хороший завтрак.
– Крисп, вы просто сокровище, спасибо вам большое. Он сказал, когда вернется?
– Зависит от того, что будет в больнице.
– Мне хотелось бы позвонить ему, но не буду его отвлекать. Пойду переоденусь. Вы, наверное, устали, Крисп. Я сама приготовлю себе завтрак. Может быть, немного отдохнете?
– Я прекрасно выспался, мадам. Спасибо за заботу. Вздремну немного после обеда. Как насчет яичницы для вас и миссис Блейк? Минут через двадцать?
Фрэнни взяла записку Марка к себе в комнату и села на кровать, чтобы спокойно прочесть ее. Он писал, как всегда, кратко и деловито: срочно вызвали в больницу Святого Жиля, возможно, придется там задержаться. И все. Фрэнни несколько раз перечитала одни и те же строчки, безуспешно пытаясь отыскать в сухих словах хоть немного тепла. Так или иначе, но он приедет домой, как только освободится, успокоила она себя.
Утром она помогала тете выбирать ткань для занавесок, а потом долго говорила с Финном по телефону. Жизнь прекрасна и удивительна, заявил Финн и признался, что встретил замечательную девушку – тоже студентку.
– Я упомянул о ней Марку, и он сказал, чтобы я пригласил ее к вам в гости как-нибудь вечером. Надеюсь, она тебе понравится.
– Конечно, понравится, – тепло ответила Фрэнни. – А вы уже давно знакомы?
– Нет, всего неделю.
– Так откуда же Марк о ней узнал?
– Ну, я ему сказал, откуда же еще! Я видел его утром в больнице Святого Жиля, он был в операционном отделении.
– Понятно, – сказала Фрэнни. – Ему пришлось срочно туда поехать. Домой он вернулся рано утром и даже не успел поспать.
– Мне он усталым не показался, наоборот – выглядел триумфатором.
Потом Фрэнни задумалась над словами Финна. Почему это Марк так выглядел? Конечно, турне оказалось успешным, но он не из тех людей, у кого от успеха кружится голова; а если действительно случилось нечто потрясающее, почему он не разбудил ее, чтобы рассказать об этом?
Она неохотно пожевала что-то за обедом, уложила тетю в постель и подошла к окну. «Роллс-ройс» стоял на улице. Значит, Марк вернулся и принимает пациентов. Он должен прийти, когда закончит.
Она побрела на кухню. Там никого не было – Крисп пошел вздремнуть после обеда. Она нарезала сэндвичи и выложила на тарелку несколько пирожков.
После этого, не в силах просто сидеть и ждать, она снова подошла к окну. «Роллс-ройс» все еще стоял на улице. Фрэнни вернулась к себе в комнату, вымыла голову и подкрасилась. Снова посмотрела в окно.
– Это глупо, – сказала она сама себе и села как можно дальше от окна, листая журнал.
Наконец вошел Крисп, чтобы спросить, когда подавать чай.
– Профессор сейчас у себя, принимает пациентов, думаю, надо его подождать. – И извиняющимся тоном добавила: – Крисп, я сделала немного сэндвичей, надеюсь, вы не возражаете.
Он отечески ей улыбнулся.
– Превосходная мысль, мадам. Профессор любит сэндвичи.
Вскоре пришла тетя с вязаньем и начала рассказывать о своем коттедже. Пару раз она поглядывала на красивые настенные часы: уже давно пора было пить чай. Наконец она спросила:
– Марк уже дома, дорогая?
– Принимает у себя пациентов. Думаю, он скоро закончит. Давай его подождем…
Пробило пять часов, а Марк все не шел, и чай им пришлось пить вдвоем, и сэндвичи по достоинству оценила тетя. Фрэнни снова подошла к окну. Миссис Уиллет выходила из дома. «Роллс-ройс» по-прежнему стоял там, значит, Марк остался один. В этом Фрэнни была уверена, он не принимал пациентов без миссис Уиллет и медсестры, а у медсестры сегодня выходной.
Фрэнни неожиданно сказала:
– Я пойду вниз, к Марку. Ему пора пить чай.
Дверь приемной на первом этаже была прикрыта, но не заперта. Пройдя через комнату, она, поколебавшись, толкнула дверь его кабинета и вошла.
Профессор сидел за столом и перелистывал бумаги – письма, результаты анализов, истории болезней. Но ни на одной из них он не задерживался, поглощенный собственными мыслями. Когда Фрэнни вошла, он поднял голову и встал.
– Здравствуй, Фрэнни. Что-то случилось?
Она подошла к столу, села на стул для пациентов и сжала руки на коленях.
– Да, случилось, – сказала она. – Ты явился рано утром и не дал Криспу разбудить меня. Потом ты уехал в больницу Святого Жиля, а когда вернулся, то просидел до вечера здесь. Миссис Уиллет давным-давно ушла домой. Я понимаю, что ты человек занятой, но мне кажется – то есть не кажется, а я уверена, – ты меня избегаешь. Финн видел тебя сегодня утром и сказал, что ты выглядишь триумфатором. Что-то произошло, пока ты был в отъезде?
Она замолчала и внимательно посмотрела в его спокойное лицо. Чтобы продолжать, ей пришлось сделать над собой усилие. Пусть это прозвучит глупо и по-детски, но дольше молчать нельзя.
– Ты кого-то встретил – женщину – и полюбил ее? Если так, то за меня не волнуйся. Я все пойму и буду за тебя очень счастлива. – Она снова села на стул. – Вот. Иногда надо просто высказать все, что думаешь. Между друзьями не должно быть недомолвок.
Марк тихо спросил:
– Почему ты будешь за меня счастлива, Франческа?
– Потому что я люблю тебя и больше всего на свете хочу, чтобы ты был счастлив.
Профессор улыбнулся. Он встал из-за стола и нежно взял Фрэнни за руки.
– Хочешь знать, отчего я чувствовал себя триумфатором? Оттого что вернулся к тебе, моя дорогая Я не хотел любить тебя и сопротивлялся этой любви Думал, что у меня есть в жизни все, что нужно, а потом ты вошла в мою жизнь и в мое сердце.
Фрэнни пролепетала:
– Почему же ты молчал?..
Профессор обнял ее.
– Потому что я староват для тебя и привык жить работой. Ученый сухарь. Твоя любовь казалась мне настолько невероятной, что я не решался снова тебя увидеть, хотя и отчаянно желал этого. Я понимал, что как только приду домой, то скажу тебе о своей любви. И сидел здесь, раздумывая, как мне это сделать.
– Я могу сказать тебе, как. Главное – начать, а дальше все пойдет как по маслу.
– Дорогая моя, какое ты чудесное создание… – Он наклонился и поцеловал ее.
– Очень мило, – наконец птоговооила Фоэнни – и снова получила в награду поцелуй. Для ученого сухаря он целовался очень неплохо. Не удержавшись, она спросила: – Ты уверен, что любишь меня? Не красавицу, не умницу и болтуныо?
Марк взял ее за подбородок и с нежностью заглянул ей в глаза.
– Ты всех красивее и всех умнее, моя добрая девочка, и в день, когда ты перестанешь болтать, я умру от скуки.
Такой ответ мог рассеять любые сомнения. Фрэнни обняла его за шею.
– А ты не будешь против, если наши маленькие дочери будут чересчур говорливы?
– Не буду. К тому же у нас, наверное, появится сын или даже два.
– Два сына и две дочки, – подытожила Фрэнни. – Чтобы могли составить четверку в теннисе.
Профессор громко засмеялся.
– Хорошо еще, что ты равнодушна к крикету: в команде одиннадцать игроков! – Он прижал ее к груди и поцеловал, нежно и ласково, в предвкушении ожидающего их счастья.
