Эта трудность попала в центр внимания в результате недавних споров о современных событиях в нашей собственной стране. Когда из этих событий делается вывод, наталкивающийся на возражения, происходит нечто вроде судебного разбирательства: выдвигаются конкурирующие объяснения, выявляются новые факты, старые факты перепроверяются и систематизируются иным образом, а в некоторых случаях приводятся для доказательства вывода, противоположного тому выводу, в обоснование которого они первоначально были упомянуты.
Трудность осуществления анализа и необходимость его проведения одновременно возрастают в связи с тем обстоятельством, что никакие два экономических события не являются во всех аспектах полностью идентичными. Конечно, может быть близкое подобие между двумя простыми случаями: условия аренды двух ферм могут определяться почти одними и теми же причинами; два обращения в арбитражный суд по вопросам заработной платы могут привести к возникновению существенно совпадающих вопросов. Однако не существует точного совпадения даже в деталях. Какой бы тесной ни была аналогия между двумя случаями, мы должны решить, можно ли пренебречь различиями между ними как несущественными, это может оказаться нелегким делом, даже если оба случая относятся к одному и тому же месту и времени. Если мы имеем дело с фактами отдаленного времени, мы должны учитывать изменения, которые произошли за истекший период в целом в характере экономической жизни: насколько бы сильно сегодняшняя проблема ни напоминала по своим внешним проявлениям другую имевшую место в истории проблему, вероятно, что при более тщательном рассмотрении будет обнаружено фундаментальное различие в их действительном существе. До того как это будет сделано, ни один довод, основанный на одном событии, не может иметь силы в отношении другого события.
§ 4. Это подводит нас к рассмотрению отношения экономической науки к фактам отдаленного прошлого. Изучение экономической истории, может преследовать различные цели и, соответственно, опираться на различные методы. Рассматриваемая в качестве одной из дисциплин всеобщей истории, она может быть призвана оказать нам содействие в понимании, 'какова была институционная структура общества в отдельные периоды, каково было строение различных социальных классов и их соотношение; она может выяснять, каков был материальный базис общественного существования, какие производились предметы первой необходимости и жизненные удобства, посредством какой организации обеспечивалось поступление рабочей силы и руководство ею, как распределялись произведенные таким образом товары, что представляли собой институты, основанные на этом руководстве и распределении, и т. д.'. [A s h 1е у. On the Study of Economic History].
А для этой работы, какой бы интересной и важной она ни была, не требуется осуществления большой аналитической деятельности, и основная часть необходимого материала может быть самостоятельно получена человеком, обладающим активным и пытливым умом. Обладая знаниями о религиозных и моральных, интеллектуальных и эстетических, политических и социальных условиях, специалист по экономической истории может расширить границы наших знаний и выдвинуть новые и ценные идеи, даже если он довольствуется наблюдением тех совпадений и причинных связей, которые лежат близко от поверхности.
Но даже вопреки его собственным желаниям его цели наверняка выйдут за пределы этих рамок и будут включать некоторые попытки раскрыть внутренний смысл экономической истории, разгадать тайны возникновения и исчезновения обычаев и других явлений, в отношении которых мы более не довольствуемся восприятием их в качестве конечных и необъяснимых фактов, данных нам природой; маловероятно также, что он полностью откажется от формулировки выводов, вытекающих из событий прошлого и имеющих значимость для понимания настоящего. Ведь воистину человеческий разум испытывает отвращение к вакууму в используемых им понятиях, касающихся причинных связей между событиями, живо предстающими перед его взором. Лишь простым расположением вещей в определенном порядке рядом друг с другом и сознательным или бессознательным утверждением post hoc ergo procter hoc историк принимает на себя некоторую ответственность в качестве проводника на пути к их пониманию.
Например, за введением долгосрочной аренды при фиксированной денежной ренте в Северной Британии последовали большие улучшения в сельском хозяйстве и общих условиях, в которых находилось там население; но прежде, чем сделать вывод о том, что это была единственная или даже основная причина улучшения, мы должны выяснить, какие другие изменения происходили в то же самое время и в какой мере улучшение должно быть отнесено на счет каждого из них. Мы должны, например, учесть результаты изменений цен на сельскохозяйственную продукцию и наведения гражданского порядка в приграничных районах. Для выполнения этого требуется тщательный подход и применение научного метода, до тех же пор, пока это не будет иметь места, невозможно достигнуть сколь-нибудь надежного вывода относительно общей тенденции, присущей системе долгосрочной аренды. И даже когда это будет сделано, мы не сможем извлечь из этого опыта доводы в пользу введения в наши дни системы долгосрочной аренды, скажем, в Ирландии, если не будут учтены различия в характере местных и мировых рынков различных видов сельскохозяйственной продукции, вероятные изменения в производстве и потреблении золота и серебра и т. д. История землепользования содержит много интересного для антиквара, но до тех пор, пока она не будет тщательно проанализирована и истолкована при помощи экономической теории, она не сможет достаточно надежно осветить вопрос о том, какие лучшие формы землепользования должны быть приняты в данное время и в какой-либо стране. Так, некоторые утверждают' что, поскольку в примитивном обществе земля обычно находилась в общем владении, частная собственность на землю должна представлять собой неестественный и временный институт. Другие с не меньшей уверенностью говорят о том, что, поскольку частная собственность на землю расширялась по мере развития цивилизации, она является необходимым условием дальнейшего прогресса. Но чтобы вырвать у истории истину в данном вопросе, необходимо проанализировать последствия совместного владения землей таким образом, чтобы выявить, насколько долго будет, возможно, сказываться воздействие каждого из них в неизменном виде, как они будут трансформированы в результате изменений в привычках, знаниях, богатстве и общественной организации человечества.
Еще более интересной и поучительной является история профессий, возникших под воздействием гильдий и других корпораций и монопольных объединений в промышленности и во внешней и внутренней торговле с точки зрения использования их общих преимуществ на благо общества.
Но чтобы вынести окончательный приговор по данному вопросу и вдобавок на его основе путем логических рассуждений дать разумные рекомендации для нашей собственной эпохи, необходимы не только широкие общие знания и тончайшее инстинктивное чутье историка-практика, но и способность быстро понимать многие формы наиболее трудного анализа и рассуждений, касающиеся монополий, внешней торговли, сферы налогообложения и т. д.
Если затем специалист в области экономической истории направит свои усилия на выявление скрытных пружин, определяющих мировой экономический порядок, на то, чтобы найти в прошлом источник света, освещающий пути в современном мире, он должен получить в свое распоряжение все средства, которые могут содействовать ему в определении реальных различий, скрытых совпадением названий или внешнего вида, и реальных аналогий, скрытых внешними различиями. Он должен стремиться к отбору истинных причин каждого события и определению действительного влияния каждой из них и прежде всего — к выявлению более отдаленных факторов изменений.
Можно заимствовать аналогию из истории военно-морского флота. Подробности сражения с применением исчезнувшего вида оружия могут представлять огромный интерес для исследователя общей истории того времени, но из них можно извлечь немного полезных pекомендаций для сегодняшнего
