план.
Внезапно в ней вскипела необъяснимая неприязнь к Сиро. И дело было не в деньгах. Однако она считала, что продажа только своего тела, даже за хорошие деньги, ничем не отличается от действий проститутки. Как бы все ни повернулось, противозачаточные пилюли лежали в сумочке.
Все стало немного иным, чем было раньше.
Чувствуя себя совершенно одинокой, Миюки опустила взгляд на футон. Сама она не была бесчувственной. Она была просто женщиной, неспособной самостоятельно себя содержать и сейчас решившей изменить ситуацию.
И в тот момент, будто осознав, какие путы сдерживают мать, Ами проснулась и громко разрыдалась. Впрочем, дочка еще не окончательно проснулась, даже глаз не открыла, но протягивала ручонки в поисках тела матери.
Миюки схватила руку Сиро и направила ее к своему ребенку. Искоса глядя, как рука Сиро, утратив объект, за который держалась, тщетно пытается ухватить пустоту, Миюки поняла, что совершила ошибку…
Когда они лежали рядом и ласкали друг друга, она почувствовала, как в ее теле постепенно начинает вспыхивать тлеющее гдето в глубине желание. Ее женское естество было задавлено материнским.
Постепенно Ами затихла, и Миюки вопрошающе посмотрела на Сиро. Нижняя часть его лица была сбоку освещена светильником, и оно казалось белее, чем обычно.
Миюки взглядом поблагодарила Сиро. Произойдет ли то, чего она ждала, или не произойдет, во всем виновата она сама. Миюки хотелось узнать, куда пропало сексуальное желание мужчины, она не могла понять, почему сейчас ей не удается его возбудить.
Благодаря Сиро ей удалось преодолеть прежнюю себя, ей хотелось и дальше продолжать следовать этому принципу. Она решила не вести себя как проститутка… Хорошо поразмыслив. Миюки закрыла глаза и стала молиться о том, чтобы не просыпаться до самого утра.
На следующий день, в субботу, Сиро встал раньше Миюки. Будильник у изголовья показывал полвосьмого. Поскольку он планировал завтрак на полдевятого, времени еще оставалось достаточно.
На соседнем футоне мирно посапывали Миюки и Ами. Положив руку под голову, Сиро старался припомнить события прошлой ночи. Ему они казались сном. Подползавшая к нему Миюки представлялась ему лисой, а звук мерного посапывания спящей Ами напоминал убегающего запыхавшегося зайца. Лиса и зайчонок. Получалась забавная картина. После того как видение пропало, Сиро усмехнулся.
Он встал с футона и открыл окно. Тотчас его взору предстал храм Хорайдзи. Поскольку накануне они прибыли в гостиницу довольно поздно, он не успел как следует осмотреть окрестности. Ночью слышалось журчание реки, но только теперь он смог оценить окружающий пейзаж. Гостиница находилась в верховьях реки Урэнгава.
Из рекламной брошюры следовало, что принадлежащий школе Сингон храм Хорайдзи был основан около 1300 лет назад и теперь являлся известным буддийским центром.
Этот храм стал местом обитания «буддийских монахов» — буппосо, так называют красивых птиц с красными клювами и ногами, кричащих «буппосо».
Сиро сразу вспомнил последнюю часть прочитанных им накануне гранок. Там Тэрутака Кагэяма, сидящий на вершине горы Хорайдзисан, описывал тени воронов, кружащихся в небе над ее вершиной. Сиро сразу понял, что это были никакие не вороны, а «буддийские монахи». Видимо, тогда Тэрутака не знал о существовании таких птиц и ошибочно принял их за воронов.
Ему захотелось при первом же удобном случае попробовать подняться на вершину Хорайдзисан, чтобы услышать, как кричат эти «буддийские монахи». Однако он вспомнил о том, что с ним хочет поговорить старший преподаватель Симидзу. Поэтому Сиро нужно было непременно в тот же день возвращаться в Токио.
В следующий раз он сможет снова приехать сюда не один, подумал Сиро, глядя на спящую Миюки, и нежно прикоснулся к ее плечу, чтобы разбудить, поскольку пришло время завтрака.
В понедельник Сиро появился в школе и поинтересовался у старшего преподавателя Симидзу, как идут дела.
— Все в порядке, Сиросан. Никаких особых проблем, — уверенно ответил Симидзу.
Это был человек с точеными чертами лица. Про таких говорят: увидишь раз — никогда не забудешь. Симидзу сказал, что Сиро может в любой день уехать в Хорайдзисан, поскольку все рабочие вопросы он берет на себя. Симидзу не только сам преподавал, но и занимался разными административными делами по обеспечению работой преподавателейпочасовиков, которыми были временно подрабатывающие студенты. Таким образом, на нем лежали две функции. Иногда он принимал вступительные экзамены и тестировал поступающих на работу. В будущем он, наверное, планировал стать директором новой школы.
Последнее обстоятельство немного тревожило Сиро. Симидзу умел работать и обладал высоким чувством ответственности, что делало его очень популярным среди учеников. Если он откроет новое учебное заведение, то больше половины учеников, вероятно, перейдут к нему. Все очень боялись, что он уйдет из этой школы.
По правде говоря, Сиро никогда не мечтал стоять на кафедре. Он чувствовал себя усталым по жизни, и для преподавания у него недостаточно энергии, так что он вряд ли смог бы заинтересовать учеников. В это время он искал другие средства на жизнь. Цель жизни туманно маячила перед ним.
— Все в порядке. Можете на меня положиться, — решительно сказал Симидзу.
— В целом набор учащихся проходит нормально. А как обстоит дело с распространением рекламы и с перепиской с желающими?
Приближалось время зимних занятий, и типография напечатала рекламные листки. Сиро с Симидзу должны были в последний раз проверить качество печати.
— Очень хорошо. Эти листовки сгодятся, — сказал Симидзу, ставя на них не глядя большую печать.
Цвет был бледноват, но поскольку Симидзу дал добро, значит, сойдут.
— В первую неделю следующего месяца быстренько их расклею.
— Хорошо. Я на вас полагаюсь, — сказал Сиро, на что Симидзу ответил улыбкой. Сколько раз уже произносил Сиро эти слова! Они уже начали ему надоедать.
«Я должен в своей работе полагаться на Симидзу, за десять лет после окончания университета он умудрился стать старшим преподавателем частной школы», — подумал Сиро, сидя за служебным столом и глядя на аллею деревьев. Его работа оказалась намного приятней, чем он предполагал, ему не приходилось волноваться о хлебе насущном. Как оказалось, его трудовая жизнь была значительно лучше, чем у многих его сверстников.
Правда, в последнее время Сиро уже не стоял на кафедре и не видел лиц учеников. Он пытался понять, не перестала ли ему нравиться его работа? Во всяком случае, он получал за нее деньги, хотя при этом испытывал чувство неудовлетворения.
Может, прибегнуть к религии?
Он опять обратился мыслями к секте «Тэнти Коронкай»: «Я не знаю, кто я такой и куда направляюсь. Не изза чувства ли беспокойства люди и бегут к «новым религиям»? Некоторые именно так объясняют, почему сейчас наблюдается религиозный бум».
«Чувство беспокойства определяется социальным климатом, а он, в свою очередь, определяется в основном диктуемыми политикой социальными нормами, но при этом современные молодые люди оказываются жертвами собственного недовольства и чувства отчуждения, не желают участвовать в политической жизни или содействовать ее изменению», — в газетной колонке отбрасывались всякие сомнения.
Эти рассуждения не удивили Сиро. Он подумал, что автор статьи, видимо, относился к поколению, которое вело «общую борьбу».
