Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века.

другу. В. появился вместе с «новой волной» в поп-музыке. Изображение стало в нем таким же равноправным элементом, как мелодия и аранжировка. При этом изображение полностью определялось звуковым рядом. Т. е. группа первоначально записывала фонограммы, а уже потом режиссер сочинял зрительный ряд. Образ действия, прямо противоположный принятому в кинематографе (см.: Кино).

Музыкальная мода, концентрированным выражением которой является В., — это поверхностный срез глубинных процессов, идущих по преимуществу в молодежной среде. Иногда новый пластический рисунок (брейк-данс, хип-хоп) может сказать об этой среде больше, чем самая дотошная монография. Суть В. хорошо описывается известным изречением Маршалла Мак-Люэна «The media is the message», т. е. сам посредник и есть сообщение. Типичный сюжет В. не очень-то информативен. Тем не менее, он заставляет реципиента смотреть его, мощно воздействуя всей совокупностью выразительно-изобразительных аудиовизуальных средств.

Постоянная трансляция В. сформировала новое поколение слушателей-зрителей. Известная исследовательница рок-культуры И. Энн Каплан в своей содержательной монографии «Rock Around The Clock», посвященной исследованию программ музыкального телевидения (MTV), на котором, в основном, и показываются клипы, пишет: «Принципы вещания MTV смазывают границы — в том числе между прошлым и будущим. MTV сметает все временные вехи, нивелируя все различия в одном протяженном настоящем. Молодежная аудитория больше не кажется разделенной на отдельные группы, каждой из которой адресована своя разновидность рока, но трактуется авторами программ как единая масса, впитывающая любую музыку без какой-либо дискриминации. Результатом всего этого является возникновение формации тинэйджеров, живущих во вневременном, но подспудно «футуризированном» настоящем». В нем практически существует все послевоенное поколение. Недаром такие динозавры рока, как «Пинк Флойд», «Роллинг Стоунз» и «Аэросмит» по-прежнему собирают целые стадионы и выпускают популярные клипы.

Сегодня В. является, в основном, средством рекламы, призванным пробудить интерес к новой песне. Тем не менее, и при таком положении вещей периодически возникают маленькие шедевры, разместившиеся на границах массового и элитарного, популярного и эзотерического, электронного и живого, например, «Video Killed the Radio Star» группы Багглз (1980), «Sledgehummer» (1986) Питера Габриэля или «We Didn't Star the Fire» (1989) Билли Джоэла. Из современной продукции следует выделить клип группы Аэросмит «Get A Grip», умело преподносящей «старое вино в новых мехах». Не преувеличивая, можно сказать, что В. является сегодня наиболее естественной формой «объединенного произведения искусств» конца XX в. Чтобы понять это, нужно посмотреть, например, «Lucas With the Lid Off» группы Lucas. Когда-то Р. Вагнер мечтал о том, что он называл Gesamtkunstwerk. Нельзя, конечно, сказать, что В. является буквальным воплощением идеи Вагнера, но в эпоху широкого распространения массовой культуры эта идея обрела именно такую форму.

В. Эшпай

Византийская эстетика (как парадигма)

Одно из направлений средневековой эстетики, сформировавшееся в грекоязычной культуре Византии (IV–XV вв.); основывалось на эстетических идеях античности (неоплатонизме, прежде всего) и ранней патристики, для которой характерным было отрицание большинства эстетических ценностей античного (языческого) мира («эстетика отрицания»), концентрация внимания на духовной красоте и начало разработки идей христианского символизма. В. э. развивалась по нескольким направлениям.

1. Патристическая эстетика

1. Патристическая эстетика — главное теоретическое направление В. э.; начала формироваться на основе греко-римской и древнееврейской эстетик в русле новой христианской идеологии еще в предвизантийский период (у отцов Церкви П-Швв.) и в основном сложилась к Vie. Большой вклад в ее развитие внесли Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, псевдо-Дионисий Ареопагит. В качестве наиболее значимых были разработаны категории прекрасного, света, образа, символа, аллегории, знака, имени, искусства. Идеал В. э. трансцендентен — умонепостигаемый и неописуемый Бог в антиномическом единстве трех ипостасей. Он — источник красоты, превосходящий все прекрасное. Весь универсум (материальный и духовный) представляет собой систему образов, символов и знаков (знамений), указывающих на него и возводящих к нему. В частности, все прекрасное в материальном мире и в творениях рук человеческих, а также свет, цвет и бесчисленные образы словесных, музыкальных, изобразительных искусств (христианских, естественно) доставляют воспринимающему их духовную радость и являются в конечном счете образами (eikon), символами (symbolon) и знаками (semeion) Бога и духовных сфер, непонятийными формами выражения духовных сущностей. Наиболее полно в самом общем виде символическую концепцию В. э. разработал анонимный христианский неоплатоник, творивший на рубеже V–VI вв. и вошедший в историю культуры под именем псевдо-Дионисия Ареопагита. Весь универсум (включая и социум) он рассматривал в качестве иерархической системы восхождения (возведения) человека к Богу и передачи высшего знания от Бога к человеку по ступеням этой иерархии (небесных и церковных чинов — taxis). В обоих процессах эстетические компоненты играют у пс. — Дионисия важную роль. «Возведение» (anagogia) осуществляется путем антиномического «уподобления» (homoiosis), «подражания» (mimesis) Богу, а передача «знания» сверху вниз реализуется в форме световых «озарений», поступенчатого «светодаяния» (photodosia). Одной из форм передачи человеку духовного света выступают чувственно воспринимаемые символы, образы, знаки, изображения; в том числе и практически вся сфера искусств. Пс. — Дионисий наиболее полно для своего времени разработал теорию символизма. Его трактат «Символическое богословие» не сохранился до нашего времени, но и в других сочинениях и письмах он достаточно подробно излагает ее. Символы, как естественные, так и рукотворные, служат одновременно сокрытию (от непосвященных) и выражению истины. Людям необходимо учиться «видению» символа, его правильной расшифровке. Пс. — Дионисий различал два основных класса символов: «подобные», имеющие черты сходства с архетипом, и «несходные», «неподобные подобия». Последние он ценит значительно выше, ибо с их помощью легче осуществляется восхождение к духовным сущностям, — дух воспринимающего их не останавливается на их внешней форме, как явно не имеющей ничего общего с обозначаемым предметом, а устремляется на поиски истинного архетипа. Их главное назначение: самим «несходством изображения» возбудить душу и направить ее на восприятие чего-то достаточно далекого от изображения — на высшие духовные ценности. Многие чувственные и даже безобразные и непристойные явления и предметы, считал пс. — Дионисий, развивая идеи своих предшественников аллегористов-экзегетов Филона, Оригена, Григория Нисского, могут служить символами высокой духовности. По природе своей символы многозначны. Полное постижение символа приводит к неописуемому наслаждению. Прекрасное в материальном мире понимается пс. — Дионисием как символ абсолютной трансцендентной Красоты, которая, в свою очередь, является «причиной гармоничности и блеска во всем сущем». Взгляды пс. — Дионисия оказали существенное влияние на всю средневековую эстетику как на христианском Востоке, так и на Западе. В эстетике XX в. они приобретают новое звучание в связи с усилением внимания к проблемам символа, знака, герменевтики самых различных текстов культуры.

Очередной подъем патриотической эстетики наблюдается в период иконоборчества (VIII–IX вв.), когда была детально разработана теория образа в изобразительном искусстве (теория иконы — см.: Икона и авангард), а в ее русле был затронут и ряд других проблем искусства. Иоанн Дамаскин, Феодор Студит, патриарх константинопольский Никифор, отцы VII Вселенского собора разработали Целый ряд главных функций иконы, которые стали основой всей православной эстетики, включая взгляды русских религиозных мыслителей нач. XX в. (см.: Религиозная эстетика России). В частности, она была осмыслена как изображение идеального видимого облика («внутреннего эйдоса» в плотиновской терминологии) архетипа. Ко второй пол. IX в. завершается процесс активного формирования этого направления, ставшего своего рода нормой для