Раздумывая о глубочайших и древнейших взаимоотношениях русского народа с тюркскими племенами, живущими за Великим Уральским хребтом, я написал в 1977 году весьма либеральное стихотворение 'Всесоюзная перепись'.
На Тунгуске перепись идет, и тунгус, что записался русским, малой каплей влился в мой народ, оставаясь зернышком тунгусским. Русь моя! рождаемость низка, но, как чудо, что в тебе исконно, нынче ненца, завтра комяка ты в свое усыновляешь лоно. Испокон ведется на Руси: власть грешит, а каяться народу, потому, калмык, меня прости за свою былую несвободу. Лес рубили, сыпалась щепа, иссякал запас добра и сердца, потому горчит моя судьба горечью изгнанника чеченца. На Тунгуске перепись идет, и тунгус, что русским записался, в многокровный русский мой народ влился, но самим собой остался. Коль посильно платят за добро, то как племя, думаю, не сгинут, и еще достоинство одно: никогда отчизну не покинут. Словом, будь 'всяк сущий в ней язык'! Но, коль не хватает русской плоти, выручает 'друг степей калмык', — изучите перепись — поймете! Стихотворение было напечатано в 'Литературной газете'. Реакция одного из проницательных читателей оказалась моментальной.
'Уважаемая редакция!
В 21-м номере газеты за этот год была опубликована подборка стихов поэта С. Куняева, чтение которых вызвало у меня, мягко говоря, недоумение. Стихотворение, которое послужило основной причиной появления этого письма, называется 'Всесоюзная перепись ' и посвящено тому факту, что при переписи тунгусы и ненцы записываются русскими.
Сложный и неоднозначный факт, который может и должен стать предметом исследований ученых-социологов, у поэта вызывает восторг. И далее он объясняет — почему. 'Русь моя, рождаемость низка!' Вот, оказывается, в чем дело. То, что происходит снижение рождаемости среди украинцев, белорусов, прибалтийцев и многих других народов нашей страны, его нисколько не волнует. Также не придает он значения и таким фактам, как национальный характер, национальные традиции, национальная культура и т. п. Главное — количество! Следующее четверостишие начинается так:
Испокон ведется на Руси: власть грешит, а каяться народу… Вряд ли правомерно под одну черту подводить деятельность властей от древней Руси до наших дней. А, по С. Куняеву, получается именно так. Далее следует:
Коль посильно платят за добро, то как племя, думаю, не сгинут, и еще достоинство одно: никогда отчизну не покинут. Значит, если ты молдаванин, узбек, латыш или представитель любой другой нации или народности, населяющей нашу страну, никакой гарантии в этом вопросе нет. Если ты в паспорте русский, тогда все в порядке. Не знаю, чего здесь больше: умысла или недомыслия. Хочу спросить С. Куняева: из кого же состояли полтора миллиона эмигрантов, которые покинули страну после Октябрьской революции, или десятки тысяч предателей и пособников оккупантов, которые бежали из страны с гитлеровской армией? Разве среди них не было русских? Решать сложную демографическую ситуацию таким примитивным и странным способом, который предлагает С. Куняев, вряд ли возможно. В заключение хочу сказать: одно дело, когда такого рода поэтическая продукция, прямо скажем, с националистическим душком, появляется в каком-то поэтическом сборнике, выходящем тиражом несколько десятков тысяч экземпляров, и совсем другое, когда она публикуется на страницах издания, имеющего десятки миллионов читателей. Не имея в виду поучать редакцию, что ей следует печатать, а что нет, позволю себе высказать сожаление, что на страницах столь уважаемого и любимого мною издания появились такого рода стихи.
С уважением
Наймарк Эммануил Аронович, 46 лет,
заместитель начальника
лаборатории одного из московских НИИ'.
Вот каких крупных демагогов в должностях зав и замзавлабов, будущих вождей перестройки (cтаровойтовых, шахраев, бурбулисов), вырастило наше время в недрах всяческих НИИ уже к середине 70-х годов. Ответил я ему холодно и резко:
'Уважаемый Эммануил Аронович!
Смысл последнего стихотворения в том, что понятие 'русский ' не только кровное, но и духовное. Ибо 'Россия ' — это не просто страна, но целый мир.
Вы требуете от меня, чтобы я изучил, как обстоят дела у прибалтов, белорусов и т. д. Но я
