как бы вдребезги не разнести!Полуказак, полуэвенк,полугонщик, полуямщик…А под полозьями белый снегплавится и, как живой, пищит.Фары — что очи северных сов,ветер простреливает брезент…Птица-тройка! — и нету слов…А над хребтами внезапный свет!То ли ракета, нутром урча,вышла из шахты и понеслась,то ли пушкинская свечавспыхнула, чтобы навек пропасть?Полоз железный кромсает ширь.Что там на забереге, как стог?Не Святогорский ли монастырь?Не аввакумовский ли острог?Иль буровая, где плещет нефть,прямо на снег выплёскиваясь…Снова в небе северный светвспыхнул, рвущий радиосвязь!Бок от мелкашки заледенел,не потерять бы нам колею!Эй, ты от скорости захмелел —режешь по наледи — мать твою!..Он усмехнулся: — На скоростяхмы не провалимся, пролетим! —…Изморозь выросла на бровях,а изо рта — пар или дым?Нет, не Пегас заездил меня,душу не тройка мне растрясла…Жёлтый закат тунгусского дня,в тьму преходящая желтизна…Ох, разогнались — притормози!Что там чернеет — не полынья?!…Волчий треух весь в изморози,в руль вцепился, не слышит меня.
1983
' Сладко брести сквозь январскую вьюгу… '
Сладко брести сквозь январскую вьюгу…Холод. Погреться бы. Знаю Калугу —В церковь зашёл. До чего же пуста.Вижу — остриженный парень в шинели.Батюшка что-то бубнит еле-еле.Роспись: Иуда лобзает Христа.Снег на шинели у юноши тает.Влага на тёмные плиты стекает.Как бы то ни было — служба идётИ у священника, и у солдата…Ряса тесна, а шинель мешковата.Плавится воск и на бронзу течёт.Свечи горят, и мерцают погоны.Парень печатает долу поклоны.Окна задёрнул крещенский мороз…Где призывался и где ты родился?Как ты со службы своей отлучился?Что ты ответишь на этот вопрос?Я подвигаюсь к нему в полумраке,Вижу в петлицах условные знаки,Соображаю: ракетная часть.Что привело тебя в древние стены?Винтик, ты выпал из мощной системы,Как бы и вовсе тебе не пропасть.
