убрать конкурента и продвинуться по службе – вступление такой армии в бой ни к чему кроме беды не приведет, она просто разбежится при первых же серьезных ударах противника. В свое время в Российской империи по глупости сформировали в составе МВД – и вынуждены были через некоторое время расформировать департамент военной контрразведки. Все дело было в том, что военные считали для себя низостью сотрудничать с жандармами и доносить на сослуживцев, вне зависимости от того что донесено. Если о ком-то узнавали что он 'фискалит' – можно было стреляться, ни один человек в офицерском собрании не подал бы такому руки. В свое время ходила такая легенда – в одной из кадеток учился внук адмирала, ему приходилось туго – и он фискалил руководству училища. В конечно итоге – приехал сам адмирал, выстроили всех кадетов, вышел и сказал: ну что ты будешь делать… Что вы, не можете перевоспитать моего внука, вашу мать – он ведь и мне нафискалил.
Вот так.
Могло быть рассчитано так: танк – это всего лишь выступление мелкой группы. Если оно увенчается успехом – выступят уже все силы заговорщиков, если нет – то это будет отчаянным актом одиночек. Если так – то хорошо, если у нас есть несколько часов, чтобы взять ситуацию под контроль. Потом все взорвется…
Шахиншах Хусейн пошевелился на заднем сидении, попытался устроиться поудобнее. Между передним и задним сидением существовала поднимающаяся перегородка – но сейчас она была опущена.
– Терпите, еще немного. Сейчас приедем в посольство.
– Искандер… надо ехать… во дворец.
– Успеем!
Если во дворце заговорщики – то мы попадем прямо к ним в руки. Нужно выводить из ППД русские дивизии, брать под контроль город. Нужно, чтобы советнический аппарат провел работу в подсоветных частях, разъяснил что произошло…
Народа на улицах было много – и он все прибывал и прибывал, автомобильное движение почти встало и мы пробивались вперед с клаксоном и руганью. На Востоке любой скандал вызывает массовое столпотворение, моментально образуется толпа, и один опытный человек может из любой искры разжечь страшное, всепожирающее пламя.
Люди уже ходили по проезжей части дороги, все стремились к центру города.
– А… шайтан!
Какой-то автомобиль, пытаясь протиснуться, ударил нам в крыло, несильно, но чувствительно.
– Протискивайся. Машина бронированная. Главное – добраться.
Добрались – в дипломатическом квартале было поспокойнее, но народ тоже был. В основном – любопытствующие. На их месте – я бы все-таки сидел дома, а не любопытствовал.
Вот и ворота. Господи, приехали…
– Сигналь. Короткий, длинный, короткий…
– Понял, эфенди-Искандер.
Хриплый, старомодный гудок пневматического клаксона разорвал тишину. Короткий –длинный– короткий…
– Давай еще раз!
Короткий, длинный, короткий. Ноль –один –ноль.
Ворота дрогнули, пошли в сторону. За ними – гвардейцы, в шлемах, в бронежилетах, с оружием. Даже если бунтовщики прорвутся в дипломатический квартал, неважно – разъяренная толпа или воинская часть – в посольстве двадцать четыре хорошо вооруженных гвардейца. Если и не удержим – то кусаться будем больно.
– Правь к главному входу.
Вали ничего не ответил, машина плыла по посыпанной мелким щебнем дорожке, камни шуршали под шинами. Слева от дорожки двое гвардейцев устанавливали на станок крупнокалиберный пулемет.
Руссо-Балт остановился, к машине подошли двое гвардейцев, я открыл дверь им навстречу.
– Осторожнее. Принц ранен, нужен доктор.
Вместе открыли дверь, помогли выбраться принцу Хусейну. Один из гвардейцев побежал, чтобы открыть тяжеленную дверь парадного входа посольства. Мы были дома…
– Ты второй раз спасаешь мне жизнь, Искандер – сказал шахиншах
– Пустое…
– Оружие!!!
Что-то ударило мне в спину, отправляя наземь, потемнело в глазах – но сознания я не потерял. Упав лицом вперед на мраморные ступени посольства, я разбил все лицо, кажется, лишился пары зубов, рот стремительно наполнялся чем-то горячим и соленым. Надо мной загремел автомат, стрелял кто-то из гвардейцев. Что-то тяжелое, свинцово тяжелое тянуло меня в бездну, в спасительную черноту небытия, где нет ни боли, ни предательства, ни измены – и я как мог этому сопротивлялся. Но недолго…
29 июля 2002 года
Тегеран
Площадь
Шах мат. Король мертв.
Есть нечто странное в любой диктатуре восточного типа. В них, в отличие от диктатур западного типа власть предельно персонифицирована. Если в западных странах любая власть, в том числе и диктаторская зиждется на какой-то идее, идее общественного мироустройства, привлекательной для значительного (не всегда большинства) количества людей – то восточная диктатура всегда предельно персонифицирована, это власть одного конкретного человека. На Востоке власть – это всегда власть конкретного человека, и служба – это служба всегда конкретному человеку. Поэтому, кстати – власть на Востоке передается с большими проблемами и часто с кровью, даже если речь идет о передаче по родственной линии, заранее оговоренному и находящемуся в полном праве наследнику. Пока диктатор жив – империя его жива и сильна, но стоит диктатору погибнуть – все рушится как карточный домик, все меняется стремительно и с кровью. Более устойчивые при жизни диктатора – в отличие от западных империй здесь не надо согласовывать интересы перед тем, как что-то сделать, речь идет всего лишь про интересы одного лица – после его гибели, причем гибели публичной и жестокой, власть рушится в одно мгновение. Для разрушения всей властной пирамиды в восточной стране достаточно всего лишь, чтобы кто-то показал, что король то – голый, что он не наместник Аллаха на земле, что он такой же человек как и все. Смертный человек*.
Здесь и сейчас, всем показали это, достаточно убедительно.
Когда один из танков, следовавших в колонне, открыл огонь – не все это услышали, строй сбился. В танке вообще слышно и видно плохо, тем более что механик-водитель сидел в танке 'по-боевому', из башенного люка высовывался только командир, приветствующий диктатора. В итоге – почти все командиры, танки которых находились на площади, увидели, что произошло, но предпринять что-то осмысленное смог только один – тот, что таранил танк-убийцу. Остальные – кто отдал приказ остановиться, а сделать это было не так то просто, на площади останавливаться было нельзя под страхом смерти, у каждого в танке сидел офицер САВАК и строго следил за исполнением приказа, в итоге двух командиров танков тут же и застрелили САВАКовцы, взяв на себя командование и приказав продолжить движение. Не мог офицер САВАК сам посмотреть, что происходит – люк в башне был один, сначала должен был вылезти командир танка, и только потом офицер спецслужбы. Какие-то танки – один остановился, другой продолжал движение – столкнулись друг с другом. Те подразделения, которые должны были начать движение за танками, не знали – то ли им начинать движение, то ли нет – ведь они не видели, что произошло и не знали причины задержки. В какие-то минуты на площади воцарился полный хаос и бардак.
