но пока не улавливал ее.
Библиотека закрывалась. На нижних этажах уже погасили свет, когда Джек добрался до конца микрофильма. Книга завершалась молитвой на пятидесяти языках, включая новоизобретенный: «Hai coba оо ia ril dad oche Izghae yease nanabaesaegh». Джек поймал себя на том, что тоже мысленно произносит слова молитвы, дабы Господь ниспослал ему силы и мудрости: «Отче наш, иже еси на небеси…»
Из динамиков рвалась похожая на завывания ветра музыка Торна. Бет намеревалась побыть с Джуди подольше, Джек решил не терять время даром. С манускриптом в руках он подсел поближе к одному из напольных светильников и открыл книгу.
Из головы никак не выходило увиденное в библиотеке. Не алфавит Уилкинса, а цель его создания. Манускрипт казался похожим на энциклопедию: мужчина и женщина, растения мира, химические вещества… Джек, как наивный романтик, почти верил, что видит перед собой утраченный язык. Но что, если это совершенно новый язык? Идеальный язык, созданный посредством логики и философии. Недостроенная башня, мешкообразные человечки и разные виды дождя — может быть, это попытка категорировать объекты окружающего мира, дать им новое выражение?
Джек обошел церковь, выключая свет. Он размышлял, каково это — изобретать новый язык и стать его единственным носителем… Какая ясность понимания — и одновременно какое одиночество! Человек уподобляет себя Богу или ангелу, который все слышит, но не способен ответить.
При свете единственной лампы Джек уселся на кушетку. И как ни хотелось ему дождаться Бет, бороться со сном не было сил. Интересно, что они с Джуди делают? Пьют вместе виски из чайника? Она забыла про манускрипт, чтобы разрешить другую загадку, и Джек понятия не имел, куда ее может занести. Ему недоставало их совместных изысканий, хотя в том, чтобы обладать манускриптом и его тайнами в одиночку, и было что-то захватывающее. Сложное чувство, и Джек сомневался, что в каком-то языке для него найдется выражение…
Сквозь сон он слышал, как поворачивается ключ в замочной скважине и открывается дверь. Раскрытый манускрипт остался лежать у него на груди. Бет на цыпочках прокралась через церковь к постели и скользнула под одеяло к Джеку, стараясь не разбудить. Он обнял ее и отвернул в сторону абажур светильника.
— Как там Джуди?
— Я ничего ей не рассказала. Собиралась. Но передумала.
Ее голос звучал ровно и решительно — так, словно она была абсолютно уверена, что поступила правильно. Джек не знал, что сказать. Он поцеловал Бет за ухом, и она прижалась к нему. Джек знал, что порой молчание красноречивее любых слов.
ГЛАВА 8
Наступила суббота — в библиотеке короткий день. С лица Бет не исчезло выражение озадаченности, когда она поутру отправилась на работу. Джек весь день бродил по церкви с манускриптом в одной руке и блокнотом для заметок — в другой. После бури и обрушения кровли прошло десять дней и более недели — с тех пор как он обнаружил в склепе манускрипт. Констан до своего приезда сюда изучал его в течение тридцати лет, Джонсон владел им лет пятнадцать, прежде чем показать монаху, и почти век разделяет смерть Уилкинса и последний аукцион Рейнольдса. Джек же обладал манускриптом чуть больше недели. Он снова и снова перечитывал свои записи и заносил в блокнот свежие идеи, так что к концу дня примерно представлял дальнейшее направление работы.
Уилкинс стремился придумать язык, безукоризненный на всех уровнях: по одной букве для передачи каждого звука, по одному звуку на каждую букву; четкие, идеально выстроенные фразы и предложения — точная и подвижная грамматика. Но начать, разумеется, надо с букв.
Джек положил раскрытый манускрипт на кухонный стол и принялся чистить рыбу. Все шесть штук были «продолговатые» и «округлые», если пользоваться классификацией Уилкинса. Джек замариновал их в «мясистых» и «мучнистых» травах. В прохладном углу кухни поднималось тесто для булок; на исходе дня он и с ними покончил. Джек смахнул муку со страниц, склонился над книгой и прищурился, рассматривая алфавит.
Вернувшись к блокноту, он переписал в него символы, стараясь понять, сколько их и в каком порядке они могут находиться. Некоторые, судя по всему, употреблялись парами, так что было трудно определить, где кончается одна буква и начинается другая. Джек вносил поправки и изменения, пока не удостоверился, что выписал все.
Единичный символ, похожий на палочку, встречался только в конце слов, так что, возможно, означал паузу или какой-нибудь базовый знак пунктуации. Остальные символы, видимо, были буквами алфавита. Двадцать четыре штуки. Джек начертил таблицу, в которой отметил частоту их совместного употребления, а в самом низу листа написал несколько правил: «И»… попадались то и дело, тогда как… «и»… нигде не стояли рядом. Он почувствовал, что у букв появляется собственная индивидуальность.
По Уилкинсу, слова должны быть благозвучными, приятными для слуха и простыми для произношения. Джек решил отделить гласные звуки от согласных и упорядочить последние, руководствуясь принципом звучности. В идеальном языке не могло быть труднопроизносимых сочетаний, типа «взгл», «мтсвр» и «пртскв», как в русском и грузинском. Звонким и глухим согласным также следовало оказать должное внимание. Джек выстраивал и перестраивал свою систему, пока не получил наиболее приемлемую.
В этом списке была приятная глазу симметрия. Некоторые согласные зеркально (или в перевернутом виде) повторяли друг друга; возможно, каждый вариант обозначал место или способ образования звука. Губы
Заходящее солнце отбрасывало полосы света на церковный двор и в кухню. Джек, пока возился с тестом, поглядывал в окно. На улице одинокий могильный камень блестел оранжевым; надпись на нем стерлась до такой степени, что ее невозможно было прочесть, но сейчас Джеку впервые показалось, что он может разобрать буквы: «Констан».
Солнце залило манускрипт и блокнот разными оттенками золота. Джек продолжал двигаться вниз по странице.
Уилкинс начал свое исследование с вавилонского смешения языков, когда «праязык» был расколот на семьдесят — семьдесят два. Недостроенная башня на странице манускрипта могла быть Вавилонской много лет спустя. Это должно быть где-то обозначено: названия не являются частью «философского языка». Джек искал подходящее сочетание звуков: взрывной согласный, гласный, тот же самый согласный, другой гласный, сонорный… Одно из слов примерно подходило под этот образец, но вместо взрывного в нем повторялся гласный. Никаких совпадений.
Искомую комбинацию он нашел почти в самом низу страницы. Слово оказалось слишком длинным для
