сколько он так проспал – он не знал. А когда открыл глаза – увидел, что на стуле напротив него сидит отец…
– Солдат спит, служба идет…
– Прости… – граф лихорадочно протер глаза, пытаясь придать себе хоть немного делового вида – вымотался совсем.
– Вижу…
Вопреки обыкновению, отец не ругался, не устраивал разнос. Он…
– Жду приказаний.
Отец промолчал, и граф Ежи понял, что произошло что-то серьезное. Ледяная рука схватила сердце и сжала его – неужели Елена?
– Что произошло?
– Произошло… – отец помолчал – я примечаю, дама сердца у тебя появилась…
– Что с ней?! Что?! Говори! Она – что?!
– Не кричи. Лучше ты мне скажи – что с ней?
– Что она сделала?!
Отец покачал головой, затем полез в карман. И выбросил на пыльный (граф Ежи никак не мог собраться и протереть) стол несколько пакетиков. Маленьких, полиэтиленовых пакетиков, полных белого порошка…
– Что? Что это такое?
– Это я хочу спросить, что это такое? – голос отца внезапно построжал – ответь мне, Ежи, что это такое?!
– Где ты это взял?
– Неважно. Ты возил ее в имение?
– И что?!
– Это привез мне Бронислав. Ты помнишь Бронислава?
– Помню. Но откуда он это…
– Оттуда. Ты был пьян и она тоже. Бронислав нашел это на полу, вместе со всем остальным из ее сумочки. Ни ты ни она не замечали ничего и разбросали вещи по дому.
– Он рылся в наших вещах?! Как он …
– Молчать!!! Бронислав служит нам, как и служил его отец! Он нам почти как член семьи! Он долго думал, прежде чем отдать это мне! Но решился – потому что он первым подсадил тебя на лошадь, он, не я – я тогда лежал в госпитале! И он не хочет, чтобы с тобой случилось дурное! Скажи – это твое? Тебе это нужно?
– Ты же знаешь, что нет. Это позор.
– Значит, это нужно ей – безжалостно припечатал отец
Граф Ежи откинулся на спинку стула, закрыл глаза. Безумный шабаш видений перед глазами – вот она направляет машину в лоб несущемуся навстречу грузовику, вот она смеется ни с того ни с сего. Вот ее перепады настроения, приводящие его в неописуемое бешенство – то она ластится как кошка, то ощетинивается…
А вот они едут из имения – и она, несмотря на то, что все вроде было нормально – огрызается на каждое слово.
– Что думаешь делать? – спросил отец
– Не знаю – ответил молодой граф, и это было правдой.
– А я знаю. В нашем роду никогда не было такого позора. И не будет. Тебе нужна мать твоих будущих детей. Та, которой нужна эта отрава, ею стать не сможет. Поэтому – забудь ее и найди себе нормальную даму из света.
Граф Ежи прищурился. Возможно, если бы отец не выдал все это ему в лоб, он бы и подумал: а зачем ему всё это надо. Но теперь – кровь вскипела, и ни о каком повиновении слову старшего, отца, не могло быть и речи. Поляк – не поляк, если он кому-то повинуется и поступает не так как хочет и считает нужным.
– Вот что, отец. Честь имени интересует меня в последнюю очередь. Как я захочу – так и сделаю.
Двое офицеров русской армии, два польских аристократа, молодой и старый, отец и сын молча смотрели друг на друга – и казалось, что они будут смотреть так друг на друга вечно, пока не рухнет этот мир. Потом отец, опершись на палку, поднялся со стула
– Воля твоя.
И вышел из кабинета.
Не доработав до конца дня граф бросил все дела – все равно в голову ничего не лезло, это не работа, а настоящее мучение. Выбежал из здания министерства, скорым шагом направился к тротуару, у которого был припаркована Мазерати. Серый туман стоял перед глазами…
– Осторожнее! – крикнул кто-то, кого граф не вовремя заметил на своей дороге – по ногам как по дороге!
– Пшепрашем, пан – бросил граф, не останавливаясь.
Как же так? Как так могло получиться? Почему, о Иезус это – именно ему?! Что теперь с этим со всем делать?!
Проблема наркотиков в Империи стояла, хотя и не так остро, как к примеру в Североамериканских соединенных штатах. Химики – а в России традиционно была одна из самых сильных химических школ мира, соперничающая с германской школой – синтезировали большое количество 'легких' синтетических наркотиков, которые находили путь к сердцам молодежи – считалось, что это вовсе и не наркотики, а так, нечто чтобы хорошо повеселиться. Успешно ангажироваться – так это называли аристократы. Чек, марочка, штучка – на половине молодежных дискотек вам предложат это прямо у входа. На Востоке традиционно курили коноплю, добавляя ее в наргиле – курительную смесь для кальяна, это не считалось особо опасным, но коноплю выращивали и для поставок на север. Смертельно опасными были поставки героина через границу – этот наркотик, да еще дополненный синтетическими наполнителями в Афганистане вызывал мгновенное привыкание. Еще опаснее был перевентин, винт, который можно было сварить самому из доступных в продаже химических ингредиентов. Постоянно появлялись новые синтетические наркотики, вызывающие мгновенное привыкание и погружение в наркотическое рабство. Зверь не желал сдаваться так легко.
Меньше всего наркотики были распространены в мусульманских регионах, особенно в Казани – молодежь там держали строго, и неподобающее поведение тут же наказывалось поркой во дворе мечети после пятничного намаза. Хулиганство, грубость старшим, употребление не то что наркотиков но и алкоголя – за все за это следовало быстрое и действенное наказание. Почти не было наркотиков в казачьих станицах – казачата постоянно были на виду, готовились к действительной и вели здоровый образ жизни, а еще несколько лет назад разъяренные казаки повесили наркоторговца, обосновавшегося со своим товаром у гимназии – полиция не успела. Хуже всего ситуация с наркопроникновением была в крупных городах – там был платежеспособный спрос и были стрессы, требующие разрядки. Но особняком стояла Варшава – ибо вольное отношение там распространялось и на наркотики. Полиция вмешивалась только тогда, когда нельзя было не вмешаться. В крупных городах распространение имел дорогой и элитарный кокаин – его везли с американского континента, потому что кусты коки росли именно там. Почему то кокаин считался менее вредным, чем героин – никакая работа государства, патриархата, духовного управления не могли разубедить в этом.
Распространение наркотиков каралось препровождением на каторжные работы на срок от пятнадцати до тридцати лет, попытка переправки наркотиков через границу часто каралась казаками и пограничниками на месте, потому что в пограничной зоне было разрешено отрывать огонь на поражение без предупреждения – но это мало кого останавливало. Путешествуя от джелалабадского базара до санкт-
