ли, не дурак вовсе. Понял, что надо успеть перехватить всех, пока не добрались до милиции. Вот и помчался на всех парах. Он бы меня точно догнал, если бы не овраг. Я туда кувыркнулся, велик в одну сторону, я в другую. Вон, что с ногой сделал, видели? Улетел на самое дно и даже пошевелиться не мог. Потом слышу, как джип остановился, лежу, думаю, все, сейчас вытащат меня и увезут куда-нибудь, так, чтобы никто больше не нашел.
— А овраг глубокий?
— Глубокий. Там в прятки играть можно, если что. Даже деревья какие-то на дне растут. Я в траве лежал, а подо мной ручеек журчал, за шиворот холодной водой затекал. Я вижу — дядя твой над оврагом склонился, вглядывается. Потом махнул рукой и ушел. Я так понял, что ему быстрее было до могил доехать, чем меня из оврага вытаскивать. Ну, и уехал.
— И как же тебя нашли? — удивился Вовка.
— Это я помог. — сказал Толик. — Я как только увидел, что джип помчался в другую сторону, остановился и стал смотреть. Видел, как Серега в овраг улетел, видел дядьку Артемкиного, потом, когда джип поехал к лесу, я понял, что пора бы и мне уезжать, помчался вдоль опушки к станице. А потом наткнулся на людей, которые нас искали.
— А шишка откуда?
— Это я упал от неожиданности. Они на меня выскочили так, будто медведя ловили. Вот я грохнулся. А они еще мой вот этот синяк вокруг носа увидели, так вообще распереживались. Я им ору, мол, в милицию звоните, а они меня в машину тащат, в больницу надо срочно и все такое. Еле уговорил меня выслушать.
— И как, выслушали?
— Ага. Я им дал GPS, рассказал про могилы, про землянку и про хомяков. А потом меня сюда повезли.
Толик замолчал, в палате вновь стало тихо. Все размышляли каждый о своем. Было слышно, как в коридоре тихо разговаривают бабушки.
— Слушайте. А ведь Славик говорил, что землянка обвалилась. — сказал Вовка. — И никто, кроме нас внутрь нее так и не попал, верно?
— А еще тот странный гул, будто это… — отозвался Серега.
— И смех. Детский смех помните? — шепнул Артем. — Мне кажется, это мы и смеялись. Землянка держала наш смех внутри себя, будто ожидала, что надо будет нам помочь. Понимаете? И потом выпустила эхом, а мы и услышали. По-другому мы землянку никогда бы не нашли…
— Мистика. — подытожил Толик. — Я, конечно, ни во что такое не верю… но, ребят, так все и было на самом деле.
Друзья замолчали снова, переживая о случившемся. Потом Вовка спросил:
— Как вы думаете, милиция успела хомяков задержать?
— Если нет, то получается, что все наше приключение — зря. — отозвался Серега. — А я не хочу, чтобы так было. Разве я зря себе бедро распорол?
— А я шишку набил! — сказал Толик.
— А я в озеро на велосипеде влетел! — хихикнул Артем.
— А я лопатой по спине получил!
Ребята переглянулись и дружно, весело рассмеялись. И смех их был такой громкий и звонкий, что в палату осторожно заглянули бабушки и тоже заулыбались, будто заразились неизлечимой болезнью всеобщей радости.
А потом ребят накормили горячим обедом, раздали лекарства и оставили отдыхать. Вовка переживал, что не сможет уснуть, после произошедшего, но стоило коснуться головой подушки, как глаза слиплись сами собой. Проснулся он уже вечером, когда солнце катилось к закату, налившись красным, точно спелое яблоко.
Артем и Толик сидели у окна и наблюдали за жизнью с обратной стороны. Кто-то там, в парке, играл в 'ракетки'. Слышался детский смех.
Серега чистил апельсин, положив на колени блюдечко. Увидев, что Вовка проснулся, Серега сказал:
— А ты проспал милиционеров!
— И что они рассказали? — Вовка потянулся, сел на кровати, свесив ноги. Кончиками пальцев он мог дотянуться до пола, но кафель был холодный и неприятный. Куда веселее было просто болтать ногами.
— Много интересного. Ваню поймали, когда он напал на тебя с лопатой — это раз. Славика нашли в лесу спасатели. Он там блуждал, неподалеку от могил. Представляешь, говорят, что землянка и правда обвалилась! Ну, подчистую! И не сегодня утром, а много-много раньше…
— А дядька Артемкин?
— Его тоже задержали. Ехал в лес на джипе. Милиция-то уже знала, кто он такой, поэтому среагировала быстро.
— К могилам они, значит, не успели?
— Неа. Милиция была на месте захоронения. Нашли твою футболку, кстати. Говорят, мы теперь все герои. Нам грамоты выпишут, и, может быть, медали дадут.
— Я же говорил! — сказал Артем. — Теперь будет чем в школе хвастаться! Это вам не просто шрам от велосипедной спицы. Жаль, что я себе тоже чего-нибудь не разрезал, вроде Серегиной раны. Было бы здорово!
— Я бы с тобой с радостью поделился своей раной. — сказал Серега. — Знаешь, как болит?
— Сильно?
— Не очень. Но если бы не лекарства, то болела бы сильно! — Серега протянул Вовке дольку апельсина. — Хочешь? Бери. Это все равно твой апельсин. Лизка приходила, но увидела, что ты спишь, оставила фрукты и ушла. Сказала, вечером позвонит.
— А откуда у нее мой номер?
— Мы ей дали. — сказал Артем, перебираясь от окна ближе к апельсину. — И как тут было не дать, а? Она же с папой приходила! Это правда он, который в сериале про милиционеров снимался! Представляешь? У меня челюсть отвисла. Он в жизни вот настолько ниже, чем в кино. А мы тут еще решили, что ситуация такая, что фиг с ними, с правилами, телефонами можно пользоваться, пока не выпишемся, идет?
Вовка пожал плечами:
— Я не против. Решили, значит хорошо.
Вчетвером они съели апельсин, болтая о разном. Потом Артем вышел в коридор, посмотреть, где же здесь расположен телевизор. В этот момент Вовке на телефон позвонили. Он взял трубку, спросил:
— Алло?
— Привет. — это была Лизка. — Как чувствуешь себя?
— Нормально.
— Я приезжала с папой, но ты спал. Решила тебя не беспокоить.
— Да ладно, можно было и разбудить. Я бы не сильно расстроился.
— Правда?
— Конечно.
— В следующий раз буду знать… Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что защищал меня от этого… этого переростка.
— Слушай, если бы не я, он бы на нас и не напал. Нужна ты ему больно без меня… Так что не за что говорить 'спасибо'. Я же сам виноват.
— Но ты все равно защищал, верно? Так что без разницы, из-за тебя он на нас напал или не из-за тебя. Все равно спасибо!
Вовка от смущения засопел в трубку. Потом сказал:
— Слушай, Лизка, а давай ты будешь с нами на великах потом кататься, а? Не против?
— Нет.
— Только давай, ты будешь себя вести как в этом году, а не как в прошлом, хорошо?
