библиотечных фондов. Книги сортировались на три основные группы: 1) политические, 2) дореволюционные классики, 3) научная литература. Работы классиков марксизма и советских руководителей сразу уничтожались. Такая же судьба была уготована произведениям писателей еврейской национальности. Прочая литература могла выдаваться населению23.
Первый учебный год был во многом импровизационным как для немецкой, так и для советской стороны. Первые никак не могли предполагать, что война не закончится их победой осенью 1941 года, вторые же до начала боевых действий даже не предполагали саму возможность оккупации. Именно этим объясняется тот факт, что в школах, работавших в зоне партизанского контроля зимой 1941–1942 годов, использовались лишь довоенные материалы.
Отсутствие новых учебных программ компенсировалось коллаборационистами многочисленными методическими указаниями в оккупационной печати. С её страниц учителей призывали к «живой реакции на все происходящие события», как на занятой немцами территории, так и в советском тылу24. Так, в феврале 1942 года, вскоре после опубликования в коллаборационистской «Правде», выходившей в Риге, статьи «Марина Цветаева не выдержала советской жизни», по школам Пскова, Порхова, Дно прошли «уроки памяти повесившейся в Москве великой русской поэтессы»25.
Целенаправленная школьная политика оккупантов началась с весны 1942 года, когда план блицкрига был окончательно сорван Красной Армией. В этих условиях предполагалось организовать на базе школ своего рода нацистские пропагандистские пункты.
Так, в сентябре 1942 года в Смоленске начали свою работу семилетние, так называемые «народные школы». Согласно немецким установкам, основная задача русской школы заключалась не в обучении школьников, не в овладении ими знаниями, а исключительно в воспитании дисциплины и послушания. Для достижения этого рекомендовалось использование телесных наказаний. Однако абсолютное большинство учителей всячески саботировало распоряжения немецкой администрации. Там, где это было возможно, сохранялась советская общеобразовательная программа (конечно, с некоторыми коррективами, например, введение Закона Божия). Заместитель бургомистра Б. В. Базилевский (агент советской разведки) после встречи учителей с представителем немецкой администрации доктором Цигастом, заявившем о допустимости и необходимости в школах телесных наказаний, предупредил педагогов о том, что при первой попытке ударить ученика они будут с позором уволены26.
Роль связующего звена между русской и немецкой администрацией в сфере образования играл инспектор школ. В Смоленске на эту должность был назначен С. И. Блинов, который по мере сил старался ревностно проводить распоряжения германского отдела пропаганды. Он лично развешивал в школах портреты Гитлера, других вождей III Рейха и красно-белые полотнища со свастикой27.
Иногда на должность инспекторов назначались известные учителя-новаторы. Это, по мнению оккупационных властей, должно было придать их мероприятиям определенную солидность. Так в Волосовском районе Ленинградской области инспектором школ в 1941–1943 годах работал В. С. Радченко. О его методических приемах в преподавании естествознания до войны в Ленинграде вышло несколько книг. Вызванный осенью 1941 года к начальнику района, он был поставлен перед дилеммой: сотрудничество с немцами или отправка на работу в Германию. Радченко согласился на должность помощника начальника района по вопросам образования. Его «помощь» заключалась в том, что он систематически ездил в школы, где учитывал учащихся, оборудование, инвентарь школ. Он разрабатывал методические указания по таким предметам, как русский язык, арифметика, география и естествознание для начальных школ. Как инспектор Радченко посещал уроки с целью контроля за учителями. Кроме того, по распоряжению немецкого коменданта Фрунка он говорил учителям, чтобы они в советских учебниках, используемых для преподавания, вычёркивали некоторые понятия. Так, «СССР» было заменено на «Россия», вместо «Ленинград» писалось «Петербург». На собраниях учителей «помощник начальника района» постоянно напоминал о том, что распоряжением немецкого командования преподавание истории и экономической географии в школах района отменяется, вместо них вводится Закон Божий. Рассуждая о воспитании детей, Радченко говорил: «Мы работаем не в советской школе, сейчас новая власть, новые порядки, и мы обязаны к этим порядкам приучать людей. Если вы не будете это делать, то пеняйте на себя»28.
Рупором профашистских взглядов в вопросах воспитания молодежи стал журнал «Школа и воспитание», издававшийся в Смоленске профессором Д. П. Сошальским (судя по всему, звание «профессор» он присвоил себе сам, так как до войны являлся рядовым преподавателем латинского языка в одном из московских институтов)29.
При школьных отделах окружных управ создавались методические комиссии из учителей города и села по корректированию программ и пересмотру учебников. Предполагалось, что они будут проводить работу «по очистке программ и учебников от всяческого коммунистического хлама и подбору более ценного материала»30. Особое внимание обращалось на общественные дисциплины. Объявлялось, что «на уроках обществоведения будет использован материал газет, брошюр, плакатов, из которых учащиеся узнают о прекрасной жизни народов Германии и вскроют ту жидо-большевистскую ложь, которой отравляли учащихся». Жизнь немцев, после прихода Гитлера к власти, изображалась как «вечный праздник истинно национального духа»31.
Нападение на Советский Союз нацисты объясняли не только тем, что они «не в состоянии были больше терпеть демоническое варварство большевиков» по отношению к своему народу, но и стремлением принести в Россию европейскую культуру. В коллаборационистской прессе об этом писалось так: «Ещё не унялось зарево войны, ещё продолжается борьба с умирающим большевизмом, а германский народ, его вождь, Адольф Гитлер уже позаботились о том, чтобы помочь нам приобщиться к подлинной культуре и современной науке»32. Под «приобщением к культуре» захватчики понимали усиленное изучение немецкого языка и воспитание в русских детях чувства преклонения «перед великим германским народом, его победоносной армией и его вождём»33.
Понимая роль народного учителя в воспитании подрастающего поколения, нацисты создали широкую сеть курсов по переподготовке педагогов, где с ними, силами как штатных пропагандистов вермахта, так и различных представителей русской коллаборационистской администрации и средств массовой информации, проводились специальные теоретические и практические занятия.
В Смоленске осенью 1941 года учителя не допускались к занятиям, пока они не прослушают обязательные лекции («Строительство германского государства», «Структура немецких школ», «Еврейский вопрос»)34.
На педагогических конференциях и курсах переподготовки оккупанты всячески демонстрировали своё уважение к русской интеллигенции. Педагогов бесплатно размещали, кормили, обеспечивали их культурной программой, а также чисто пропагандистской продукцией: плакатами, фашистскими газетами, брошюрами и листовками35.
Курсы по переподготовке русских учителей действовали от одной недели до месяца. Так, на двухнедельных курсах в Смоленске во второй половине июля 1942 года присутствовало 84 учителя из города и 48 учителей из районов.
Основной задачей этих курсов, по замыслу их организаторов, было «сообщение учителям принципиальных установок, касающихся общих вопросов педагогики, в частности, вопроса о воспитании учащихся в духе строгой и разумной дисциплины, об установках методического характера, учитывающих те особые условия, в каких придется вести преподавание в новой школе, создаваемой, по существу, с начала, х. к. совершенно новыми являются учебные планы и программы новой школы»36.
На этих сборах учителя прослушивали как обязательные курсы, так и курсы по их выбору. К обязательным относились следущие:
1. Основные вопросы педагогики и задачи новой школы.
2. Задачи физического и художественного воспитания в школах.
3. Общие вопросы школьного дела.
4. Организация школьной работы в современных условиях.
5. Новая Европа под руководством Германии.
6. Новый порядок землепользования в освобожденных областях.
Специальными предметами считались методика преподавания отдельных учебных дисциплин, а также просмотр и критические разборки советских учебников по различным курсам. Последними
