система' сохранится. Ей присущи большие недостатки, и, может быть, на будущем этапе развития цивилизации она окажется не лучшей. Но когда мы сравниваем ее с другими системами, мы видим, что она принесла большие выгоды стране, проложившей миру путь к свободному предпринимательству и которая должна была давно принять все те изменения, что приносят свободу и энергию, гибкость и силу.
Глава Х. Землепользование.
§ 1. В древние времена, а в некоторых отсталых странах даже в нашу эпоху, все права на собственность определялись общими соглашениями, а не точными законами и документами. В той мере, в какой существо подобных соглашений может быть сведено к определенным понятиям и изложено языком современного предпринимательства, оно в целом состояло в следующем:
владение землей осуществляется не отдельным лицом, а фирмой, в которой один член или группа членов являются пассивным партнером, в то время как другой член или группа членов (им может быть целая семья) представляет собой работающего партнера [Пассивным партнером может оказаться деревенская община, однако последние исследования, особенно проведенные Зеебомом, дали основания считать, что общины зачастую не были 'свободными' и конечными владельцами земли. Изложение дискуссии относительно роли, которую деревенская община играла в истории Англии, содержится в первой главе книги Эшли 'История экономики' (Ashleу. Economic History). Упоминания о том, как примитивные формы совместного владения тормозили прогресс, см. кн. I, гл. II, § 2].
Пассивный партнер иногда бывает главой государства, иногда им оказывается лицо, унаследовавшее право на сбор платежей, причитающихся этому правителю с тех, кто возделывает какую-то часть земель, превратившееся со временем в право собственности, более или менее определенное, более или менее абсолютное. Если, как это и обстоит в целом, он сохраняет обязанность выплачивать некоторые суммы главе государства, компания может считаться состоящей из трех членов, двое из которых являются пассивными. Фирма может быть еще больше расширена за счет введения посредника, который собирает платежи от нескольких лиц, обрабатывающих землю, и после изъятия определенной доли передает их главе фирмы. Он не является посредником в том смысле, в каком это слово обычно употребляется в Англии, т.е. он не представляет собой лицо, нанятое по субконтракту, которое будет уволено после истечения определенного срока контракта, предусматривающего, что данное лицо будет производить сбор платежей. Он является партнером фирмы, имеющим права на землю столь же реальные, как и права главы фирмы, может быть, не столь широкие. Возможен еще более сложный случай. Могут существовать промежуточные арендаторы между теми, кто фактически обрабатывает землю, и теми, кто арендует ее непосредственно у государства. Лица, фактически обрабатывающие землю, также сильно различаются по характеру своих интересов:
некоторые пользуются правом выплачивать фиксированную ренту и полностью избавлены от ее увеличения, другие выплачивают ренту, которая может быть увеличена лишь при определенных оговоренных условиях, некоторые заключают контракт на пользование землей ежегодно]
Пассивного партнера или одного из таких партнеров обычно называют собственником, или держателем земли, или лендлордом, или владельцем земли. Однако эта терминология неверна, когда закон или обычай, имеющие почти равную с законом силу, не позволяют ему лишить того, кто обрабатывает землю, аренды путем произвольного повышения платы за аренду либо каким-нибудь иным способом. В этом случае владение землей осуществляется не одним лицом, а целой фирмой, в которой он является лишь пассивным партнером; платежи, производимые работающим партнером, представляют собой вовсе не ренту, а такую фиксированную сумму или такую долю валовых поступлений, которая обязательна для выплаты в соответствии с устройством фирмы, и, поскольку обычай или закон являются фиксированными и не подлежащими изменениям, постольку теория ренты может лишь в ограниченной степени применяться непосредственно.
§ 2. Но в действительности платежи и отчисления, которые предположительно унифицируются в соответствии с обычаем, почти всегда содержат элементы, не поддающиеся точному определению, в то время как расчет размеров таких платежей и отчислений, основанный на традициях, исходит из приблизительных и расплывчатых понятий либо в лучшем случае выражается терминами, не претендующими на научную точность. [ Проф. Мейтланд в статье о судебных архивах в 'Словаре политической экономии' ('Dictionary of Political Economy') замечает, что 'мы никогда не узнаем, насколько неопределенной была плата средневековых арендаторов, пока не изучим эти документы']
Мы можем наблюдать влияние такой неопределенности на соглашения между владельцем и арендатором даже в современной Англии, поскольку такие соглашения всегда толковались при помощи обычаев, значение которых всегда незаметно уменьшалось и вновь возрастало в зависимости от изменявшихся потребностей следовавших друг за другом поколений. Мы быстрее изменяем свои обычаи, чем это делали наши отцы, и мы лучше принимаем наши изменения и с большей охотой преобразуем наши обычаи в правовые нормы и унифицируем их [Так, комиссия палаты общин во главе с Пьюзи сообщала, 'что различные узансы длительное время преобладали в различных графствах и районах страны, подтверждая претензии выбывающих арендаторов в связи с различными видами сельскохозяйственных работ... Что эти местные узансы учитываются в контрактах или договорах об аренде... если только условия договоров прямо или косвенно не отрицают такую презумпцию. Что в некоторых частях страны возник новый узанс, предоставляющий выбывающему арендатору право на возмещение некоторых издержек... сверх тех, которые были упомянуты... Что эти узансы, видимо, возникли в связи с улучшенной и более активной системой сельского хозяйства, требующей больших затрат капитала... Что эти [новые] узансы постепенно достигли всеобщего признания в некоторых районах, вплоть до того, что в конечном итоге они были признаны там в качестве обычаев страны'. Многие из них сейчас приобрели характер юридически закрепленных норм. См. далее § 10].
В наши дни, несмотря на детализированное законодательство и тщательно составляемые договоры, все еще остается большая неопределенность в отношении размеров той суммы капитала, которую лендлорд периодически вкладывает в содержание и расширение сельскохозяйственных построек и другие усовершенствования. Именно в этих вопросах, в той же мере как и в своих прямых денежных отношениях с арендатором, щедрый и либеральный землевладелец может проявить себя, и, что особенно важно для общих положений настоящей главы, изменения в реальной чистой ренте, требуемые от арендатора, столь же часто осуществляются путем негласного изменения долей в расходах на деятельность фирмы, которые несут лендлорд и арендатор, сколь и путем изменения денежной ренты.
Таким образом, корпоративные объединения и многие крупные частные землевладельцы часто предоставляют своим арендаторам возможность заниматься своим делом из года в год, не предпринимая никаких попыток добиться, чтобы денежная рента следовала за изменениями в реальной арендной стоимости земли; имеется также много ферм, которые не сдаются в аренду, и все-таки их номинальная рента осталась неизменной во время сельскохозяйственной инфляции, достигшей своего пика в 1874 г., и во время последовавшей депрессии. Но в более отдаленном прошлом фермер, знавший, что его рента занижена, не мог оказывать давление на своего лендлорда, чтобы тот вложил капитал в систему осушения, либо в новые здания, или даже в осуществление ремонта, и должен был ублажать его на охоте и в других делах; сейчас же лендлорд, имеющий постоянного арендатора, пойдет на многое, что не предусмотрено
