Кrempien H. Was bedeutet uns heute Dostojewskij? // Der Bibliothekar (Berlin-Leipzig-Halle). — 1957. — № 2. — S. 144.
Немирович-Данченко В. И. Статьи. Речи. Беседы. Письма. — Т. 2. — М., 1954. — С. 300.
Эту 'иллюстративность', хотя она и была преднамеренной, возможно, имел в виду и Немирович-Данченко:
''Карамазовых' мы поставили на одном фоне. Это слишком педантично'. — Там же. — С. 299.
А. Сamus. Theatre, recits, nouvelles. — Paris, 1962. — P. 1698 (см. также одно из последних исследований о французском режиссере: Финкельштейн Е. А. Жак Копо и Театр Старой Голубятни. — Л., 1971).
'Роман-мистерия' — определение Л. П. Гроссмана, предвосхитившее наблюдение М. М. Бахтина над карнавальными мотивами, элементами мистерии в творчестве Достоевского (Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. — М., 1963. — С. 84-86, 194-197).
Отметим, что 'Бориса Годунова' Пушкина В. Э. Мейерхольд сравнивал с 'Братьями Карамазовыми'. Полемизируя с А. Н. Бенуа, он отказывался видеть в постановке Художественного театра мистерию, отрицая ее у Достоевского (Мейерхольд В. Э. Статьи. Письма. Речи. Беседы. — Ч. I. — M., 1968. — С. 207- 208).
Алексеев М. П. Ф. М. Достоевский и русский театр // Театральный бюллетень (Одесса). — 1921. — № 6. — С. 2; Алексеев М. П. О драматических опытах Достоевского // Творчество Достоевского. — Одесса, 1921. — С. 41-62.
Предположение Алексеева:
'Третий драматический замысел Достоевского, его драма 'Жид Янкель', также утраченная, быть может привела бы нас к гоголевской повести' <'Тарас Бульба'> — оспаривается Н. Н. Вильмонтом (Вильмонт Н. Н. Достоевский и Шиллер // Вильмонт Н. Н. Великие спутники. — М., 1966. — С. 36-37).
Алексеев М. П. Ф. М. Достоевский и русский театр. — С. 2.
В цитированном письме к брату Достоевский восклицает по поводу 'Горация' Корнеля:
'Разве у Гомера найдешь такие характеры!' (Письма. — Т. I. — С. 59).
Этот интерес к личности, 'характерам', был тем более романтическим, проявляясь в 'воспроизведении трагической стороны жизни' (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. — Т. X. — М.: Изд-во АН СССР, 1956. — С. 364).
Vоguе Е. М. de. Le roman russe. — Paris, 1892. — P. 267. Ср. также замечания Вогюэ о 'драматичности' романов Достоевского, мелодраматичном характере князя Валковского, образе Наташи 'которая говорит и действует как герои античных трагедий', сравнение 'Преступления и наказания' по глубине психологического проникновения с 'Макбетом' и сам эпитет 'драматический психолог' по отношению к Достоевскому (Там же. — С. 205, 241-242, 246, 261).
'…Начал комедию и шутя вызвал столько комической обстановки и столько комических лиц <…>, что я бросил форму комедии, несмотря на то, что она удавалась, собственно для
