Сожженные мосты Часть 4

и он раздраженно рванул на себя рычаг, замыкающий потайную дверь.

А стоило бы задуматься. Потому что из троих названных – все трое сохранили верность законной власти, и к этому моменту никого из троих уже не было в живых. Граф Тадеуш Комаровский погиб при взрыве машины у здания штаба округа. Граф Головнин в этот день проводил чрезвычайное совещание, услышав взрыв, вскочив с места, он подбежал к вылетевшему осколками окну – и получил две пули в спину, над трупом командующего надругались и выбросили на улицу. Полицеймейстер, немец Зееман отбивался до конца и убил двоих из мятежников – за это разъяренные мятежники вытащили его, раненого на улицу и повесили на столбе вниз ногами. Все те, кто собрался здесь – Сапега, Потоцкий, Радзивилл были мятежниками и заговорщиками.

– Где Зееман – раздраженно спросил царь Константин, усаживаясь на свое место.

– Он ответил мне, что должен находиться на своем месте в такое время и не может его покинуть – угодливо сказал Сапега

– В таком случае может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – царь Константин все больше выходил из себя – вы, Потоцкий уверяете меня что с мятежниками будет покончено за сутки, а теперь вы, Сапега, говорите мне что все так плохо, что полицеймейстер Варшавы не может покинуть своего рабочего места! Может быть, кто-нибудь – хотя бы вы, Радзивилл, коли уж вы до сих пор не замечены во вранье – скажете мне, что, ко всем чертям, происходит?!

– Восстал народ – сказал Радзивилл

Ответ был настолько неожиданным, что царь Константин не нашелся сразу, что ответить.

– Что?

– Восстал народ. Он восстал против векового угнетения. Нам надо решать на чьей мы стороне – иначе будем висеть на столбах вместе с остальными.

– Что с вами Радзивилл? – царь Константин до сих пор ничего не понимал – вы больны? Переутомились?

– Я просто трезво смотрю на вещи Ваше Величество. Народ восстал, и мы можем либо оседлать эту волну, либо она нас утопит, захлестнет и оставит в пучине. Сейчас – самое время объявить о неподлеглости Польши.

– О неподлеглости Польши? Вы хотите, чтобы я присоединился к взбунтовавшемуся быдлу? К студентам? Вы в своем уме, Радзивилл?

– Это необходимо, Ваше Величество.

С этими словами – очевидно все было оговорено заранее – граф Священной Римской Империи Валериан Сапега, секретарь Тайного Совета достал из своей толстой, немного потрепанной папки толстую стопку бумаг и передал их царю.

– Что это, Сапега?

– Ваше величество, мы взяли на себя смелость подготовить необходимый пакет документов. Требуется только ваша виза – и вас восславят в веках, как Государя, давшего начало новой Речи Посполитой.

Царь Константин посмотрел на лежащую вверху бумагу – нота о разрыве унии с Российской Империей. Вторая – декларация о неподлеглости, третья… господи, о каких-то там конфискациях. Это же термин коммунистов.

– Вы с ума сошли, Сапега. Эта дорога ведет на виселицу!

И с этими словами граф Сапега достал небольшой, странно выглядящий пистолет, направил его на царя и нажал спуск. Пистолет глухо кашлянул – и царь, так ничего и не понявший, сник на своем стуле. Радзивиил протянул руку и ловко выхватил пакет документов, притянул его к себе.

Это был специальный пистолет, изготовленный в одной из лабораторий Лондона. Он был небольшим, сделанным только из пластика и керамики и стрелял не пулями, а газом. Только в отличие от обычного 'газовика' применяемого в некоторых странах, где не разрешено огнестрельное оружие – здесь применялся смертельный газ, чтобы не стать его жертвой – надо было самому принять заранее противоядие.

Естественно у заговорщиков противоядие было.

Сапега выстрелил – а через секунду с удивлением почувствовал, как его самого выворачивает наизнанку, и сердце словно сжала рука в стальной перчатке. Последнее, что он успел увидеть – это злобные, жадно наблюдающие за ним глаза князя Людвига Радзивилла напротив себя, всего в паре метров. А потом свет для него погас – и он уже ничего не видел.

Пистолет достал князь Людвиг и он же достал противоядие к нему и раздал всем. Противоядие надо было заранее вколоть шприцем в вену – и только князь Людвиг знал, в какой ампуле что находится. А проверить было нельзя – пистолет он передал графу Сапеге только в последний момент, в машине перед зданием.

Сапеге обещали должность первого министра. За эту должность он согласился убить монарха. Ну и как такого оставлять в живых?

В эту же секунду рядом с Сапегой умер и Ян Потоцкий, церемониймейстер двора и ближайший друг скоропостижно скончавшегося монарха. Он был труслив, лжив и ненадежен.

Немного подождав, князь Людвиг достал из кармана пакет и осторожно, не оставляя на нем отпечатков пальцев, убрал в него пистолет, положил в карман. Потом неспешно встал, обошел стол, проверил пульс у каждого из троих убитых. Кто сказал, что за двумя зайцами погонишься – не одного не поймаешь? Он, например, троих разом поймал – придурка и жуира Константина, подлеца Сапегу и лжеца Потоцкого.

Пульса ни у кого не было. Готовы.

Потом он подошел к тому месту, где открывалась потайная дверь и трижды негромко стукнул. Дверь открылась, и в комнату шагнул цесаревич Борис, теперь уже Царь Царства Польского Борис Первый. Он вопросительно глянул на Радзивилла.

– Все сделано, Ваше Величество – негромко доложил Радзивилл

– Прекрасно. Князь Священной Римской Империи Людвиг Радзивилл, пользуясь своими неотъемлемыми полномочиями и во благо моего царства Польского я назначаю вас Первым министром Польши и поручаю вам сформировать кабинет министров и представить его на Высочайшее утверждение не далее как сегодня вечером.

– Я принимаю это назначение. Ваше величество и нижайше благодарю вас за оказанное доверие.

После чего каждый занялся своими делами. Борис Первый сел за стол и начал подписывать документы, которые не подписал его отец – о разрыве унии с Россией, о неподлеглости, о конфискациях, о русских оккупантах и жидах. А первый министр возрожденной Речи Посполитой принялся оттаскивать трупы своих подельников в коридор, к потайной двери. Этим тоже кто-то должен был заниматься.