дерево встречается к юго-западу от нее.
— Я не могу отвечать за шторм, — сказал Хантер.
— В каких числах он бушевал?
— Двенадцатого и тринадцатого сентября.
— Странно, — заметил Хэклетт. — На Ямайке в эти дни стояла прекрасная погода.
— Как все мы знаем, в открытом море погода не всегда такова, как на суше, — возразил Чарльз.
— Суд благодарит вас, мистер Хантер, за поучение касательно морского дела, — сказал Хэклетт. — Хотя я думаю, что вы мало чему сможете научить присутствующих здесь джентльменов, не так ли? — Он издал короткий смешок. — Ну а теперь, мистер Хантер, — уж простите, что я не называю вас капитаном Хантером, — станете ли вы утверждать, что не имели изначального намерения ни посредством судна, ни посредством его экипажа нападать на какое-либо испанское поселение либо владение?
— Да, утверждаю.
— Вы никогда не держали совет, дабы спланировать подобное противозаконное нападение?
— Нет, — ответил Хантер как можно увереннее, зная, что никто из команды не осмелится противоречить ему в этом вопросе.
Сознаться в общем решении, принятом в Бычьей бухте, было равносильно подписанию самому себе смертного приговора за пиратство.
— Вы клянетесь спасением своей бессмертной души, что не обсуждали подобного намерения ни с кем из членов своей команды?
— Клянусь.
Хэклетт сделал паузу.
— Позвольте мне убедиться в том, что я правильно понял суть. Вы отправились в экспедицию исключительно с целью заготовки кампешевого дерева. Исключительно по неблагоприятному стечению обстоятельств вас унес далеко на север шторм, совершенно не затронувший здешние берега. Впоследствии вас безо всякой провокации с вашей стороны взял в плен испанский военный корабль. Верно?
— Совершенно верно.
— Затем вы узнали, что капитан этого же испанского военного корабля напал на английское торговое судно и взял в заложники леди Сару Элмонт, тем самым дав вам основание для ответных действий. Это так?
— Да, так.
Хэклетт снова сделал паузу.
— Откуда вы узнали, что этот испанский корабль захватил леди Сару Элмонт?
— Она находилась на его борту к тому моменту, как мы попали в плен, — ответил Хантер. — Я узнал это из случайной оговорки одного испанского солдата.
— Весьма удобное совпадение.
— Однако же это правда. После того как нам удалось за бежать — надеюсь, это не является преступлением в глазах уважаемого суда? — мы проследовали за испанским кораблем до Матансероса, где и увидели, как леди Сару высадили на берег и переправили в крепость.
— Итак, вы напали на эту крепость с единственной целью защитить добродетель англичанки? — Голос Хэклетта был полон сарказма.
Хантер по очереди оглядел лица судей.
— Джентльмены, насколько я понимаю, данный суд не ставит себе целью решить, являюсь ли я святым. — Эти его слова вызвали смех у слушателей. — Он должен лишь определить, являюсь ли я пиратом. Конечно же, я знал, что в бухте Матансероса стоит галеон. Это был весьма ценный трофей. Все же я прошу суд принять во внимание, что у нападения имелось основание в виде провокации, причем такой, что она, откровенно говоря, не допускала двусмысленного толкования с точки зрения закона, с какой стороны ни посмотри.
Хантер взглянул на секретаря суда, в чьи обязанности входило вести протокол заседания, и увидел, к своему изумлению, что тот безмятежно восседал на своем месте и даже не думал ничего записывать.
— Расскажите нам, как вам удалось бежать с испанского корабля, когда вас взяли в плен? — велел Хэклетт.
— Это произошло благодаря усилиям плывшего с нами француза по имени Сансон, проявившего храбрость, достойную всяческого уважения.
— Вы высоко цените этого Сансона?
— Да, очень. Я обязан ему жизнью.
— Отлично, — заявил Хэклетт и развернулся. — Пригласите для дачи показаний первого свидетеля, мистера Андре Сансона!
— Андре Сансон!
Потрясенный Хантер развернулся к двери и увидел, как в зал суда входит Сансон. Француз двигался быстрой, плавной, текучей походкой. Он занял место, предназначенное для свидетеля, и поднял правую руку.
— Андре Сансон, обещаете ли вы и клянетесь ли на Святом Писании быть честным и правдивым свидетелем в деле между королем и арестованным, в том, что касается фактов пиратства и грабежа, в каковых означенный арестованный обвиняется?
— Клянусь.
Сансон опустил руку и в упор, ровно и жалостливо, смотрел на Хантера несколько секунд, пока Хэклетт не окликнул его:
— Мистер Сансон!
— Да, сэр.
— Мистер Сансон, мистер Хантер изложил нам свое описание событий этого путешествия. Теперь мы желаем услышать эту историю от вас как от свидетеля, чью отвагу отметил обвиняемый. Не будете ли вы так любезны сообщить нам, какова была цель плавания «Кассандры»? Как вы ее понимали поначалу?
— Заготовка кампешевого дерева.
— А затем вы в какой-то момент обнаружили, что дела обстоят иначе?
— Да.
— Пожалуйста, изложите это суду подробнее.
— После нашего отплытия, состоявшегося двенадцатого сентября, мистер Хантер направил судно в Бычью бухту, — начал Сансон. — Там он объявил некоторым членам команды, что собирается плыть в Матансерос, дабы захватить хранящиеся там испанские сокровища.
— И как вы к этому отнеслись?
— Я был потрясен, — ответил Сансон. — Я напомнил мистеру Хантеру, что подобное нападение является пиратством и карается смертью.
— И что же он на это ответил?
— Грязно выругался и предупредил, что если я не стану безоговорочно его поддерживать, то он прикончит меня как собаку и скормит акулам.
— То есть вы участвовали в последовавших событиях не добровольно, а под принуждением?
— Именно так.
Хантер в изумлении уставился на Сансона. Француз говорил спокойно и невозмутимо. В речи его не чувствовалось ни малейшего намека на лживость. Он то и дело дерзко посматривал на Хантера, словно бросая ему вызов. Мол, а посмеешь ли ты опровергнуть историю, которую я столь уверенно излагаю?
— Что же произошло дальше?
— Мы поплыли к Матансеросу, в надежде захватить испанцев врасплох и напасть на них.
— Прошу прощения, вы имеете в виду нападение без всякой провокации?
— Да.
— Продолжайте, пожалуйста.
— По пути к Матансеросу мы столкнулись с испанским военным кораблем. Противник превосходил нас численностью и взял в плен как пиратов.
— Что же вы стали делать?
— Я не хотел умирать в Гаване как пират, — ответил Сансон. — Особенно если учесть, что зашел
