— Никак нет. Верхом прошло, волной шиндарахнуло только.
— Шиндарахнуло говоришь… В ПВД врачу покажешься, как прибудем. А это — с этих что ли снял?
Есаул указал пальцем на составленные рядком стволы…
— С них…
— Бардзо добре карабин[48]… — Чернов легко подхватил тяжелую Эрму, приложился — давно таких не видел.
— Там еще круче… — сотник кивнул назад
Есаул легко поднялся повыше, и через несколько секунд оттуда донеслось сакраментальное 'ё…'
Чернов положил винтовку туда, где она лежала.
— Что там? — он кивнул наверх
— 'Шмель' — коротко ответил сотник — чуть не попали под него.
Подъесаул покачал головой
— Кратко — как?
Сотник прикрыл глаза — вспоминая.
— Ехали по дороге, не трогали никого. Тут выстрел, затем еще один — одиночные. Вышли из зоны обстрела, тормознули. Принял решение прочесать массив.
Чернов покачал головой
— Ты совсем охренел в атаке сотник. Вчетвером — на прочесывание идти? Хоть бы помощь вызвал.
— Пока бы вызывал — они бы ушли. Первым уделали снайпера. Потом уделали еще одного — тот как раз из 'Шмеля' готовился вжарить. Думали их двое — снайпер и наблюдатель. Я вперед пополз, нащупал растяжку. Тут третий — затихарился до поры — мне гранатку подкинул. Я вниз по склону ушел и ему парочку в ответ подкинул, да еще и снайпер огнем прижал. Потом третью кинул — тут МОНка сдетонировала. Кратко все.
Подъесаул еще раз покачал головой
— Ты, Велехов совсем с головой не дружишь.
— Я воевать наполовину не умею — резко ответил сотник
— То-то и оно. Только учти — тут мирняк кругом. И крошить его направо-налево — тоже не дело как то. У нас основная задача — контрабанду задерживать и контрабандистов вместе с ней.
— Я и не собираюсь.
Есаул спустился вниз.
— Даешь жару, Велехов. У некоторых таких трофеев за всю командировку не бывает. А спарка 'Шмеля' в нашем секторе вообще на моей памяти не попадалась. К Егорию [49] представить не могу, сам понимаешь — но благодарность объявлю. Вечером. В жидком виде.
— В виде спирта? — подмигнув сотнику, спросил у своего начальника Чернов
— Ты меня за босомыжника принимаешь? — деланно обиделся есаул — с последним караваном мне с куреня три четверти горилки прислали и сальца. Вот мы это все сегодня вечером и оприходуем. Велехов, тебе трофеи нужны?
— В смысле? — не понял Велехов
— В прямом. Трофеи хорошие взял. Если что тебе или твоим бойцам надо — говори сразу, мы это в сторону отложим. Дело житейское, опять же и наград нам не полагается за доблесть — так хоть это берем.
Сотник вытаращил глаза
— А что, это можно?
— Вообще то нет, но… Сам подумай, по ратному закону трофеи у воина отбирать нельзя. Ты это в честном бою взял. Можешь часть себе взять. Вон, 'токарь' разбитый валяется, еще 'Шмеля' спарка и фугас мабуть, найдут. Это оформим как положено — за глаза хватит. Только ты что взял — с первым же караваном домой отправь и не свети тут. Наглеть тоже не надо.
— Ну, тогда я все кроме 'токаря' и возьму.
— Добре.
На плече у подъесаула зашуршала рация, он склонил голову, щелкнул кнопкой
— На приеме.
Послушал — говорили недолго.
— Добро. Подними сюда четверых, пусть трофеи и двухсотых вниз спустят.
Потом поднял глаза на сотника и есаула
— Нашли фугас.
Фугас еще не выкопали, просто осторожно сняли верхний слой почвы и оставили так. Расположен был фугас на обочине дороги, закопан и вверх похоже антенна выведена.
— Глянь! — Чернов подтолкнул сотника в бок, показал рукой. Сотник проследил взглядом — на той стороне дороги, на ветку кто-то повесил сверкающее эмалированное ведро.
— Мишень[50]?
— Она самая.
— Спецы работали.
— Еще бы не спецы, со Шмелем и с такой снайперкой.
Есаул осторожно подошел к раскопанной саперами яме, неглубокой, заглянул. Присвистнул.
— Килограммов пятьдесят, господин есаул.
К яме подошли и сотник с подъесаулом. Заряд был заложен в какой то мешок, блестящий, припорошенный дорожной пылью — и выглядел он как личинка какого то огромного насекомого. Огромного и злого.
— Нас сейчас тут не отправят на небеса? — нарочито равнодушным голосом спросил есаул
— Никак нет. Я глушилку включил. Но извлекать не стал, не знаю что делать. Он может на неизвлекаемости стоять.
Дыбенко отошел от ямы
— Это на кого это они целились… — спросил он, словно размышляя вслух.
— Дальше по этой дороге — пограничная застава, господин есаул. Наверняка на них, к ним колонна раз в неделю ходит. Как раз сегодня идти должна.
— Чего же не идет?
— Не могу знать, господин есаул
Есаул еще раз подошел к яме, посмотрел на фугас. Потом отошел.
— Рисковать не будем. Хорунжий Богаевский!
— Я!
— С извлечением заряда не рисковать. Уничтожить накладным зарядом. Старший урядник Беликов!
— Я!
— После подрыва со своими — берете машину группы Велехова и возвращаетесь в часть по земле. Соблюдать бдительность!
— Есть!
— Хорунжий Богаевский — действуйте.
— Есть. Всем отойти — дистанция триста метров. Вертолет убрать!
— Как же мы его уберем? — мрачно сказал Чернов — и так еле посадочную нашли, его и сажать то больше негде.
— Тогда… — есаул принял решение — сейчас ставите заряд. Потом перед подрывом мы взлетаем. Хорунжий Богаевский, доберетесь до ПВД с группой Беликова. Место в машине есть.
— Так точно.
Взрыв громыхнул, когда вертолет уже поднялся метров на пятьдесят. Даже не громыхнул — тяжко
