(В философии вопрос 'Для чего мы, собственно, употребляем данное слово, данное предложение' всегда приводил к ценным результатам.)
6.22. Логику мира, которую предложения логики показывают в тавтологиях, математика показывает в уравнениях.
6.23. Если два выражения связаны знаком' равенства, то это означает, что они взаимозаменимы. Но имеет ли это место — должно быть видно из самих этих двух выражений.
Взаимозаменяемость двух выражений характеризует их логическую форму.
6.231. Свойством утверждения является то, что оно может пониматься как двойное отрицание.
Свойством '1+1+1+1' является то, что оно может пониматься как '(1 + 1) + 1 + 1)'.
6.232. Фреге говорит, что эти выражения имеют, одинаковое значение, но различный смысл.
Но в уравнении существенно то, что оно не необходимо для того, чтобы показать, что оба выражения, связываемые знаком равенства, имеют одинаковое значение, так как это может быть понято из самих этих двух выражений.
6.2321. И то обстоятельство, что предложения математики могут доказываться, означает не что иное, как их правильность можно усмотреть, не сравнивая то, что они выражают, с фактами относительно их правильности.
6.2322. Тождество значений двух выражений не может утверждаться. Ибо для того, чтобы иметь возможность что-либо утверждать об их значении, я должен знать их значение; а зная эти значения, я знаю, означают ли они одно и то же или нечто различное.
6.2323. Уравнение характеризует только точку зрения, с которой я рассматриваю оба выражения, иными словами — точку зрения тождества их значений.
6.233. На вопрос, нужна ли для решения математических проблем интуиция, следует отвечать, что сам язык доставляет здесь необходимую интуицию.
6.2331. Процесс счета как раз способствует этой интуиции.
Расчет не есть эксперимент.
6.234. Математика есть метод логики.
6.2341. Существо математического метода — работа с уравнениями. На этом методе основывается, собственно говоря, то обстоятельство, что всякое предложение математики должно быть понятно само собой.
6.24. Метод, с помощью которого математика приходит к своим уравнениям, есть метод подстановки.
Ибо уравнения выражают заместимость двух выражений, и мы переходим от одного количества уравнений к новым уравнениям, заменяя соответственно уравнениям одни выражения другими.
6.3. Исследование логики означает исследование всей закономерности. А вне логики все случайно.
6.31. Так называемый закон индукции ни в коем случае не может быть логическим законом, так как очевидно, что он является осмысленным предложением, и поэтому также он не может быть априорным законом.
6.32. Закон причинности не закон, а форма закона.
6.321. 'Закон причинности' — это родовое имя. И, как в механике, мы говорим, что имеется закон минимума, например закон наименьшего действия, так и в физике имеются причинные законы, законы причинностной формы.
6.3211. Ведь о том, что должен быть 'закон наименьшего действия', догадывались еще прежде, чем узнали, как он формулируется. (Здесь, как всегда, априорно достоверное оказывается чем-то чисто логическим.)
6.33. Мы не верим априори в закон сохранения, но мы априори знаем возможность логической формы.
6.34. Все такие предложения, как закон основания, непрерывности природе, наименьшей затраты в природе и т. д., все он представляют априорные умозрения возможных форм предложений науки.
6.341. Например, ньютоновская механика приводит описание мира к единой форме. Представим себе белую поверхность, на которой в беспорядке расположены черные пятна. Теперь мы говорим: какую бы картину они ни образовывали, я всегда могу сделать ее описание сколь угодно точным, покрывая эту поверхность достаточно частой сеткой, составленной из квадратных ячеек, и говоря о каждом квадрате, белый он или черный. Таким образом я буду приводить Описание поверхности к единой форме. Эта форма произвольна, поскольку я мог бы с таким же успехом применить сетку из треугольных или шестиугольных ячеек. Может пучиться, что описание с помощью треугольной сетки было бы проще, то есть мы могли бы точнее описать поверхность с помощью более редкой треугольной сетки, чем с помощью более частой, составленной; из квадратных ячеек (или наоборот), и т. д. Различным сеткам соответствуют различные системы описания мира. Механика определяет форму описание мира, говоря: все предложения в описании мира должны быть получены данным способом из некоторого числа данных предложений — механических аксиом. Этим самым она закладывает кирпичи в фундамент здания науки и говорит: какое бы здание ты ни захотел воздвигнуть, ты должен его сложить каким-либо способом из этих и только из этих кирпичей.
(Как система чисел дает возможность написать любое произвольное число, так и система механики должна давать возможность написать любое произвольное предложение физики.)
6.342. И теперь мы видим взаимоотношение логики и механики. (Можно было бы образовать сетку и из различного вида фигур, например из треугольников и шестиугольников.) Тот факт, что картина, подобная вышеупомянутой, может описываться сеткой данной формы, ничего не говорит о картине. (Ибо это относится к любой картине этого рода.) Но картину характеризует то, что она может полностью описываться определенной сеткой определенной частоты.
Также ничего не говорит о мире тот факт, что он может быть описан ньютоновской механикой, но, однако, о мире нечто говорит то обстоятельство, что он может быть описан ею так, как это фактически имеет место.
О мире также что-то говорит и тот факт, что одной механикой он может описываться проще, чем другой.
6.343. Механика есть попытка построить по единому плану все истинные предложения, в которых мы нуждаемся для описания мира.
6.3431. Всем своим логическим аппаратом физические законы все же говорят об объектах мира.
6.3432. Мы не должны забывать, что описание мира механикой всегда является совершенно общим. В механике, например, речь никогда не идет об определенных материальных точках, но всегда только о каких-нибудь.
6.35. Хотя пятна на нашей картине являются геометрическими фигурами, геометрия сама по себе не может решительно ничего сказать об их действительной форме и положении. Но сетка является чисто геометрической, все се свойства могут быть даны априори.
Законы, как закон основания и т. д., говорят о сетке, но не о том, что описывает сетка.
6.36. Если бы был дан закон причинности, то он бы гласил: 'есть естественные законы'.
Но, конечно, это не может быть сказано; это показывает себя.
6.361. Употребляя способ выражения Герца, можно сказать: только закономерные связи мыслимы.
6.3611. Ни один процесс мы не можем сравнивать с 'течением времени' — этого не существует, мы только можем сравнивать один процесс с другим (например, с ходом хронометра).
Поэтому описание течения времени возможно только в том случае, если мы основываемо на другом процессе.
Аналогично и для пространства.
Там, где, например говорят, что не может наступить ни одно из двух событий (которые взаимно исключают друг друга), поскольку нет причины, по которой одно должно наступить скорее другого, там в действительности дело в том, что невозможно описать даже одного из этих двух событий, если только нет;
