Твое. Молитва начинается не с просьбы, начинается не с «дай нам что-то». Некоторые люди думают, что молитва — это все время просьба о чем-то. Любовь не такова. Если бы дети ваши, любящие вас, приходили к вам только для того, чтобы получить от вас деньги, вы бы поняли, что они любят не вас, а именно эти деньги.
Истинная вера — это обращение к Богу, а уж во вторую очередь — к Его дарам.
Так вот, молитва «Отче наш» сначала говорит о Нем: «Да святится имя Твое», то есть: Ты будешь нашей святыней. Пусть Ты всегда будешь нашей святыней. «Имя» на языке Библии — это значит «Ты Сам». Это священное обозначение Самого Бога — имя Божие. Когда-то говорилось, что Его имя пребывает там-то и там-то — значит, Его сила там пребывает. А «да святится» — это значит: пусть оно всегда будет для нас святыней, всегда — самым драгоценным и возлюбленным.
«Да приидет Царствие Твое» — это та цель, которую Бог начертал в мироздании. «Да будет воля Твоя» — это великие слова, те самые слова, которые Христос произнес в молитве Гефсиманской перед смертью, ночью, когда грехи каждого из нас были на Него, как камень, обрушены и когда Он сказал: «Но не Моя будет воля, но Твоя» [ср. Лк 22, 42]. В Нем скрестились и столкнулись воля человеческая, живущая в Нем, и воля Божественная, живущая в Нем. Столкнулись — и победила Любовь: «Да будет воля Твоя».
Как счастлив человек, как он тверд, как он мужественен, как он свободен, когда он умеет глубоко- глубоко почувствовать, пропустить через свое сердце эти слова: «Да будет воля Твоя»! Но на самом деле мы постоянно вращаемся вокруг формулы совершенно противоположной: да будет воля моя. Пусть каждый из вас об этом вспомнит. Да, может быть, Бог хочет того-то, но вот мне хочется этого.
Я знал молодую женщину, которая хотела добиться одной цели и просила благословить это. Священник сказал: нет, ни в коем случае. Она не растерялась, пошла к другому знакомому священнику и тоже его просила. И он сказал, что это ни в коем случае нельзя. Но она не успокоилась. Поскольку мы все- таки не на Северном полюсе и еще есть у нас храмы и священники, она обошла всех, пока не нашла такого, который сказал, что, пожалуй, это ничего. И потом она написала радостное письмо о том, что отец такой-то ее благословил сделать так вот...
Конечно, я был несколько изумлен, и потом, когда узнал историю ее похождений, я понял, что она ведь хотела получить заранее определенный ответ. И это был не вопрос, не просьба. Когда ты спрашиваешь и заранее хочешь получить определенный ответ, то лучше не спрашивать, потому что в сердце у тебя стоит: «Да будет воля моя — не мытьем, так катаньем».
А спрашивается: тогда для чего же она обходила этих священников? Да просто для самоуспокоения, чтобы потом сказать, что получила на это благословение. Так что вышло, что у нее как бы двойной выигрыш: она и по-своему поступила, и еще якобы и санкцию имела какую-то. Это самообман невинный, когда речь идет о мелких вещах, но он может стать довольно крупным, когда речь идет о вещах серьезных. А главное — это ложная установка.
Конечно, вы можете у меня спросить: а как же узнать волю Божию? Если честно, то это, как правило, вопрос лукавый и праздный. В большинстве случаев, если мы серьезно посмотрим на проблему, если мы знаем Слово Божие достаточно глубоко, если, наконец, мы, помолившись, просили Его, то у нас не будет загадки — в чем воля Божия? Разумеется, бывают особые, экстремальные случаи, когда трудно это решить, но исключения только подтверждают правило. На самом деле (я часто проверял) в тех случаях, когда человек говорил: «Не знаю, в чем воля Божия», — потом, когда мы с ним разбирались, выяснялось, что... он знал, только «темнил»...
И еще Христос добавляет тут: «Да будет воля Твоя — как на небеси и на земле». То есть мы не должны думать, что воля Творца — это что-то потустороннее, что это осуществится где-то в иных мирах, в отдаленном будущем. Нет, Царство Божие уже пришло, и оно уже живет в мире, и оно может войти к каждому из нас. Оно может стать реальностью жизни каждого из нас — значит, Господь хочет, чтобы оно было здесь.
Не надо искажать смысл слов Христа: «Царство Мое не от мира сего» [Ин 18, 36]. Дело в том, что наше расхожее выражение «не от мира сего» обозначает некую мечтательность, какую-то отвлеченность, какое-то фантазирование. Когда говорят «человек не от мира сего» — это в лучшем случае человек, который совершенно далек от всего житейского. А ведь Христос имел в виду совсем другое: что Его Царствие приходит в мир из другого измерения, высшего, но приходит оно в наш мир, в нашу повседневность, в нашу жизнь, в подробности и изгибы нашей жизни. И поэтому он [человек] говорит: пусть будет Твоя воля и на небе, и на земле — в нашей жизни, и даже в социальной жизни.
Иначе невозможно, потому что человек — общественное существо. Когда социальная жизнь несправедлива, это значит, что воля Божия попирается, отбрасывается. Мы не должны смешивать высший Божественный замысел, Царство Божие с разными политическими утопиями, как иногда это делалось в 20-е годы. Когда сюда приезжал настоятель Кентерберийского собора В. Джонсон — «красный священник», как его называли, — он говорил, что у христианства и коммунизма одна цель — счастье человеческое. Он говорил и в своей стране писал по этому поводу, что Христос провозгласил нравственные заповеди, а Сталин их реализовал... Это очень поверхностное суждение, оно не имеет ничего общего с действительностью.
Так вот, целью Царства Божия не является какой-то совершенный политический порядок. Но когда в мире царят несправедливость и зло, это является вызовом воле Божией. Конечно, цель христианства более глубокая и объемлющая все бытие, нежели просто политическая перестройка в том или ином плане. И если уж говорить о социальной жизни, то здесь есть такое сравнение: нельзя построить хорошего, прочного дома из камней плохих — разрушающихся, ломающихся кирпичей. Так же никакое общество нельзя построить на самых лучших законах, если члены этого общества — люди — находятся в состоянии морального упадка.
Воля Христова на земле — это и социальная, и личная наша жизнь: самая интимная глубина ее. И после того как человек говорит: «Да будет воля Твоя, Твое Царство, Твоя святыня», — потом он уже начинает обращаться со своей просьбой: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь...» Что это означает? Это значит: дай нам то, что необходимо для нашей жизни, — насущное, то есть необходимое. Почему только это? Потому что человек склонен к излишеству, и это никогда не остановится. Я думаю, не надо это объяснять. Если человек ставит себе целью излишества, то это — бездонный колодец. Нам кажется, что, вот если у нас будет что-то там еще, мы чем-то будем владеть, мы будем тогда счастливы. Между тем, мы приобретаем эту вещь — ну, скажем, кто-то мечтает о машине или о видео; — вот он купил, потом оказывается: этого мало, это — не счастье. Что-то еще нужно, и еще, еще — и так без конца. Значит, главное в жизни — это то, что необходимо. И человек, свободный от алчности, всегда будет чувствовать себя легче.
Еще один важный принцип: «Остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим». Если мы просим у Бога понимания и прощения нашей несчастной души и верим, что Он видит нас и молитвы наши до дна, то ведь мы должны, подобно Ему, так же относиться к другим людям.
«И не введи нас во искушение». Я знал одного человека, который очень долго порывался совершить героический поступок, а друг его останавливал. Это было в годы застоя и напоминало старую поговорку: «Мученичество своевольное не увенчивается». Когда я учился в Духовной академии, на экзамене преподаватель спросил меня: «Как вы думаете, почему апостол Петр отрекся?» Я стал говорить ему разные предположения. И он сказал, что главная причина в том, что Петр первый заявил: я за Тобой пойду и на смерть, и в тюрьму, и всюду; он был уверен в себе, он готов был поставить себя в положение искушения — и провалился. Значит, человек не должен стремиться искушать судьбу, искушать Господа Бога.
Такую простую, но ясную молитву, которую мы называем «Отче наш», или «Молитва Господня», оставил Иисус Христос. И еще Он говорил: «Если хочешь молиться, зайди в свою комнату, и закрой свою дверь, и обратись к Отцу, Который втайне» [ср. Мф 6, 6]. И вот тут баптист был прав: тут надо говорить все, что лежит на сердце, своими словами. Когда собрались друзья, молятся вместе, тоже можно молиться своими словами, но это вовсе не значит, что формулы священные, молитвословие Иисус Христос отвергал.
Я напомню вам только один важный и трагический момент. Почему солдаты сказали, что когда Он умирал на кресте, то Он звал Илию пророка? Потому что Он молился, произнося слова псалма. А слова эти — «Эли, Эли, лама савахфани» («Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?» [ср. Мф 27, 46]) — это не слова Христа, как иногда ошибочно думают, это начало молитвы, начало псалма библейского,
