, которыми тот пользовался в разное время. Изрядно перевранных и вдобавок произнесенных с жутким акцентом. Это говорило о хорошей памяти гоблина запомнившего их. А суть его высказываний сводилась к тому, что он своими собственными руками может порезать сомневающегося в его возможностях на много маленьких домовых и распинать их потом по всем концам нашего нового дома. Набрав в грудь воздуха, чтобы добавить ещё что-нибудь, Гоша на секунду прервался.
Домовой ловко воспользовался этим и не дал ему закончить речь. Он в негодовании подпрыгнул и моментально став в полтора раза шире - оглушающее громко проскрипел несмазанной дверью. Затем сквозняком в печи и выдал тираду. Из которой я уловил несколько очень образных сравнений Гоши, с
