laisser passer', т.е. предоставить всякому производить все, что тот пожелает, предлагать свой труд и отправлять свои товары на любой, приглянувшийся ему рынок]
Адам Смит обосновал этот вывод с большей полнотой, чем физиократы, хотя только Рикардо было суждено установить, что необходимые для производства труд и капитал следует оценивать на пределе обработки, чтобы избежать элемента ренты. Но и Адам Смит также знал, что труд и капитал в Англии не были на такой грани истощения, как во Франции. В Англии заработная плата значительной части трудящихся была достаточной, чтобы обеспечивать их намного большим, чем одними лишь средствами существования, а капитал располагал там слишком богатой и надежной сферой приложения, чтобы он мог исчезнуть или эмигрировать. Поэтому, когда Адам Смит тщательно формулировал свои положения, в его употреблении понятия 'естественная норма заработной платы' или 'естественная норма прибыли' не обладали такой жесткой определенностью и незыблемостью, как в устах физиократов; он продвинулся значительно дальше последних в выяснении того, как на содержание этих понятий воздействуют постоянно меняющиеся условия спроса и предложения. Он даже настоятельно доказывал, что щедрое вознаграждение за труд 'повышает трудолюбие простого народа', что 'обилие средств существования укрепляет физическую силу работника, а уверенная надежда на улучшение его жизненных условий и на завершение своего жизненного пути в обстановке покоя и достатка побуждает его к напряжению всех своих сил.
Соответственно там, где заработная плата высока, мы всегда видим более деятельного, усердного и смышленого рабочего, чем там, где она низка; например, в Англии мы скорее найдем таких рабочих, чем в Шотландии, вблизи крупных городов - скорее, чем в отдаленных сельских местностях' [А.Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. Кн. I, гл. VIII]. И все же он иногда возвращается к старым формулировкам и тем самым дает возможность невнимательному читателю предположить, будто Адам Смит считает, что низкий уровень заработной платы работников установлен железным законом в пределах, обеспечивающих лишь насущные жизненные средства.
В свою очередь и Мальтус в своем великолепном обзоре движения заработной платы в Англии с XIII по XVIII в. показывает, как ее низкий уровень изменялся от столетия к столетию, иногда снижаясь примерно до стоимости одного пека (1/4 бушеля) зерна в день, а иногда повышаясь до полутора пеков и даже — в XV столетии — почти до двух пеков. Но хотя он и отмечает, что ' скудный образ жизни служит как причиной, так и следствием нищеты', он сводит это явление почти исключительно к вытекающему отсюда росту численности населения; ему было еще чуждо понимание того значения, какое экономисты нашего поколения придают воздействию, оказываемому образом жизни на производительность работника, а поэтому и на его способность зарабатывать на жизнь ['Political Economy', ch. IV, § 2 / Вызывает некоторое сомнение степень повышения реальной заработной платы в XV в. Лишь в период жизни двух последних поколений реальная заработная плата простого рабочего в Англии превысила стоимость двух пеков зерна в день].
Формулировки Рикардо даже еще более неосторожны, чем формулировки Адама Смита и Мальтуса. Правда, конечно, что он четко заявляет: 'Не следует полагать, будто естественная цена труда, оцениваемая в пище и других предметах первой необходимости, абсолютно фиксирована и постоянна... Она в существенной мере зависит от привычек и обычаев населения' ['Principles', сh. V].
Но, сказав это однажды, он не дает себе труда постоянно это повторять, и большинство читателей забывает, что он вообще это говорил. В ходе своих рассуждений Рикардо часто употребляет формулировки, аналогичные тем, какие приняты у Тюрго и физиократов [3] и какие, казалось бы, подразумевают, что тенденция численности населения быстро возрастать, как только заработная плата поднимается выше уровня, обеспечивающего одни лишь насущные жизненные средства, ведет к установлению заработной платы 'естественным законом' на уровне этих насущных жизненных средств.
[Ср. ранее, кн. IV, гл. III, § 8] Этот закон называли, особенно в Германии, 'железным' или 'бронзовым' законом; многие немецкие социалисты считают, что этот закон даже сейчас действует в западном мире и что он будет продолжать действовать до тех пор, пока система организации производства остается 'капиталистической' или 'индивидуалистической', причем они претендуют на то, что авторитет Рикардо на их стороне. [Одни немецкие экономисты, не являющиеся социалистами и не признающие существование такого закона, тем не менее придерживаются взгляда, будто жизненность доктрин Рикардо и его последователей зависит от истинности этого закона; другие (напр. Rоsсhег . Gesch. der Nat. Oek in Deutschland, S. 1022) протестуют против неверного истолкования Рикардо социалистами]
В действительности, однако, Рикардо не только хорошо понимал, что необходимый или естественный предел заработной платы отнюдь не устанавливается каким-то железным законом, но что этот предел определяется местными условиями и привычками каждого места и каждого времени; он, далее, остро осознавал значение более высокого 'уровня жизни' и призывал поборников гуманности прилагать силы к тому, чтобы укреплять среди трудящихся слоев решимость не допускать падения заработной платы до уровня, едва достаточного для обеспечения одних только насущных жизненных средств [Здесь вполне уместно процитировать его собственные слова. 'Поборники гуманности не могут не желать, чтобы во всех странах трудящиеся классы обладали вкусом к удобствам и удовольствиям и чтобы их поддерживали всеми законными средствами в их условиях, направленных на обеспечение этих удобств и удовольствий. Нет лучшего средства против слишком многочисленного населения. В тех странах, где у трудящихся классов наименьшие потребности и где они довольствуются самой дешевой пищей, народ подвержен величайшим невзгодам и страданиям. Им некуда скрыться от своих бедствий, им невозможно искать безопасность в более низком состоянии; их положение столь низко, что пасть ниже они уже не могут. При любой нехватке главного предмета пропитания они мало чем могут его заменить, а неурожаи означают для них почти все беды голодовки' ('Principles', сh. V). Примечательно, что Маккуллох, которого не без оснований обвиняли в том, что он воспринял самые крайние догматы Рикардо и строго и безоговорочно применял их, тем не менее избрал для четвертой главы своего трактата 'О заработной плате' (МсСul1осh. On Wages) следующее название: 'Вред от низкой заработной платы и от постоянного питания рабочих самыми дешевыми пищевыми продуктами. Преимущества высокой заработной платы'].
Настойчивость, с какой многие авторы продолжают приписывать Рикардо веру в 'железный закон', можно объяснить лишь его склонностью к 'изображению крайних случаев', его привычкой не повторять однажды уже брошенное замечание и опускать, простоты ради, условия и ограничения, требовавшиеся, чтобы его заключения можно было приложить к реальной жизни. [Эта привычка Рикардо подвергается рассмотрению в Приложении I (см.также кн. V, гл. XIV, § 5). Английские экономисты-классики часто утверждали, что минимум заработной платы зависит от цены на зерно. Однако термин 'зерно' они употребляли для краткого обозначения продукции сельского хозяйства вообще; например, Петти говорил, что 'под возделыванием зерна мы будем понимать возделывание всех жизненных средств подобно тому, как в 'Отче наш' употребляется слово 'хлеб' ('Taxes and Contributions', ch. XIV). Разумеется, Рикардо придерживался менее оптимистического взгляда на перспективы трудящихся классов, чем придерживаемся мы сегодня. Даже сельскохозяйственный рабочий в состоянии теперь хорошо прокормить свою семью и кое-что сберечь, тогда как во времена Рикардо даже мастеровому требовалась вся его заработная плата, во всяком случае в малоурожайные годы, чтобы приобретать для своей семьи достаточное количество хорошей пищи. У. Эшли подчеркивает ограниченный характер надежд, которые питал Рикардо, по сравнению с теми, какие мы питаем в наше время; он дает поучительное описание истории приведенной выше цитаты и показывает, что даже Лассаль не придавал абсолютной жесткости своему 'бронзовому' закону. См. Приложение I § 2]
Милль не продвинулся в теории заработной платы намного дальше своих предшественников, несмотря на твердо подчеркиваемое им большое значение человеческого элемента в экономической науке. Он,
