Что-то здесь не так. Должен, должен был Выхухоль притащить ее сюда, чтобы на ее глазах расправиться с «косоглазым».
Сзади раздается хруст. Я оборачиваюсь – и встречаюсь глазами с испуганным женским лицом.
Она? Или не она?
Если она – то почему она сзади меня, а не рядом с Выхухолью? Если не она – то что здесь делает?
Почему я не спросил Генки, как выглядит его смертельная страсть?
Почему?
Идиот! Идиот!!!
Ругаться на себя поздно.
Кто-то из амбалов прочищает глотку и с чувством плюет на крышу.
Время, отпущенное мне на решение, измеряется коротким отрезком мгновений. Но этот отрезок длиннее, чем весь прожитый день.
«Беги!». Я говорю это одними губами. И она понимает.
Я поворачиваюсь обратно и нагло ухмыляюсь Выхухоли.
Я делаю шаг вперед.
Ландыш и роза
Цвет
Он – в белом, она – в красном.
– Хорошо смотритесь вместе! – Подмигивает хозяйка дома, впуская их в квартиру.
Они стоят на пороге, мнутся. Два пятнадцатилетних подростка. Так получилось, что к двери они подошли одновременно и их воспринимают как парочку. Более старшие товарищи снисходительно улыбаются.
– Э-э… С днем рождения, – бурчит в сторону парень, протягивая какой-то сверток.
Хозяйка разворачивает пакет и радостно хлопает в ладоши:
– Ой, какая прелесть! Сам рисовал?
Юноша смущенно кивает в сторону, старательно отводя глаза и от хозяйки, и от своей невольной спутницы. Та с искрением восхищением смотрит на картину. Парень действительно талантлив, чувствуется, что дар художника у него, что называется, от Бога.
– Ну, я поскромнее, – она вручает хозяйке духи.
– Заходите, ребята!
Весь вечер они старательно изображают веселье. Он – племянник хозяйки. Она – младшая сестра ее мужа. Даже в какой-то степени родственники.
А еще более старательно они отводят глаза друг от друга. И это показное безразличие не остается незамеченным.
Когда они уходят – опять вместе! – кто-то спрашивает хозяйку:
– Как ты думаешь, у них все получится?
– Не знаю, – разводит та руками. – Они слишком разные. Слишком.
… А он провожает ее до дома и всю дорогу робеет, потому что безумно хочет коснуться губами ее губ, но ведь она явно ответит отказом…
И потом долго стоит под подъездом, глядя на ее окно.
… На белой рубашке отчетливо виден след красной помады. Она отвернулась, когда он попытался неуклюже ее обнять.
* * *
Запах
«Глупо-то как все вышло!» – Сидевший на земле мужчина поморщился от боли. Рана была серьезнее, чем ему показалось вначале. Нападавший на него мужик испугался и дал деру, даже ножик бросил. Сейчас, небось, отсиживается где-то в своем доме и сам трясется от страха. Ревнивец недоделанный!
Мужчина достал из кармана мобильник и набрал номер.
– Алло, милая? Ты не волнуйся, у меня все нормально… Но тут меня у выхода из дома твой благоверный поймал… Да знаю я, что ты не замужем. Я его просто так называю… Нет-нет, просто этот идиот решил поразмахивать ножиком, и слегка меня зацепил. Да я вызвал «скорую», что ты визжишь? Сейчас меня подлатают и все будет в порядке. Но к тебе завтра я, судя по всему, прийти не смогу. Да не буду я на него писать заяву! Скажу, что какие-то малолетки пристали. Не выдумывай! Зачем ты сейчас сюда придешь? И что ты сделаешь? Я тебя умоляю, сиди уже! Все! Кажется, едут.
Сирена «неотложки» разорвала утреннюю тишину.
Всю дорогу до больницы он улыбался, вспоминая сегодняшнюю встречу со старой подругой. И даже неприятный заключительный аккорд не мог испортить это торжество, которое испытывает каждый мужчина, услышав слова «Прости! Я была такой дурой!»
Пятнадцать лет он ждал эту фразу. С того момента, как гордая «Мисс Университет» насмешливо фыркнула на его попытку приударить за ней.
Пятнадцать лет он жил ради того, чтобы увидеть это разочарование и досаду в ее глазах.
Пятнадцать лет он взбирался по карьерной лестнице и дошел-таки до той вершины, с которой мог бросить насмешливый взгляд вниз.
Успешный, состоявшийся, импозантный… и безумно несчастный мужчина, как бы он ни пытался обмануть себя и убедить в обратном.
А сегодня… Сегодня одного взгляда на нее хватило, чтобы понять: вот она – победа…
Они даже не разговаривали. Электрический ток, пробежавший между ними, швырнул их на старый диван еще до того, как разум решил подать запоздалую команду инстинктам.
И потом, когда они утолили первый голод, она сказала те слова, которых он так ждал.
Уткнувшись ей в шею, он жадно вбирал ее запах. Даже сейчас, много лет спустя, она пахла так же, как и в первый день их знакомства. Тонкий, едва различимый аромат розы.
– А что будет дальше?
Он улыбнулся и нежно коснулся губами ее щеки.
– А дальше, милая, мы будем вместе. Обещаю тебе.
– Правда?
– Правда.
Он с наслаждением потянулся, а потом поморщился.
– Так, я в душ.
– Не поняла! – Она возмущенно вскинула брови. – Ты уже уходишь?
– Да ага! Щаззз! – Ладонь коротким скупым движением растрепала ее волосы. – Ты что, считаешь, мне одного раза достаточно? Просто… Ну, есть у меня такая привычка: после секса… Оуу… Прости! После занятий любовью – сразу в душ.
– Хорошая привычка, – кивнула она.
– Но это не значит, что продолжения не последует, – он резво вскочил с кровати и отправился в ванную.
– Кофе тебе сварить? – Крикнула она ему вслед.
– Да, если тебя не затруднит!
Он долго и придирчиво выбирал гель для душа. Мужчины, судя по набору парфюмерии, здесь долго не жили. В итоге он остановился на легком, едва различимом запахе ландыша.
«Нормально, – усмехнулся он. – Выветрится быстро, хотя некоторое время буду пахнуть женщиной».
Она стояла у плиты, обнаженная, и с легкой улыбкой помешивала кофе. Скинув с бедер полотенце, он прижался к ней.
– А еще говорят, что мужчины в возрасте медленно возбуждаются, – заметила она, отведя руку назад и гладя его ниже пояса.
