напряженно склонившись и перебирая узкие стебельки травы.
Начав говорить, я уже не смогла бы остановиться, если бы не боялась дойти до излишних подробностей, неосторожно упомянув о Дамьяне. Я не осмеливалась пересказывать о нем, так как едва ли успешно скрыла бы от Сибил волнение. Даже самой себе я не могла откровенно признаться, какие чувства испытываю к нему. Я уверяла себя, что в основе моего интереса к нему лежит лишь девичья восторженность от лестного внимания к моей обыкновенной персоне.
Разговор этот немного успокоил меня. Я избавилась от тяготившего меня секрета, а в лице Сибил обрела собеседницу, готовую поддержать меня. Естественно, она задавала мне вопросы. Но мои ответы были так сбивчивы, что едва ли она понимала меня.
— Теперь ты знаешь, почему я схожу с ума! — воскликнула я. — Может быть, старик давно умер из-за болезни. А я даже не смогла прийти к нему на похороны! И все из-за жалкой трусости.
— Но ты и впрямь не можешь пойти к ним без приглашения, даже если цель оправдывает такой поступок. Кроме того, ты уже несколько лет живешь в Гаден-Роуз, и твой дед не выразил никакого желания встретиться с тобой.
— И это печальная истина! — усмехнулась я.
— Будет верх неприличия, если ты придешь туда, где тебе не рады, — она замялась, испугавшись, что ее слова разбередят больную рану. Но я кивнула головой, соглашаясь с ней.
— А знаешь, ведь мы можем узнать о твоем знакомом! — вдруг сказала она радостно.
— Я уже перебрала все способы! Я не могу идти в замок. И ты тоже.
— А нам и не надо идти. Пойдет Рэй!
— Рэй?! — переспросила я и удивилась, как же я сама не догадалась о нем.
— Я попробую уговорить его побывать в Китчестере. Ты опишешь ему старичка, а он отправится к Билу Стоуну. Уж Бил то должен знать такого приметного, по твоим словам, человека.
— Ты права! Ох, Сибил, как же я рада, что ты выпытала из меня все секреты!
С меня словно гора с плеч свалилась. Я расцеловала Сибил и предложила сегодня же встретиться с Рэем. Для этого мы должны были уговорить тетушку совершить вечерний променад в другой конец Гаден- Роуза и нанести визит Готлибам под благовидным предлогом починки каких-нибудь испорченных ножей или железных садовых инструментов.
А пока мне необходимо было закончить работу в саду, подготовив его к приезду маркизы Грэдфил, которая, возможно, почтит наш скромный домик своим присутствием и выкажет желание получить эстетическое наслаждение от созерцания ухоженных клумб. Вспомнив, что долгожданный приезд наступит уже завтра, я с удвоенной энергией принялась рыться в земле и выдергивать сорняки, злясь про себя на острые комья, больно впивавшиеся в колени.
Сибил же опять отправилась в Оурунсби, где шла активная подготовка к встрече гостьи. И миссис Тернер привлекла к работе всех, включая и свою дочь. По словам Сибил, когда она уходила оттуда, Летти собиралась протирать фарфоровые вазы, и битый час до этого тщетно жаловалась на свою несправедливую участь.
На прощание, когда Сибил скрылась за узорчатой калиткой, я окликнула ее и весело сказала:
— И вовсе ты не пышечка. Ты просто немного расцвела и похорошела. Так что можешь смело есть свои любимые земляничные вафли!
Сибил покачала головой и лукаво ответила:
— Роби, это чистейший вздор! Я осталась такой же, как была, и ни на йоту не изменилась.
Но сама она прекрасно понимала, что это не так. Все, кто знал ее, с радостью отмечали положительные изменения в девушке и старались выказать ей свое расположение.
Особенно усердствовал в этом деле майор Коулби из троицы старичков, являвшийся в последнее время самым верным и преданным поклонником Сибил. Во время наших редких прогулок, мы не раз заставали майора и его неизменных спутников у утиного пруда, где проходили их собрания. Дружная троица, восседавшая на шаткой скамейке и горячо рассуждавшая о прелести ревматизма и романтике шпионских вылазок, при нашем появлении замолкала и, чтобы не показаться невежливыми, нам приходилось перебрасываться с ними парой фраз о погоде. Перед тем как распрощаться, мы каждый раз имели удовольствие испытывать на себе изысканную галантность майора. Его чары, не утратившие с годами свою неотразимость, должны были не только доставить нам приятное и выставить майора истинным джентльменом в наших глазах, но и пленить нежное сердце моей дорогой подруги.
Обычно к концу разговора красное морщинистое лицо майора приобретало выражение крайней умильности. Со свойственной ему пылкостью он начинал ежеминутно вскидывать руку к левой груди и тоскливо вздыхать, пеняя на щемящее, страждущее сердце. Затем старик с заискивающим поклоном поднимался со скамьи и, протянув руки в безмолвном призыве, делал скромный шаг в сторону Сибил. После чего действие переходило в торжественные расшаркивания, длившиеся порядочно долгое время. Наконец, застыв в глубочайшем поклоне над нежной ручкой объекта своего томления, майор приступал к прощальной тираде
— И где же вы, прекрасная мисс Рид, скрывались все это время? — выводил он елейным голосом. — Смею сказать вам, что вы чрезвычайно осчастливили нас, внезапно озарив своим благодатным присутствием однообразие нашего скудного времяпрепровождения. В волнении от моей нескромной дерзости, за что заранее прошу глубочайшего извинения, осмелюсь сравнить вашу очаровательную красоту с великолепием нежной розы, благоухающей изысканными ароматами. Только ее роскошные лепестки, составляющие столь совершенный в своем изяществе и простоте бутон, достойны олицетворять вашу ангельскую прелесть. И позвольте сообщить вам, что мы получили высочайшее удовольствие от вашего необыкновенно приятного во всех отношениях общества и льстим себя надеждой, что в скорейшем времени вы снизойдете до того, чтобы вновь украсить своим присутствием наше скромное собрание.
Тут он неожиданно вспоминал обо мне (или о нас, если с нами была Виолетта) и рассыпался в извинениях, что за брильянтовым сиянием неотразимых глаз мисс Рид не заметил ее не менее очаровательной спутницы.
— И вас, конечно же, любезная мисс Сноу, мы всенепременно рады видеть. Ваши чары не оставят равнодушными многих представителей мужского пола.
— И на том спасибо, вседражайший майор Коулби! — благосклонно отвечала я, состряпав приторно- жеманную мину. — Рада, что я, по крайней мере, не благоухаю изысканными ароматами, а привлекаю внимание только своими чарами.
Оценив искусность майора Коулби во владении словом, мы спешили покинуть утиный пруд, чтобы ненароком не нарваться на еще какую-нибудь демонстрацию достоинств этого всесторонне развитого старого джентльмена, охваченного пылким чувством. Хотя встречи с 'утиными старичками' неоднократно заканчивались подобным образом, но каждый раз в моменты бегства мы были сражены наповал подобным рвением в проявлении учтивости к моей подруге.
Никто не ожидал, что у Сибил может появиться такой солидный поклонник, богатство которого состояло в его почтенных годах и буйных воспоминаниях о шпионской молодости. Но как бы решительно майор не был настроен, мы не воспринимали его всерьез и относились ко всем его дифирамбам не более чем к шутке.
И все-таки немалая доля правды в его цветистых комплиментах была. Сибил действительно похорошела. Пропала угрюмая неразговорчивая девочка и вместо нее появилась нежная, чуткая, уверенная в себе девушка, с огромным запасом добра в сердце. Теперь глаза ее лучились, на щеках играл восхитительный румянец, и она сделалась 'очень даже премиленькой', как выразилась Виолетта, вынужденная признать, что ее подруга значительно преобразилась.
— Думается мне, что всем этим превращениям мы обязаны ее кузнецу.
Сказала она однажды, когда выдалась свободная минутка между примерками, и Летти забежала к нам поболтать. Мы вдвоем поднялись наверх и закрылись в комнате, оставив в гостиной старушку Финифет, недовольную тем, что ей не удалось поучаствовать в нашей беседе и непременно наставить нас уму- разуму. С безмолвным укором Фини провожала нас взглядом, когда мы поднимались, и, казалось, что даже вязальные спицы в ее руках начали ворчливо отстукивать, сетуя на наши непутевые головы и баловство.
— Фини сейчас тяжело. Тетушка и Сибил практически весь день у вас в Оурунсби и ей некого поучить
