Он утверждал ('Political Economy', р. 129), что 'по всем серьезным соображениям отличие прибыли от ренты исчезает, как только капитал, из которого возникает определенный доход, становится - по дарственной или по наследству - собственностью лица, чье воздержание или чьи усилия не являются источником образования данного капитала'. В свою очередь Милль пишет ('Основы политической экономии, кн. III, гл. V, § 4): 'Всякая разница в пользу конкретных производителей или в пользу производства в конкретных условиях является источником прибыли, которая, хотя и не называется рентой, поскольку она не уплачивается периодически одним лицом другому, управляется тем не менее законами, совершенно одинаковыми с законами ренты'.
Хорошо известно, что спекулянт, который не манипулирует ценами путем ложной информации или иным способом, правильно предвидит будущее; добиваясь прибыли посредством расчетливых покупок и продаж на фондовой и товарных биржах, он обычно оказывает обществу услугу, подталкивая производство там, где оно требуется, и тормозя его там, где в нем нет нужды; однако в давно заселенной стране земельный спекулянт не может оказывать обществу подобную услугу, поскольку запас земли в такой стране постоянен. Он в лучшем случае может воспрепятствовать использованию обладающего благоприятными возможностями земельного участка в нерациональных целях в результате спешки, невежества или безденежья тех, в чьем распоряжении находится этот земельный участок]
§ 4. Проиллюстрируем эти соображения на примере введения постоянного налога на 'зерно' в том смысле, какое придавали этому термину экономисты-классики для краткого обозначения всей сельскохозяйственной продукции. Совершенно очевидно, что фермер попытается заставить потребителя оплатить по крайней мере часть такого налога. Но всякое повышение цены, которую должен платить потребитель, ограничит спрос и, таким образом, ударит по фермеру. Чтобы решить, какую часть этого налога следует переложить на потребителя, необходимо выяснить предел выгодности затрат (margin of profitable expenditure), будь это предел для небольших затрат, производимых на скудных и далеко удаленных от рынка землях, или предел выгодности крупных затрат, производимых на плодородных землях и землях, расположенных вблизи густонаселенных промышленных районов.
Когда лишь немного зерна производится в условиях, близких к предельным, умеренное снижение чистой цены, получаемой фермером, не вызовет большого сокращения предложения зерна. Не произойдет поэтому и большое повышение цены, уплачиваемой потребителем; следовательно, на потребителя ляжет лишь очень малая часть налога. Однако превышение стоимости зерна над издержками его производства сократится существенно. На фермера, если он возделывает свою собственную землю, придется большая часть налога. Если же он землю арендует, он может потребовать резкого снижения арендной платы.
С другой стороны, когда значительная часть зерна производится в условиях, близких к пределу обработки, налог способен вызвать крупное сокращение производства зерна. Проистекающее отсюда повышение цены приостанавливает это сокращение, оставляя фермера в положении, когда он может продолжать обработку земли почти с той же интенсивностью, что и прежде; рента лендлорда при этом очень мало пострадает [Разумеется, приведение ренты в соответствие с подлинно экономической выгодой от использования земли на деле происходит медленно и неравномерно. Относящиеся сюда вопросы рассматриваются в кн. VI, гл. IX и X, а пример с налогом на зерно, при некоторых весьма произвольных допущениях, довольно подробно исследуется в Приложении К].
Таким образом, с одной стороны, бремя налога, который уменьшает интерес к возделыванию земли или к возведению на ней фермерских построек, обладает тенденцией перекладываться на плечи потребителей продукта земли. Но, с другой стороны, налогом на ту часть (годовой) стоимости земли, которая проистекает из ее местоположения, количества ее годового притока солнечного света, тепла, воздуха, выпадения дождей, не может быть обложен не кто иной, как сам землевладелец; арендатор выступает, конечно, на время в качестве землевладельца. Эту (годовую) стоимость земли обычно называют ее 'первоначальной стоимостью' или ее 'неотъемлемой стоимостью', однако значительная доля этой стоимости представляет собой результат деятельности людей, хотя и не индивидуальных землевладельцев. Например, неплодородные пустоши могут внезапно приобрести большую ценность в результате возникновения вблизи от них индустриального центра, несмотря на то что собственники этих земель оставили их в первозданном состоянии. Поэтому, быть может, правильнее было бы назвать эту часть годовой стоимости земли ее 'общественной стоимостью' (public value), a ту часть, которую можно отнести на счет труда и издержек индивидуальных землевладельцев, - ее 'частной стоимостью'. Прежние понятия - 'неотъемлемая стоимость' и 'первоначальная стоимость' — целесообразно, однако, сохранить для общего употребления с оговоркой относительно их некоторой неточности. Используя другой термин, заслуживающий предпочтение, мы можем охарактеризовать эту годовую общественную стоимость земли как 'подлинную ренту'.
Налог на общественную стоимость земли существенно не ослабляет стимулы к интенсивной ее обработке, так же как и к возведению на ней фермерских построек. Вот почему такой налог и не сокращает намного предложение сельскохозяйственной продукции на рынках, и не повышает цену на эту продукцию; поэтому он не перекладывается с землевладельца ни на кого другого.
Отсюда вытекает, что облагаемая налогом подлинная рента исчисляется в зависимости от общих свойств земли, а не от конкретного ее использования земельным собственником; ее чистый продукт предлагается таким, какой может быть получен землевладельцем нормальных способностей и предприимчивости, извлекающим из нее пользу в меру своего разумения. Если применение нового метода обработки выявляет скрытые до сих пор возможности почвы и в результате она начинает приносить земледельцу намного больший доход, чем требуется для покрытия его затрат и обеспечения ему высокой нормы прибыли, такое превышение чистого дохода над нормальной прибылью правомерно относится к подлинной ренте; однако, когда заранее известно или даже предполагается, что очень большой специальный налог на подлинную ренту будет распространен также и на указанное превышение дохода, подобное предложение способно удержать землевладельца от применения усовершенствованного метода обработки земли [Освобождение пригодных под застройку свободных земельных участков от обложения их налогом по полной их стоимости препятствует их застройке. См. Приложение G.].
§ 5. Вскользь уже задевалась проблема конкуренции между различными отраслями промышленности из-за применения одних и тех же видов сырья и орудий производства. Теперь нам надлежит рассмотреть также вопрос о конкуренции между различными отраслями сельского хозяйства из-за одних и тех же земель.
Проблема сельскохозяйственных земель проще, чем проблема городских земель, поскольку сельскохозяйственное предприятие, когда речь идет об основных культурах, - это единое предприятие, хотя выращивание плодовых деревьев (включая виноградники), цветов, овощей и т д. представляет собой широкую область приложения различных форм узко специализированных хозяйственных способностей.
Экономисты-классики поэтому имели все основания для начала принять допущение, что все виды сельскохозяйственной продукции можно рассматривать как эквивалент определенных количеств зерна и что вся земля используется для сельскохозяйственных целей, за исключением участков под зданиями, составляющих лишь малую и почти постоянную долю всей земельной площади в целом. Но когда мы концентрируем свое внимание на каком-либо одном продукте, как, например, хмель, может показаться, что здесь применяется какой-то новый подход. Однако дело обстоит не так. Рассмотрим этот случай.
Хмель выращивается в различной комбинации севооборотов с другими культурами; фермер часто
