просоветски настроенных людей среди местного населения, они создавали так называемые русские группы агентура, которых формировалась из числа изменников Родины. Широко использовался и личный состав созданных немцами гражданских учреждений: начальники районов, старшины, бургомистры, старосты и другие.
Решением агентурных задач по разведке и контрразведке занимались и органы тайной полевой полиции. В отличие от СД, они выполняли также следственные и судебные функции.
Основная работа велась по следующим направлениям:
а) насаждение массовой агентурной сети, в задачи которой входило негласное наблюдение за населением и выявление лиц, недовольных гитлеровским режимом и имеющих связь с партизанами; б) создание агентурной сети среди лесников, объездчиков и т. п. в районах наиболее вероятного появления и действия партизанских отрядов и советских разведывательных групп; в) переброска агентуры в советский тыл, в партизанские отряды с разведывательными и диверсионно-террористическими заданиями.
Немецкие карательные органы в агентурной работе широко применяли провокационные методы, рассчитанные на разоблачение просоветски настроенной части населения. Для этой цели немцы под видом подпольных, партийных, революционных и других комитетов создавали провокаторские организации. Участники этих организаций по заданию немецкой контрразведки путем провокаций выявляли антифашистски настроенных лиц, партизан, коммунистов, которые затем репрессировались34.
Параллельно со всеми пропагандистскими службами III Рейха сотрудники абвера активно распространяли информацию, порочащую советские органы государственной безопасности. Сотрудники НКГБ противопоставлялись всему остальному населению СССР. Так, в листовке «Большевистская действительность» говорилось о том, что до начала этой войны «партийный актив и работники НКВД никаких лишений не чувствовали, получая всё из закрытых распределителей. В противоположность рядовому служащему, крестьянину и рабочему, обнищавшему и полуголодному, они одевались хорошо и жили сытно»35.
История советских органов государственной безопасности преподносилась как цепь преступлений против своего же собственного народа. В статье «Московские палачи» (из истории ВЧК-ГПУ), помещенной 22 ноября 1942 года в орловской коллаборационистской газете «Речь» говорилось о том, что «с момента возникновения ВЧК в лона её стекались все преступные элементы большевистской революции. Всё это были люди, примкнувшие к большевизму исключительно в силу своих преступных наклонностей. Под личиной священных революционных идей трусам и палачам предоставлена была возможность безнаказанно пытать и убивать. Число жертв ВЧК достигло многих миллионов». Причина образования ВЧК объяснялась просто: «…в силу того, что и в среде самих самых отъявленных преступников проявляется стремление к известной организованности, у собравшейся своры растлителей, убийц и осквернителей даже появилась потребность в организации, узаконяющей их преступную деятельность».
Давая убийственные характеристики Дзержинскому («Личность его представляет как бы ступень, отделяющую преступника от психически больного. Подлинная находка для такого жидовского ученого, как Фрейд») и Менжинскому (слабохарактерный, болезненный субъект), немецкая пропаганда основной удар критики все же наносила по Генриху Ягоде: «Куда больше подходящим руководителем ГПУ, с точки зрения большевиков, был жид Гершиль Ягода. По приказу Сталина провёл ликвидацию «кулаков», ссылая их массами в лагеря. Это был единственный слой населения, который еще мог проявить серьезную оппозицию. В конце концов Ягода прибрал к рукам такую власть, что само ГПУ грозило стать государством в государстве. Ягоду арестовали и после фиктивного процесса в марте 1938 года он был устранен выстрелом в затылок»36.
Что касается Ежова, то он описывался как «человек, рабски исполнявший все приказания Сталина и Кагановича. Этот насквозь пропитанный злобой палач отличался невероятной жестокостью. Первый и до сих пор единственный руководитель ГПУ, не являвшийся жидом и всё же женатый на жидовке».
Ежову пришлось тоже исчезнуть и уступить место старому школьному товарищу Сталина чекисту еврею Берии, тесно связанному с мировым кагалом37.
Гласная работа немецких служб шла в тесной связи с негласной. Создавая на оккупированной территории России агентурную сеть, немцы ставили перед ней задачу как активной борьбы с советским сопротивлением, так и распространение компрометирующих слухов о формах, методах и задачах деятельности советских спецслужб.
В целом немецкая пропаганда была направлена на формирование в обществе представления о советских органах государственной безопасности как о некой силе, оторванной от своего народа, привилегированной и пользующейся благами жизни за счет всего трудового народа. Постоянно подчеркивалось, что руководство ЧК-ОГПУ-НКВД всегда состояло из инородцев, в первую очередь из евреев. Следовательно, те задачи, которые оно решает, являются воплощением в жизнь планов мирового еврейства, что полностью противоречит национальным интересам России и русского народа.
Тысячи чекистов погибли, выполняя задания командования на оккупированной врагом территории. Причиной провала многих из них были доносы местных жителей. После освобождения Красной Армией этих районов некоторые из предателей были арестованы. На допросах они показали, что причиной их действий было не только желание выслужиться перед захватчиками, получить от них награду, но и воздействие немецких средств массовой пропаганды.
Немецкие оккупационные власти пытались обеспечить себе влияние и поддержку среди населения в захваченных ими районах. Они создавали различные общества: Русское общество помощи немецкой армии, Русский комитет, Комитет народной помощи и другие. Деятельностью этих обществ и комитетов руководили органы СД, где вырабатывались уставы и программы данных организаций. Созданные немецким командованием организации, под каким бы названием они ни маскировались, ставили перед собой задачу распространения фашистской пропаганды и антисоветской литературы, призывая население к борьбе против СССР38.
Большой интерес проявляли оккупанты к тем ценностям Российских музеев, которые удалось эвакуировать до их прихода. Не зная о том, что знаменитые Магдебургские врата из Софийского собора в Новгороде были вывезены в советский тыл, абвер образовал специальную группу под командованием своего опытного агента Зинина. Одной из основных задач, поставленных перед ним германским руководством, был поиск этого выдающегося средневекового произведения искусства39.
Активно взаимодействовали немецкие спецслужбы со спецслужбами своих союзников.
Кроме гестапо и абвера, в Новгороде и под Ленинградом в 1941–1943 годах активно действовали разведывательные службы испанской «Голубой дивизии». Советская агентура, действовавшая на оккупированной территории, докладывала в Ленинград об этом следующее: «В военном городке вблизи деревни Григорово размещается штаб испанских разведывательных органов, руководителем которых является капитан Мартинес, родом из Барселоны. Его ближайший помощник и переводчик Гурский- Мухамедов Олег Константинович, бывший офицер царской армии… Кроме того, в Голубой дивизии в разведке находятся Константинов Константин Александрович, Старицкий Юрий Александрович — все эмигранты, бывшие офицеры, бывшие дворяне…»40.
«Русские испанцы», выполняя задания франкистской разведки, активно контактировали с коллаборационистским руководством Новгорода, встречались с ним как в официальной, так и неофициальной обстановке.
Стремясь сломить сопротивление защитников Ленинграда, абвер засылал в блокадный город свою агентуру. Так, в журнале боевых действий абвера говорилось о заброске туда в 1943 году кадрового разведчика Штаркмана41.
В ходе боевых действий в России фашистские разведывательные службы несколько раз меняли свои приоритетные направления в кадровой политике. После Сталинградской битвы основной упор стал делаться на тотальный шпионаж. Предполагалось, что не профессионалы высокого класса будут играть первую скрипку, а тысячи и тысячи агентов, прошедших лишь базовую подготовку. «Я требую массовой засылки агентуры. Я создал вам столько школ, сколько нужно», — заявил адмирал Канарис на совещании руководства абвера в Риге в 1943 году. На нем обсуждались вопросы расширения шпионско-диверсионных действий в советском тылу и контрразведывательной и антипартизанской работы на занятой немцами территории России42.
