— Бедный Майк, — только и смог выговорить Аренс.
— Придурок он! — рявкнул Герхард.
— Сам исчез и нас с тобой под монастырь подвёл! Ведь теперь любой полицейский чин пришьёт нам статью за преступную халатность!
— Я же говорил: нужно было заявить, — напомнил Штефан.
— Говорил, не говорил… Считай, что это прошлогодний снег. Скажи лучше, как Майка вернуть…
Тут в кармане у Герхарда зазвучали победные аккорды из песни «Smoke on the water». Штамм достал мобильный телефон, посмотрел на дисплей и скорчил страдальческую мину.
— Зильке, — процедил он и обречённо нажал кнопку. — Слушаю тебя, Зилькеляйн. Да… Как?! Нашёлся?!
Штефан аж подскочил на месте. Он так и впился взглядом в телефон Герхарда, словно ждал, что оттуда вылезет друг собственной персоной.
— И где же он? — гневно проорал Герхард.
— Я этому мерзавцу голову откручу! Что?! Ладно…
Несколько секунд он молчал. Затем выключил мобильник и посмотрел на Аренса.
— Он в Аделаиде…
— Где?!
— В Австралии, — растерянно сказал Герхард и заморгал.
Помолчали. К Штефану первому вернулся дар речи.
— Да это чистый розыгрыш! — воскликнул он. — В дыру Майк лезть побоялся, запихнул туда верёвку, а сам улетел в Австралию!
— Э нет, — возразил Герхард, — до Австралии добираться часов пятнадцать надо. Он бы просто не успел.
И тут Штефану пришёл на ум эпизод из одного русского романа, который он так и не смог одолеть. Название почти стёрлось из памяти.
— Так вот, дорогой Герхард! — победно объявил Аренс. — Майк никуда не летал! Просто уехал в другой город, напился и телефонирует!
— Ну, это мы скоро узнаем, — заметил Герхард. — Зильке сказала, что Майк возвращается послезавтра. Вряд ли он способен на такой сложный розыгрыш… Дыра наша и без того загадочна…
— Австралия, — произнёс Штефан задумчиво. — Если это правда, хотел бы я знать, как он там объясняется с чиновниками…
— У меня в Австралии живёт двоюродная тётя, — произнёс знакомый скучный голос.
Друзья вздрогнули. Катастрофич обладал неприятным свойством возникать в тот момент, когда окружающие нуждались в нём меньше всего. Сейчас он стоял у совиного вольера и пристально рассматривал сетку.
— Слыхали про стену от динго? — спросил он. — У моей тёти неподалёку птицеферма. Эти псы всё равно проникают сквозь изгородь и крадут кур. Катастрофа, а не собаки.
— Вот и ступай… к тёте, — отрубил Герхард. — Будешь великий динго-забор чинить. Он длинный, работы на всю жизнь хватит. А подслушивать чужие разговоры — некрасиво!
Слесарь вздохнул, звучно провёл пальцем по сетке вольера, заставив задремавших сов вытаращить глаза, и пошёл прочь.
Майк явился в Рабенвинкель невероятно возбуждённым, утащил приятелей в глубь парка и в первую очередь осведомился, как поживает «червоточина».
— Точит понемногу, — хмуро ответил Штефан. — Лучше объясни, как ты ухитрился вернуться из Австралии без денег и паспорта.
— Отправился в наше консульство, — усмехнулся Майк, — сказал, что меня обокрали до нитки. Они стали донимать расспросами, но затем смилостивились и отправили домой. Это сущие пустяки по сравнению с настоящей преисподней…
— Ты про перемещение? — осторожно спросил Герхард.
— Я про ад, который мне дома устроила Зильке! Что же касается перемещения…Майк прервался и полез в карман. Друзья напряжённо ждали, вытянув шеи. Майк вынул из кармана жвачку, снял с неё обёртку, сунул белый прямоугольничек в рот и закончил:
— …я ничего не помню.
— Врёшь! — объявил Герхард.
— Вру, — легко согласился Майк, — но рассказать всё равно не получится. Как сон: проснулся, и нет его. Разве что…
Каленмайер подвигал нижней челюстью и неожиданно весь сжался.
— Очень страшно, — выговорил он сквозь зубы. — Оно стискивает тебя, кажется, что сейчас задохнёшься, сгоришь… Большое… Вытаскивает, бесполезно держаться… Мечешься, а оно хватает… Но так красиво! Воздух как бы жидкий, плавать можно. И светит много, по-разному… Всё широко, будто…
Майк запнулся и виновато посмотрел на ошеломлённых приятелей.
— Забыл, — грустно сказал он. — Не могу объяснить. Очнулся, словно после обморока. Лежу на траве. Ночь. Деревья вокруг незнакомые, запахи странные. А главное, звёзды чужие! Ну, думаю, попал ты, Майк. На другую планету попал. Тут в кустах как зашуршит! Я чуть не помер со страху. Стал искать дыру, а её нет! Она только в одну сторону работает! Побрёл я куда-то наугад, слышу — моторы шумят. Оп-ля, говорю сам себе, здравствуйте, братья по разуму.
Продрался сквозь заросли, а там дорога, и по ней автомобили ездят. Тут мне сразу полегчало: Земля-матушка, стало быть. Вышел на обочину, начал машину ловить… Дальше уже не так интересно. Скажу только, что австралийцы не лучше инопланетян. Ни черта не понимают! Битый час выяснял, где я нахожусь…
С этими словами Майк набрал воздуха и выплюнул жвачку, послав её по крутой траектории через ближайший забор.
Совершенно обалдевший Штефан выдавил:
— Ну ты, старик, даёшь…
— Да ведь это просто событие века! — выпалил Герхард.
— Точно! — снова заулыбался Майк. -
Мы теперь свои имена золотыми буквами впишем в историю. Три мушкетёра: Майк, Герхард и Штефан.
— А Катастрофич — Д’Артаньян! — хохотнул Герхард.
— Тише! — испугался Штефан. — Не зови лихо…
Они заозирались, ожидая, что из-за деревьев появится унылая физиономия Мирко, но вокруг всё было спокойно.
— Вот что, парни, — объявил Майк, — это надо отметить. Поехали в город, я угощаю. А заодно обсудим, что нам делать дальше. По-моему, наступает совершенно новая жизнь…
На следующий день в голове у Штефана с самого утра теснились разные нехорошие соображения.
Вчера друзья многое обсудили и решили, что пора извещать власти, вызывать учёных, короче говоря, настало время предъявить «червоточину» общественности. Герхард радостно твердил, мол, теперь всё ясно, как день, а Майк составлял список лиц, которым они будут звонить наутро. Затем Штефан отправился домой, оставив приятелей за каким-то сложным космогоническим спором. Он хотел побыть один и привести в порядок свои мысли.
Сейчас, шагая по утреннему парку, он ощущал, как внутри него ворочается неприятный червячок. Всё казалось ему странным образом знакомо. Аренс говорил себе, что сама идея наличия дыр в
