— Нет.
— Брэнд, только идиот может в этой ситуации думать о дурацкой гордости…
— Гордость здесь ни при чем, скорее, брезгливость.
— Бэби, но ведь он наиболее влиятельный бизнесмен.
— Даже будь он Господь Бог, я не хочу слышать его имени.
— Это мальчишество, Брэнд!
Он остановился и навис над ней, сверля ее полным бешенства взглядом зеленых глаз.
— А ты, Ванесса, слишком любишь копаться в чужом дерьме. К несчастью для тебя, я хорошо тебя знаю. Ты обожаешь скелеты в чужих шкафах. Представляю, как ты обрадовалась, когда из моего выпали золотые кости Ван Занда. И вот еще что. Если бы ты просто докапывалась до моего прошлого, желая понять, кто я такой, я бы не особенно переживал. Но раз дело повернулось таким образом… я говорю тебе: отвали!
Он сунул стиснутый кулак в карман и быстро пошел прочь, больше не заботясь, успевает за ним Ванесса или нет.
Почему он так разговаривал с ней? Он же всегда знал, что их с Ванессой брак будет политическим партнерством, причем здесь чувства? Откуда взялась эта горечь?
Ширли ловко поставила на один столик тарелку с горячим чили, передала меню на другой столик, подхватила пустые стаканы с третьего — и все это, не сбиваясь с шага.
У нее стало получаться вполне прилично, и если не считать тарелку жареного тунца, которую она случайно уронила в кастрюлю с чили, сегодняшняя смена прошла на ура.
Вытирая руки подолом юбки и легонько притоптывая под музыку, льющуюся из динамиков, Ширли ждала, пока барменша наполнит две пивные кружки.
Когда она поравнялась с входной дверью, та распахнулась, стукнув Ширли в плечо. Кружки поехали по подносу, и одна из них опрокинулась прямо на элегантную женщину, ворвавшуюся в этот момент в ресторан. Женщина взвыла и стала так яростно отряхивать с дорогого синего костюма пивную пену, точно это была кислота. Холеное, накрашенное личико исказила гримаса ярости, из накрашенного тонкогубого ротика вырвался визг:
— Неповоротливая корова!
— Простите ради бога, мэм. Я сейчас принесу тряпку…
— Не смей прикасаться к моей одежде своими мерзкими тряпками! Стой, где стоишь! Я сама позабочусь о себе. Боже, он погиб! Мой новый костюм погиб!
Тим материализовался из пустоты.
— Примите глубочайшие извинения за происшествие, мисс Шелли.
— Хотите отделаться одними извинениями? Вы должны уволить эту тупую официантку!
И она свирепо уставилась на Ширли. Та вдруг подумала, что уже видела эти злые, холодные глаза, но вот где…
— А, так это вы та замарашка, которая вчера вечером залила здесь весь пол водой? Вы еще разговаривали с той жирной официанткой! Что ж, всех вас ждут большие неприятности.
С этими словами она оттолкнула Ширли в сторону и направилась к столику.
Тим был невозмутим и вежлив.
— Мисс Шелли, мы, разумеется, оплатим химчистку вашего костюма.
В этот момент раздался спокойный, чуть хрипловатый, низкий мужской голос:
— Вам не нужно этого делать.
Ширли замерла. Все ее тело зазвенело от напряжения, и отнюдь не смущение было тому виной. Она медленно повернула голову — и посмотрела прямо в лицо Брэнду, который только что вошел в ресторан и стоял на пороге. Сегодня он был в безупречном деловом костюме и белоснежной рубашке, только галстук вызывающе пламенел калейдоскопом пурпурных и алых пятен.
— Ванесса уже взрослая девочка и вполне может сама прибрать за собой. После того, как она чуть не снесла дверь, именно ей стоит извиниться перед Ширли.
Лицо и шея Ванессы пошли пятнами.
— Ты полагаешь, именно так надо разговаривать со своей невестой?!
У Ширли подкосились ноги. Невеста?! Ну конечно! Там, у ворот Гейтсвилля Брэнд был вместе с ней, с Ванессой.
Но Ванесса еще не закончила.
— Кстати, ШИРЛИ — неужели ты состоишь в нежной дружбе со всеми официантками этого заведения, Брэнд?
Вот тут она права, мрачно подумала Ширли, бросив косой взгляд на Леону, которая стояла, открыв рот, и жадно впитывала нарастающий скандал, словно губка — воду.
Ванесса смерила Брэнда еще одним убийственным взглядом и умчалась в дамскую комнату, а Ширли вдруг поняла, что все разошлись, и они с Брэндом стоят одни.
— Ширли, я…
— Я. Не. Хочу. С тобой. Разговаривать.
У стойки Леона, чье настроение менялось столь же стремительно, как и погода в Остине, схватила Ширли за руку и энергично тряхнула.
— Дай пять, сестренка! Ты была ПОТРЯСНАЯ! Все женщины в этом городе согласны умереть за возможность проделать такую штуку с Сучкой Шелли, но появляется отважная новенькая — и дело в шляпе! Жаль, ты не взяла чуть повыше. Надо было выплеснуть пиво ей прямо в рожу.
— Да я, в общем-то, не целилась…
— Это не страшно, что не целилась, эту маленькую деталь мы тебе простим. Ну что для тебя сделать? Проси чего хочешь, ты заслужила. Сегодня ты — героиня!
— Серьезно? Тогда возьми мой последний столик.
Леона обернулась и тут же вытаращила глаза.
— Девка, ты сбрендила? Я услугу тебе хочу оказать, а не наоборот. Это же Брэнд Мэрфи! Мы платим золотом за право его обслужить.
— Поверь, ты окажешь мне очень большую услугу, Леона.
— Ну ладно, как скажешь.
— А я тогда возьму твой столик, чтобы не сидеть без дела.
— Нет, ты точно чокнутая. Мне отдала такого самца, а себе возьмешь старую пьянь? Она сидит за столиком возле кухни и не очень похоже, что она куда-то торопится. Следи, чтобы ее стакан был полон, и она будет счастлива.
Выдув на прощание гигантский пузырь, Леона взбила оранжевые кудри, облизала оранжевые губы, расстегнула еще одну пуговицу на груди, включила ослепительную улыбку и поплыла к Брэнду Мэрфи.
— Официант!
Ширли совсем забыла о своей клиентке. Та сидела спиной к ней и махала над головой пустым бокалом.
— Что она пьет?
— Водку. Самую дорогую. Можешь сразу отнести ей двойную порцию и сэкономить силы.
Ширли пробралась к столику и поставила стакан перед женщиной, низко склонившейся над столом. Похоже, она уже давно здесь сидела…
— Добрый день, меня зовут Ширли, и я подменяю Леону, так что зовите меня, если вам что-то понадобится.
Посетительница подняла голову и уставилась на Ширли. Холод пополз от колен вверх, сжал сердце. Ширли не могла пошевелиться, а от столика донесся каркающий смешок.
— Шерилин Арбетнейл! Наконец-то ты нашла место, где тебя приняли за свою?
— Простите… вы кого-то ищете?
Ширли собрала все свои силы и теперь старательно избегала насмешливого взгляда пожилой женщины, уткнувшись в свой блокнот. Биверли Фейтфул не должна убедиться в своей правоте!
