функция).
В таких условиях содержание газетных полос и выпусков новостей на телеканалах свелось, условно говоря, к сводкам о рекордных надоях молока и урожаях пшеницы. Неформальный девиз тюменской журналистики тех лет: «Больше позитива». Впрочем, отдельными представителями прессы он иногда нарушался.
Сложно сказать, насколько сильно близко к сердцу принимал «критику снизу» сам Собянин. Как минимум он не видел в ней необходимости. Критиковать – прерогатива начальства, а не непонятных общественных объединений и тем более журналистов.
Редакции должны были встроиться в систему. Система же обязана была работать как часы. Люди, знавшие, как все устроено «на северах», в общем-то ожидали такого подхода. Однако в первые дни после выборов у южан еще оставался задор: дескать, Сергей Семенович, здесь вам не «там». У нас здесь если и не сложившаяся демократия, то как минимум плюрализм и свобода слова.
Собственно, благодаря этому плюрализму Собянин и смог набрать неплохие для «чужой территории» проценты голосов. Ответ на вопрос, станет ли Собянин повторять ошибку соперника и «распускать» местную общественность и СМИ, был очевиден – он не в пользу журналистов.
Дистанция между властью и журналистами, заданная в самом начале губернаторской карьеры Собянина, сохранилась на все последующие годы. Доступ к информации стали дозировать. Пресс-служба губернатора во главе с пресс-секретарем Александром Романовым была в целом дружелюбно настроена к журналистам: оперативно и исправно отвечала на все запросы, репрессивных мер вроде «отлучения от тела» к нашкодившим репортерам не принимала. Если склонная к эпатажу пресс-служба правительства Ханты-Мансийского округа могла запросто разразиться эмоциональным пресс-релизом типа «журналист такой-то и СМИ такое-то лишаем аккредитации и любое распространение ими информации о ХМАО считаем незаконным», то в Тюмени все ограничивалось лишь персональным внушением – покровительственно- строгим «ай-ай-ай».
Губернаторская команда оказалась также щедра на пресс-конференции и – чаще – брифинги по любому положительному поводу с участием если не самого Собянина, то его заместителей, директоров департаментов. Словом, все общение свелось к официальному.
Свою личную жизнь от журналистов Собянин всегда тщательно оберегал.
Бывалые журналисты частенько вспоминали вольницу при прежнем губернаторе и скучали по временам Рокецкого, когда можно было напроситься на какое-то совещание даже частным образом. Ведь теперь им показывали только протокольную часть работы администрации области. Репортерам было предложено наблюдать за тем, как губернатор режет ленточки, посещает коровники, подписывает договоры. Подражая губернатору, от прежнего стиля общения с журналистами стала воздерживаться и областная дума. Традиция давать репортерам почти такой же пакет документов, какой получали депутаты, была забыта. А сами заседания думы превратились в череду голосований. Обсуждения законопроектов проходили где-то за закрытыми дверьми, и только изредка, на комиссиях, можно было еще поймать «хвосты» недоспоренных дискуссий.
«Особой любви к журналистам как к сообществу у Собянина никогда не было. А вот к отдельным людям он мог относиться вполне дружелюбно», – отмечает гендиректор «Медиагруппы-101», в прошлом – руководитель крупнейшего в регионе радио-холдинга «Радио Западной Сибири» Владимир Богоделов. Периодически главных редакторов СМИ приглашали пообщаться с губернатором в непринужденной обстановке. Мог уместно пошутить.
Так, по поводу популярного любовного реалити-шоу «Дом-2» в кулуарах Собянин обронил: как ни старайся, а культурным символом нашего региона для россиян долго будет тюменская журналистка Алена Водонаева, украсившая собой обложку мужского глянца.
Над шуткой смеялись все, включая председателя областного комитета по культуре Евгения Нигинского.
Свою личную жизнь от журналистов Собянин всегда тщательно оберегал.
Не считая предвыборного интервью, его жена Ирина появлялась на публике один раз – на инаугурации мужа. Пока он был губернатором, Ирина преподавала флористику и коллаж в центре развития детей. Несмотря на приобретенную в юности специальность «строитель», никаким строительным бизнесом она в Тюмени не занималась. Прозвищем «Ира-Бордюр» за то, что с помощью гранитных бордюров и будто бы принадлежащей ей фирмы «Аэродромдорстрой» опустошила казну Тюменской области, тюменцы Собянину не награждали. Нет фирмы «ИраБордюр» и в Едином государственном реестре юридических лиц. Впервые это словосочетание было упомянуто в начале 2006 г. в статье «Женщины тюменской политики» на сайте stringer.ru. И с тех пор почему-то тиражируется со ссылкой на некие тюменские СМИ.
Бывший мэр Тюмени Степан Киричук, а также многие другие серьезные и уважаемые в городе политики и бизнесмены говорят, что связь Ирины и компании «Аэродромдорстрой» – бред.
Говорят, Ирина очень любит музыку. «Ходила в филармонию по абонементу, но пряталась в зале, садилась на самые незаметные места, ее не узнавали», – вспоминает Рафаэль Гольдберг.
Вряд ли ее фотографии будут мелькать в светской хронике. Маловероятно также, что она когда-нибудь украсит собою обложку журнала
Глава VI
На тюменской табуретке
«Тяжелый предвыборный марафет позади… Ханты-Мансийская дума будет сформулирована. Действующий кандидат уходит». Такую несуразицу выдавал в эфир, комментируя итоги выборов, не спавший несколько ночей и впавший в состояние транса председатель облизбиркома Александр Жихарев. Его монотонная и малосвязная речь, напоминающая заклинания шамана-прорицателя, только подчеркивала нереальность происходящего: победил Собянин.
Но если членов избирательных комиссий ожидало, по словам того же недоспавшего Жихарева, – расслабление и облегчение, то завоеванный юг ждал нововведений с напряжением.
Команда молодости
Самый первый слух на кадровую тему: будто делегация чиновников администрации области ходила поздравлять нового шефа, а Собянин их не принял. Вслед за слухами последовала официальная информация.
Юрий Неелов заявил на своей пресс-конференции, что, по договоренности губернаторов, областная администрация будет формироваться в равной пропорции от Ханты-Мансийского, ЯмалоНенецкого автономных округов и юга Тюменской области.
Действительно, самая первая команда Собянина состояла во многом из людей, «привезенных» из округов. Кроме округов, «кузницей кадров» стал Запсибкомбанк. Люди, наблюдавшие за процессом изнутри, утверждают: своих первых трех заместителей Собянин назначил сам, без оглядки на советы северных губернаторов, предлагавших, например, в вице-губернаторы Фуата Сайфидинова, главного идеолога Ямала и сподвижника Неелова.
Вице-губернатором стал бывший руководитель центрального предвыборного штаба Николай Добрынин – «человек с большим опытом работы в органах власти, с большим опытом организаторской работы. Кандидат юридических наук, инженер-механик. 50 лет, мужчина, как говориться, в самом соку». Для членов команды с должностями пониже была установлена возрастная планка – 45 лет.
Еще один заметный северный назначенец, поставленный «на промышленность», – Павел Митрофанов, на тот момент – депутат областной думы. «Харизматическая личность для Ханты-Мансийского округа. Дважды избирался главой Советского района, 96,2 % избирателей проголосовали за него – абсолютный рекорд. Столько образований, что трудно перечесть», – так отрекомендовал его Собянин.
Экс-председатель Государственной думы Ямала Андрей Артюхов был призван курировать всю «социалку» – и здравоохранение, и образование, и молодежь и спорт.
Борис Петренко – строительство, связь и коммунальное хозяйство – был представлен как опытный аппаратчик и хозяйственник, прекрасно знающий проблемы Тюмени. Именно Петренко предстояло командовать масштабными дорожными и благоустроительными проектами.
Самым молодым членом команды стал тридцатилетний Дмитрий Горицкий, до этого бывший вице- президентом Запсибкомбанка. Впрочем, руководить двумя департаментами – финансов и экономики – ему
