отступив, поздоровалась. Он же, взглянув на меня так, будто увидел привидение, развернулся и скрылся в тени. Не прошло и минуты, как мужчина выглянул вновь, все же решив, что я ни на йоту не угрожаю его здоровью и бояться меня, по крайней мере, пока я не совершаю резких и опасных для окружающих движений, только показывать свою трусость.
— Доброе утро, мисс…э, миледи, — запнувшись, пробормотал он и неловко поклонился.
— Мисс Сноу. — Он поклонился еще раз, а я объяснила. — Граф Китчестер должен был встретить меня здесь. Но он еще не появился. Могла бы я зайти в конюшню и осмотреть лошадей?
Мужчина лишь молча кивнул и направился обратно. Я последовала за ним.
Здесь было темно, лишь в дальней части конюшни светил крохотный огонек. Там в крайнем стойле располагался грубо сколоченный стол с жестяным ведром воды и деревянным ковшом, вокруг него стояли ящики. Лошадей было всего четыре. Причем из них: один — тяжеловоз, а другая лошадь пребывала, как говорится, 'в положении' и, судя по раздувшемуся тяжелому брюху, должна была на днях ожеребиться. Кругом чистота, даже пустые стойла были обсыпаны опилками и сухой травой, а в яслях лежало душистое сено. Я удивилась этому. Но не стала задавать вопросов. На меня итак посматривали косо. Пока я осматривалась, в конюшню зашел старый кучер, и, увидев меня, растянул губы в улыбке.
— О, приятно застать вас тут, мисс Сноу! — он стащил шляпу и поклонился.
— Здравствуйте, Генри! — услышав, что я называю его по имени, он расцвел, еще шире оголив коричневые, отколотые в двух местах зубы. — Вот, пришла, как и обещала. Хотела присмотреть себе лошадь для прогулок, да только выбирать тут, похоже, не из кого.
— Да-а, беда… — согласился кучер, — не часто сюда хозяева то заглядывают. Только мистер Клифер. Ему то, как без лошади? Столько дел у него, и тут надо успеть, и там, и еще где…Никак ему без лошади! Только у него своя. Точнее свой! Серый в яблоках — загляденье просто. Да только с кличкой мистер Дамьян оплошал — жеребца Соловьем назвал! Смех, да и только…
— Соловьем? — опешив, переспросила я.
— Вот-вот! — кучер захохотал, довольный, что я с таким сосредоточенным видом внимаю его словам. — Кто ж так жеребца называет! А мистер Дамьян, когда его покупал так и сказал: 'серый, как перышки у соловья'. И потом еще добавил: 'и такой же необузданный'. Только причем здесь 'необузданный'? Соловьи ведь не бывают необузданными. Они ведь крохотные, безобидные пичужки…О господи! Вот я дурень! Простите мисс, старого глупца. Совсем ума лишился! Вас то тоже кличут… э-э… зовут Найтингейл. А я тут мелю чушь всякую…Неудобно-то как! Да и мистер Клифер попал впросак! Как же ему теперь с вами жеребчика то звать! Это ж какой конфуз!
Я чувствовала, что еще чуть-чуть и я упаду на дощатый пол и буду истерически хохотать. С другой стороны, мне хотелось провалиться сквозь землю, чтобы только не видеть виноватых и таких почтительно- сожалевших глаз кучера.
— Не переживайте так, Генри. Мне что-то подсказывает, что мистер Клифер ни коим образом не считает себя опростоволосившимся. Наоборот, он, наверное, очень гордиться, что дал жеребцу такое оригинальное и подходящее для него имя.
— Но как же вы? Это ж как неудобно то…
— Мне совершенно все равно. Это просто нелепая случайность.
— Абсолютная случайность! — подтвердил мужчина, и облегченно замахал перед лицом шляпой, радуясь, что его вздорная болтовня не вышла ему же боком.
Воцарившееся молчание прервал звонкий голосок.
— Леди, леди вы пришли!
Обернувшись, я увидела Леми Стоуна. Мальчишка был заспанный, словно его только что вытащили из теплой постели, с торчащими на голове рыжими петухами. Он стоял в дверях, потягиваясь и зевая, и вдруг встряхнулся весь, мотнув в разные стороны головой, и оживился. Сначала стесняясь, но затем, сбросив с себя все путы смущения, направился к нам. Подпрыгивая и одновременно подтягивая вверх спадающие от прыжков лямки штанов, паренек приблизился и встал рядом со мной, обратив ко мне круглое веснушчатое личико.
— Привет, Леми. Пришел помогать?
— Ага! А вы уже видели моего папу? Он вон там, — мальчишка указал на мужчину, который вышел из конюшни, когда я только подошла. Приготовив ведро воды и золу, мужчина снимал конские сбруи с гвоздей, чтобы заняться их чисткой. Услышав сына, он стал прислушиваться к нашему разговору, а когда я обернулась взглянуть на него, кивнул мне.
— У твоего папы, наверное, много работы здесь.
— Очень. Но я ведь помогаю ему!
— Ты молодец, Леми, без тебя мистеру Стоуну было бы тяжело, — кучер крякнул на мои слова и отошел, чтобы ненароком не обидеть мальчика.
— А хотите, я вам оседлаю Стрекозу, она у нас самая лучшая! Я могу сам, вот увидите! Я хорошо седлаю, правда, папа! — его отец подтвердил, но внимательно следил за сыном, когда тот подбежал к стойлу, где стояла гнедая кобылка со спокойными глазами. — Стрекоза смирная и моложе Фани. А Фани старая и иногда беснуется. Это у нее от пчел. Только, когда ее кусали, я еще младенчиком был. А вот Генри все видел и еще мистер Клифер. Генри говорит, что тогда даже трагедия была! Правда, Генри? Вот бы глянуть!
— Хватит тараторить, Леми, — сухо прервал его мистер Стоун. — Ты же обещал мисс Сноу оседлать Стрекозу. Вот и займись делом.
— Лучше оставьте Стрекозу для графа Китчестера, раз она поспокойнее, — предложила я, а сама представила, что должна буду сесть на ту самую лошадь, из-за которой чуть не погибла Сибил, как меня тут же передернуло. — Думаю, я управлюсь с Фани.
Но тут я увидела реакцию мальчишки на мои слова, и меня разобрал смех. Выпучив глазенки, он застыл, прижав к груди лоснящееся дамское седло. От удивления у него даже волосы встали дыбом, а уши нервно подергивались, с каждым разом все больше и больше оттопыриваясь.
— Для гра-а-а-афа… — восторженно выдохнул он, но, вспомнив, какой жуткий и страшный, должно быть, граф, испуганно попятился, не сводя круглых, как блюдце, глаз с входа.
В этот момент дед, как будто зная, что его тут с превеликим нетерпением жаждут лицезреть, появился в дверях. В залатанном, явно на два, а то и три, размера больше, черном редингтоне, в замшевых сильно потертых на приметных местах бриджах с просторным галифе, старик выглядел весьма эффектно. И создавалось впечатление, что атласный, лоснящийся от ухоженности цилиндр, гордо восседавший на его крохотной голове, восседал на ней совершенно не к месту и только портил своим нахальным новеньким видом весь остальной идеально подобранный комплект.
И кучер и мистер Стоун с большим почтением поклонились, похоже, не испытывая никакого неудобного веселья от внешнего вида графа. Я же не могла этим похвастаться и старательно разглядывала висевшие под потолком тюки опилок и полынные веники, от которых по конюшне распространялся горьковатый аромат, смешиваясь с запахом лошадей и навоза.
Для Леми Стоуна вошедший человечек не представлял никакого интереса, лишь мельком взглянув на маячившую в дверях щуплую фигурку, мальчишка начал седлать Стрекозу. Только дело у него не ладилось, и все валилось из рук, так как он, не отрываясь, пялился на вход.
— Леми, — позвала я его. Он неохотно перевел взгляд на меня и, отложив уздечку, поплелся ко мне. — Пока ты не окосел, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Его отец весь напрягся, словно ожидая в моих действиях скрытого подвоха.
— Познакомься, — сказала я, улыбаясь и указывая на деда, — это Лемуэл Эдвард Вильм Сноу, граф Китчестер. Граф, этого смышленого парня зовут Лемуэл Стоун. Он трудится здесь в конюшне и очень, очень — повторила я со значением, — сильно помогает своему отцу.
Мне показалось, что старику не понравилась такая вольность с моей стороны, но он все же кивнул и даже удостоил Леми шутливым подмигиванием. Тот стоял гордый, полыхая алевшими веснушками, но вот в его глазах появилась подозрительность. Он внимательно оглядел графа, окинув его горящим взглядом с головы до ног, затем недоверчиво спросил:
— Так вы граф? Самый, самый взаправдашний?!
— Он самый, — усмехнулся старик.
