что сестре с племянницей хватило ума уехать в загородный дом. Но чрезмерного беспокойства это известие у него не вызвало. Губернатор Элмонт относился к бедствиям спокойно. Он сам жил под постоянной угрозой дизентерии и малярии, уносившей каждую неделю по несколько жителей Порт-Ройяла.
— Я хочу услышать об этом побольше, — сказал сэр Джеймс. — Приглашаю вас сегодня вечером на ужин.
— Непременно буду, — отозвался Мортон и снова поклонился. — Вы оказываете мне честь, ваше превосходительство.
— Попридержите ваше мнение до того, как познакомитесь с той пищей, которую предоставляет эта бедная колония, — сказал Элмонт. — И последнее, капитан. Мне нужны служанки для работы в особняке. Последняя группа чернокожих оказалась хилой и вся перемерла. Я был бы весьма признателен, если бы вы смогли как можно быстрее прислать этих преступниц ко мне в особняк. Я позабочусь об их распределении.
— Ваше превосходительство.
Элмонт коротко поклонился на прощание и, страдая от боли, забрался обратно в карету. Он со вздохом облегчения опустился на сиденье, экипаж покатил к особняку.
— Тяжелый нынче запах, — заметил коммандер Скотт.
Отвратительная вонь города и в самом деле долго преследовала губернатора и отвязалась лишь после еще одной понюшки табаку.
Глава 3
Элмонт оделся полегче и в одиночестве перекусил в обеденном зале особняка. В соответствии с привычками губернатора легкий завтрак состоял из вареной рыбы и вина. За ними последовало еще одно небольшое удовольствие, прилагающееся к высокой должности, — чашка крепкого черного кофе. За время пребывания на важном посту сэр Джеймс сделался страстным любителем этого напитка и был в восторге оттого, что располагал фактически неограниченными количествами такого деликатеса, столь редко встречающегося в родных краях.
Когда губернатор допивал кофе, в столовую вошел его помощник, Джон Крюйкшенк. Он был пуританином, и ему пришлось довольно спешно покинуть Кэмбридж, когда Карл Второй вернулся на трон. Этот бледный, серьезный, нудный тип оказался весьма исполнительным человеком.
— Осужденные женщины прибыли, ваше превосходительство.
Элмонт скривился и вытер губы.
— Пришли их сюда, Джон. Они чистые?
— Более-менее, сэр.
— Тогда пусть приведут их сюда.
С появлением женщин в зале сделалось шумно. Эти почти неуправляемые босые особы в одинаковых платьях из серой бумазеи переговаривались, глазели по сторонам и тыкали пальцами в разные предметы. Помощник выстроил их вдоль стены, и Элмонт встал из-за стола.
Когда он подошел к ним, женщины умолкли. Пока губернатор брел вдоль строя, присматриваясь к каждой, единственным звуком в комнате было шарканье его больной левой ноги по полу.
Женщины оказались некрасивыми, непричесанными и грубыми, как всегда. Сэр Джеймс остановился перед одной из них, превосходившей ростом его самого, отвратительным существом с рябым лицом и малым числом зубов.
— Как тебя зовут?
— Шарлотта Биксби, милорд.
Женщина неуклюже попыталась изобразить реверанс.
— За что осуждена?
— Ей-богу, милорд, я ничего не делала. На меня возвели напраслину и.
— Убила своего мужа, Джона Биксби, — выразительно произнес помощник, заглянув в список.
Женщина тут же умолкла. Элмонт двинулся дальше. Каждое новое лицо было уродливее предыдущего. Губернатор остановился перед женщиной с нечесаными черными волосами и желтым шрамом на шее. Лицо у нее было угрюмое.
— Как тебя зовут?
— Лора Пиль.
— За что осуждена?
— Сказали, что я украла кошелек у джентльмена.
— Задушила своих детей, четырех и семи лет от роду, — монотонно зачитал Джон, не отрывая глаз от списка.
Элмонт сердито взглянул на женщину. Эти особы будут в Порт-Ройяле как дома — грубые и безжалостные, не хуже любого пирата. Но жены из них не получатся.
Сэр Джеймс двинулся дальше вдоль череды лиц, а затем остановился перед необычно юной каторжанкой.
Девушке можно было дать от силы четырнадцать-пятнадцать лет. У нее были светлые волосы, от природы белая кожа, глаза голубые и ясные, с некой странной, невинной приветливостью. Она казалась совершенно не к месту в этой грубой компании.
Губернатор обратился к ней, невольно смягчив тон:
— А тебя как зовут, дитя?
— Энни Шарп, милорд, — тихо, почти шепотом отозвалась девушка, скромно опустив глаза.
— За что осуждена?
— За воровство, милорд.
Элмонт взглянул на помощника, Джон кивнул.
— Воровство из жилища джентльмена, Гэрдинерс-лейн, Лондон.
— Ясно, — отозвался Элмонт, снова повернулся к девушке, но не мог себя заставить говорить с ней строго.
Она так и продолжала стоять, опустив глаза.
— Госпожа Шарп, мне в дом нужна служанка. Я беру вас на работу.
— Ваше превосходительство, — перебил его Джон и подступил поближе к Элмонту. — На пару слов, если позволите.
Они немного отошли от женщин. Помощник явно был чем-то обеспокоен.
Он указал на список и прошептал:
— Ваше превосходительство, тут говорится, что на суде ее обвинили в колдовстве!
Элмонт добродушно усмехнулся.
— Конечно-конечно.
Хорошеньких молодых женщин часто называют колдуньями.
— Ваше превосходительство, — зачастил Джон, преисполненный пуританского духа, — тут говорится, что она несет на себе клеймо дьявола!
Элмонт посмотрел на скромную белокурую молодую женщину. Он не склонен был верить в то, что перед ним ведьма. Сэр Джеймс кое-что знал о колдовстве. У ведьм глаза странного цвета. Их окружают зябкие сквозняки. Тело у них холодное, как у тварей, ползающих по земле; кроме того, имеется лишний сосок.
Сэр Джеймс был уверен в том, что эта женщина — не ведьма.
— Проследите, чтобы ее вымыли и переодели, — распорядился он.
— Ваше превосходительство, позвольте вам напомнить, что клеймо дьявола.
— Я поищу его сам.
Джон поклонился.
— Как будет угодно вашему превосходительству.
Энни Шарп впервые подняла голову, взглянула на губернатора Элмонта и едва заметно
