В свое время мне довелось прослушать интересную лекцию доктора исторических наук Э. О. Берзина о зарождении русско-сиамских отношений. Часть ее, посвященную визиту в Таиланд «Гайдамака» и «Новика», я позволю себе привести в несколько сокращенном виде.
Итак: во главе русского отряда стоял А. А. Пещуров, сравнительно молодой, но опытный мореплаватель, уже вписавший свое имя в историю географических открытий. В числе моряков, прибывших с Пещуровым, было немало и других известных деятелей русского флота: штурман Бабкин, составитель карт дальневосточного побережья, старший офицер «Новика» Куприянов (впоследствии стал адмиралом), лейтенант Басаргин, именем которого назван мыс в Японском море. Путь, который привел «Гайдамака» и «Новика» в Бангкок, начался осенью 1862 года в устье Амура. А вечером 19 февраля 1863 года они достигли устья Чаупхраи. Каким предстал Бангкок глазам русских моряков? Это было время, когда Таиланд начал осваивать технические и научные достижения передовых стран мира. «Главное внимание правительственных лиц, — сообщал в своем рапорте Пещуров, — обращено на судостроение, и берега реки у Бангкока заставлены значительным числом судов местной постройки всех величин и даже пароходами… Обилие тика делает постройку судов дешевою… а потому нисколько не удивительно видеть суда под сиамским флагом во всех главных портах Китая». Однако развитие страны в восьмидесятых — девяностых годах прошлого века тормозилось проникновением в ее экономику западных «партнеров», не останавливающихся ни перед чем в погоне за прибылями. «Действия иностранцев в Бангкоке, — продолжает Пещуров, — совершенно свободны, и даже… слишком свободны, так что некоторые из резидентов даже позволяют себе идти наперекор правительству…»
Полный рапорт капитана Пещурова о посещении Бангкока в архивах не обнаружен. Однако и из опубликованного в печати его краткого изложения можно предположить, что русские моряки были приняты королем Монгкутом («Дружеское расположение к иностранцам и желание политических связей подтвердил нам сам король»). При отплытии «Гайдамака» и «Новика» Пещурову был вручен конверт с визитными карточками Рамы Четвертого для передачи их русскому царю.
Так было положено начало развитию русско-таиландских дружественных отношений.
В разное время в Бангкок с визитами доброй воли заходили военные корабли: корвет «Аскольд», крейсеры «Гиляк», «Разбойник», «Аврора», канонерская лодка «Сивуч». В 1875 году Сиам посетил русский ученый-путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай, которому был оказан радушный прием. А русский композитор П. А. Щуровский написал в 1888 году музыку для национального гимна Сиама, за что, как утверждают историки, был одарен королем Чулалонгкорном серебряной табакеркой. В знак особой признательности России король ввел в сиамской армии русскую военную форму, которую до сих пор носят солдаты королевской гвардии, охраняющие Гранд-палас в Бангкоке: красные мундиры, золотые эполеты, галуны, лампасы, сапоги со шпорами… По велению русского царя орден святой Анны украшал грудь многих сиамских государственных деятелей, а указами короля Сиама мундиры российской знати декорировались орденами Белого слона всевозможных степеней.
В 1891 году Одесса торжественно встречала прибывшего в Россию сиамского принца Дамронга. Спустя шесть лет король Чулалонгкорн посетил Москву с официальным визитом, имевшим весьма плодотворные результаты: вскоре между двумя странами были установлены дипломатические отношения. В апреле 1898 года в Бангкоке начала работу первая русская миссия. А чуть позднее был подписан договор о дружбе и торговле между странами, который начинался словами: «Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Сиамом…» Конечно, он по сути своей был неравноправным, но не в такой, разумеется, степени, как англо-сиамский или франко-сиамский…
Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую историческую эпоху для колониальных, зависимых народов мира. Согласно Обращению Советского правительства ко всем трудящимся мусульманам России и Востока, договор, заключенный с Сиамом, был аннулирован. На мирной конференции в Версале в 1919 году делегация Сиама выступила с призывом ко всем державам-участницам отменить неравноправные соглашения. В двадцатых годах Сиам добился пересмотра договоров с капиталистическими странами, в том числе с Англией и Францией…
Заглянуть во внутренние покои, залы и альковы дворца Бангпаин, которые хранили немало тайн и занимательных историй, были местом интриг и коварств, нам не пришлось. Сопровождавший нас экскурсовод говорил лишь о том, из какого камня выстроен королевский дворец, сколько средств ушло на его украшение, в каком году его достраивали и перестраивали. А жаль. Он мог бы рассказать о приключениях часто бывавшей здесь небезызвестной англичанки Анны Леоновенс, которую король Монгкут пригласил из Сингапура для обучения английскому языку своих восьмидесяти двух сыновей и дочерей от тридцати пяти жен; о наезжавших сюда принце Чакрабоне и его супруге, выведенной у К. Г. Паустовского под именем Катюши Весницкой15.
История молодой киевлянки, ставшей королевой Скама, была для меня одной из загадок, которую я попытался разгадать на месте. Оказалось, знаменитый писатель поторопился отравить гимназистку, которую придворные якобы свели в могилу, подсыпая постепенно в пищу истертое в мельчайший порошок стекло. Писатель поспешил поставить на ее могиле памятник: высокого слона из черного мрамора с золотой короной на голове, в скорбной печали опустившего хобот. Могилы «киевской гимназистки» в Таиланде нет! Тайну «русской королевы» я, будучи в Бангкоке, до конца так и не разгадал. Слышал только, что вроде бы после смерти своего супруга она уехала в США, вышла замуж за миллионера, затем перебралась в Париж, где и почила в бозе.
Откуда же взялся столь сложный клубок путаницы, который удалось-таки развязать с помощью сведений, собранных в последний период? Как же выглядит на самом деле романтическая история «киевской гимназистки»?
Тридцатого августа 1917 года поэт М. А. Волошин в письме в Москву художнице Ю. Л. Оболенской сообщал о пребывании в Коктебеле Максима Горького. Он, в частности, излагал следующий рассказ писателя: «А у нашего хроникера сестра сиамской королевой стала. Курсисткой, она в Петербурге с принцем сиамским познакомилась. Так, в пятнадцатом поколении… А в Сиаме там трон за это время пятнадцать раз перевернулся, он и стал королем, а она тем временем за него замуж вышла… Теперь вон Германии войну объявила…» Звали девушку Екатерина Десницкая (у К. Г. Паустовского — Весницкая). Она была двоюродной сестрой В. А. Десницкого (1878–1958) — революционного деятеля и литературоведа, сотрудника М. Горького. Родилась Катя в 1888 году. Рано потеряв родителей, переехала в начале нынешнего столетия в Петербург, где учился ее старший брат, и поступила на курсы сестер милосердия. Здесь-то ее однажды и повстречал принц Чакрабон. Он был вторым сыном короля Чулалонгкорна, который направил его в Россию для обучения военному делу. В Петербурге Чакрабон поступил в Пажеский корпус, который закончил в 1902 году, после чего был зачислен офицером в царскую армию. Принц полюбил русскую девушку с первого взгляда…
Но Катя не сразу ответила ему взаимностью. Семнадцати лет она отправилась на фронт русско- японской войны, выносила с поля битвы раненых, работала в полевом госпитале и была награждена георгиевским крестом.
Родители Чакрабона звали сына домой, однако принц все откладывал и откладывал свой отъезд. В 1906 году Десницкая вернулась с Дальнего Востока, и Чакрабон тут же сделал ни предложение. Девушка ответила согласием… В 1908 году у них родился сын. Два года спустя умер король Чулалонгкорн. На престол взошел его старший сын Вачиравуд. Чакрабон все это время после возвращения на родину состоял начальником Военной академии, а в 1912 году возглавил Генеральный штаб сиамской армии. В 1911 году он приезжал в Россию, где получил чин полковника гусарского полка и орден Андрея Первозванного…
Чувства Чакрабона к Екатерине Десницкой постепенно угасли, он увлекся дочерью принца Роди, своего отдаленного родственника. С Десницкой был оформлен развод. Сын их остался в Сиаме, а Екатерина Ивановна уехала в Китай. В 1920 году Чакрабон, так и не став королем, скончался. Вачиравуд правил еще пять лет. А бывшая «киевская гимназистка» перебралась, по-видимому, в двадцатые годы в Париж, где и коротала свой век до 1960 года. Очутился в Европе и ее сын Чула; после войны он работал комментатором лондонского радио, издал две книги. В одной из них, озаглавленной «Господа жизни: монархия Бангкока. 1782–1932», Чула рассказал и о своей матери…
Побывав в Бангпаине, мы пустились в путь по тысячекилометровому «хоботу слона».
Долго еще в памяти возникали вызванные осмотром королевского дворца факты и сведения, касающиеся истории Таиланда, в том числе и более поздней. Чула не случайно ограничил временные рамки
