Вдруг, красный росчерк прорезает пыль, и тщедушное тело царя сносит в сторону, бьет о колонну и он сползает на пол с торчащим из груди оперением болта. На лице выражение крайнего удивления. Вихрь исчезает бесследно. Я теряю сознание и падаю.
— Егор, милый, поднимайся, все кончено, — услышал я голос Лизы и открыл глаза.
Надо мной склонилась Лиза в бесполезных латах и без шлема. Она улыбалась и гладила меня по лицу. Я тоже был без шлема, как и сидящие рядом Витар с Агнаром. Лиона стояла и широко улыбалась, с неё градом катил пот.
— Все черные мертвы? — спросил я.
— Нет, — ответила она, — вбежавшие воины лежат возле входа без сознания, они минуту назад забежали, остальные — все.
— И царь? — неверяще спросил я.
— Он возле колонны с болтом в груди. Его душу я не заметила, да я много душ не замечала, не до этого было! — ответила на моё возмущение, — Но все мертвы, я посмотрела.
— Надо ему голову отрубить, немедленно! — её слова меня не успокоили.
— Сейчас, дай немного отдохнуть, мы встать не можем, — ответила Лиза, — тогда всем башки поотрубаем, обещаю. Наших воинов поднять сил нет, они до сих пор без сознания.
— Никто не погиб? — удивился я.
— Никто. Черные поначалу не убивали, а нас латы спасли. Какой ты молодец, Егор, разобрался с включением, да так быстро! Зеркало не выдержало бы, очень много силы лилось, как бы ни на десятый уровень. И бедолага, который жертва, жив, его алтарь защитил, наверное. Вон он, в стороне сидит, не верит. Как бы с ума не сошел.
— Седьмой — восьмой максимум, — поправил Агнар, — древний зал выдержал, не ожидал. Я раньше думал таких мощностей никакое сооружение не выдержит.
— Зубы не заговаривайте, иди, Агнар, головы руби. Беспокойно мне, а то сам сейчас встану.
— Пошел я, пошел, — сказал Агнар, поднимаясь, — и ты, Витар, вставай, слышал, что их милость приказали. Я к царю, а ты с левых магистров начинай.
Витар, нехотя, поднялся, бормоча под нос нелицеприятные для меня эпитеты.
— Смотрите! — воскликнула Лиона и показала рукой в сторону царя.
Мне пришлось сесть, чтобы увидеть место, куда показывала Лиона. Беспокойство оправдалось: царь раздувался, как надувная игрушка, болт со звонким стуком выпал на пол, и царь взорвался чернотой. Когда чернота пропала, на месте бывшего Верховного Жреца стоял черноволосый юноша в изящном черном камзоле. Он посмотрел на нас тяжелым взглядом и произнес звонким юношеским голосом:
— Так вот кто хотел лишить меня Эгнора, — в тот же миг из его глаз сорвалось пламя и, легко ломая защиты, мгновенно испепелила все одежды, не тронув тела. Пепел медленно ссыпался с кожи, неприятно щекоча.
Его лицо скривилось в усмешке и в следующем взгляде мы утонули. Я не мог двинуть пальцем, да что там, моргнуть не мог, не говоря о дыхании. Меня тянуло, душу тянуло в бездну. Я понял, это конец. Теперь настоящий. Как не хотелось умирать! Да что там умирать! Я почувствовал, что есть вещи пострашнее смерти и это страшное ждало меня впереди. Нет, не впереди, в глубине бездонных глаз. Борьба близилась к завершению, я безнадежно проигрывал. 'Вартараар!', всплыло понимание, 'Да, это я', прозвенел в голове презрительный юношеский голос. Внезапно голос изменился, и зазвенело удивленное: 'Ты!?'. Оцепенение пропало.
Над нами плыла прекрасная голая Лиона, нет — Богиня! Она свободно держалась в воздухе, от неё исходило режущее глаз свечение, она почти физически придавливала величием.
— Вот ты и вытащил меня, дурачок, — раздался волшебный нежный голос.
— Ты!? — юноша взлетел и приблизился к богине, — мой аватар здесь сильнее, это мой мир! — с этими словами он размазался в черный свет. Не отсутствие света, а именно черный свет!
— Был твой! — со смехом раздалось из сгустка ярко-синего, как глаза Лионы, света.
Цвета смешались. Гул прокатился по залу, пол заходил ходуном, посыпались кусочки мелких камней. Казалось, свод вот-вот рухнет, но не рухнул. Древнее строение выдержало и это. Землетрясение нас раскидало, пыль забила носы, но видимость мы, маги, не потеряли и грохот нас не оглушил. Сгустки света, наконец, разлетелись в стороны. Синий, недолго думая, взмыл вверх и растворился в потолке, а черный снова стал висящим юношей, теперь разъяренным:
— Бабы! Как я вас ненавижу!!! — с этими словами он нашел взглядом Лизу.
— Нет!!! — заорал я и в ускорении прыгнул между ним и любимой.
Я не успевал, глаза Лизы медленно гасли. 'Нет!', проорал я мысленно и провалился во все сразу, что только умел: летел в ускорении, смотрел из свободного сознания, находился в астрале и видел оттуда реальный мир, не знал, что такое возможно. Ударил Вартараара воображаемым кулаком, он дернулся и нахмурился. Лиза перестала угасать. Слава богу! И сразу, не думая, схватил свою энергию из астрального резервуара (удалось!) и швырнул её в самодовольное лицо бога. Аватара, если быть точнее. Вартараар закричал. Не просто закричал, а задул, сдувая все. Пыль, камешки, обрывки одежды закрутились в смерчах закрытого пространства. 'Не нравится!', мелькнула злорадная мысль, и я швырял и швырял — резервуар оказался необычайно огромным. За кричащем в ужасе юношей открылся серый портал и его неумолимо потянуло внутрь. Он замолчал и оскалился. Было видно, что держится бог с огромным трудом. Наконец, нашел меня и уперся взглядом. Я потянулся за новой энергией, но резервуар оказался пуст. Юноша захохотал, расслабился и сразу понесся в портал. По пути подмигнул мне и поманил пальцем. 'Не-ет!', снова заорал я. Меня неудержимо повлекло в воронку портала, и я, не в силах противостоять этой тяге, буквально влетел в него. В какой своей ипостаси: в теле, астральным или свободным сознанием, а может всеми тремя, я не понял.
Я судорожно вздохнул и открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Взгляд уперся в свежевыбеленный потолок с разводами и мелкими трещинками. Не успев ничего сообразить, я закашлялся, во рту нещадно саднило. Поверну голову набок и хотел прикрыть рукой рот, как ойкнул от боли. В руке кольнуло. Я посмотрел на локоть и увидел воткнутую в вену капельницу. Теперь воткнутую мимо вены. Откинулся на подушку и застонал.
Эгнор, друзья, Лиза, ребенок — бред больного воображения? Мне стало невыносимо, по-детски обидно! Я там жил, любил, грустил и радовался, я там подвиг совершил, в конце концов! Был магом и бароном. Настоящими! Там все было настоящее в отличи от… а где я, собственно? Неужели в психушке? Ответ на этот вопрос получил через несколько секунд.
Распахнулась дверь и в палату стремительно вошла стайка людей в белых халатах. Я закрыл глаза.
— Кравченко Василий Петрович, 65 лет поступил пятого августа в терапевтическое отделение с острой двусторонней бронхопневмонией. Не смотря на получение лечения состояние больного ухудшалось и восьмого августа пациент впал в бессознательное состояние, в связи с чем был переведен к нам. Была диагностирована токсического кома второй степени… — без запинки говорил молодой мужской голос, видимо, не впервой.
Далее было короткое обсуждение случая, уточнение диагноза, дополнительные анализы, прогноз и всякая такая хрень. Солидный, уверенный в себе мужской голос, который отвечал молодому, мог принадлежать профессору или начальству. Обойдя еще двоих пациентов, они подошли, наконец, ко мне.
— А вот интересный случай, Сергей Александрович. Наташа! Опять у тебя система дует!
— А я говорила оставить подключичку, Виталий Петрович! Сейчас переколю, — раздался недовольный голос молодой женщины.
— Позже переколешь, — сильная рука прижала локоть к кровати, иголка исчезла, и мою руку согнули в локте с приложенным тампоном на лейкопластыре.
— Пациент Неизвестный, на вид 25 — 30 лет был доставлен девятого августа по скорой помощи в бессознательном состоянии. При поступлении дыхание было редкое, поверхностное, пульс нитевидный, давление не определялось, рефлексы отсутствовали. Было принято решение поместить его в реанимацию и
