компанией и отбыла «по личным, не терпящим отлагательства, делам». Одрик с Торканной рыпнулись было со мной, но я была непреклонна, если меня пошлют, то лишние свидетели моего позора мне совершенно не нужны.
Мара уже устала бояться и просто лежит на ступеньке и греет мне левый бок, а в воздухе висит табло с огненными буквами: «Хозяин занят, подождите». Написано, что удивительно кириллицей. Эх! не забыла я еще родной алфавит. И это не только в воздухе, это еще прямо мне в мозг транслируется.
Ничего я терпеливая, я подожду. Хотела почитать, но в портале для этого темновато, попыталась подвесить над книжкой огонек, но его сносит холодным сквозняком. Поэтому сижу и перебираю в памяти странички жизни и пытаюсь подобрать самые весомые аргументы для предстоящего разговора. Но в голове пусто, как в барабане, и мысли все время перетекают на разные мелочи.
Вдруг огненная надпись мигнула и сменилась на: «Добро пожаловать! У вас есть десять минут, чтобы изложить свою просьбу.» Ничего, успею… должна успеть.
Быстро сбегаю вниз, рядом Мара цокает когтями по каменным ступенькам и обнюхивает пыльные углы. Три пролета, и я в роскошной приемной в дворцовом стиле. Кругом картины с чем-то абстрактно- ярким, цветы и пальмы в кадках и страшные, как бегемоты, кожаные диваны. Возле высоченных дверей стол с секретаршей модельной внешности, рядом с ней я как никогда чувствую свою ущербность. Она величественная, одетая по последней моде, с безупречными маникюром и макияжем, и я пыльная, в простой кожаной одежде и с мечами за спиной, про маникюр и прическу лучше вообще не вспоминать. Простая коса совершенно не смотрится на фоне этого произведения парикмахерского искусства.
— Вам назначено? — Мурлыкает из-за стола великолепное создание, и томно смотрит на меня из-под безупречной челки.
— Э-э-э … нет, но там, на табло было написано, что у меня есть десять минут.
— Ну, раз было написано, то изложите мне, и если ваш вопрос действительно важный, то я запишу вас… на конец года. — И секретарша величественно распахивает пухлый ежедневник и жестом фокусника переворачивает песочные часы.
Много лет назад, на Земле, меня еще можно было смутить подобным обращением, но сейчас, умерев второй раз и воскреснув в другом мире меня подобными манерами пронять сложно.
Цыкаю зубом и нагло скалясь, заявляю секретарской выскочке:
— Я по личному делу, и … МЕНЯ ПРИГЛАШАЛИ В ГОСТИ.
С ее величества сходит некоторая доля спеси, она захлопывает ежедневник, и уже мило улыбаясь:
— Ну что же вы сразу не сказали…
Тонкий пальчик с обалденным маникюром переключает что-то на странном агрегате, напоминающем селектор, из него выдвигается непонятная штуковина похожая на микрофон и девица сладенько мурлычет, приближая к ней почти вплотную ярко алые губки:
— К вам по личному делу пришли, из приглашенных… Пустить?
Ответа я не слышу, но секретарша вся расплывается в патоке улыбки:
— Проходите, вас давно ждут, — ее идеально накрашенные губки обнажают два жемчужных ряда зубов, между которыми проскальзывает тонкий раздвоенный язычок.
В огромных дверях что-то щелкает и одна из сворок приветливо приоткрывается. Мара сразу же сует туда голову, дверь издает рычащий звук и закрывается, и наглая бульдожья морда оказывается зажатой в дверях. Мара дергается туда, сюда упирается всеми лапами и пытается вытащить многострадальную голову из плена.
— А эта блохастая с вами? — Сомнение в голосе секретарши можно намазывать на хлеб.
— Да, она со мной. И она не блохастая!
— Еще чего! У нас тут ограничение на количество сопровождающих, с блохами я бы вас и на порог не пустила. Пусть идет позади вас.
Дверь опять распахивается, Мара свободна, но вперед меня больше не лезет, голова она, чай не казенная. Шаг за дверь и вот я уже в знакомой комнатке старой гостиной Одрика, где мы прошлый раз пили чай и ели варенье. Ко мне навстречу бежит удобное кресло и, подбивая меня сзади под коленки, заставляет усесться в его мягкое и какое-то обволакивающее нутро, а само шустро семенит к растопленному камину. Хозяин, все в той же хламиде сидит в соседнем кресле, а на столике дымится чайник и громоздятся блюдечки с вареньем разных цветов.
— Чай будешь?
— Да. — Горячий чай после сквозняка природного портала, самое то, что нужно.
— Ты в гости или как? — Хозяин неторопливо наливает мне в чашку крепкий, исходящий паром чай из множества разных трав. Мара сидит под моим креслом и только шумно принюхивается к разносолам на столе и горестно вздыхает.
— И то и другое…
— Забавно… И что же от меня хочешь?
— Я так думаю, что Вам это уже известно…
— Может быть…, но все же изложи свою просьбу сама. Чтение мыслей это одно, но часто просьба, изложенная простым языком, может выглядеть совершенно по-другому.
Я тяну время, собираясь с мыслями, прихлебываю ароматный, ни на что не похожий чай и смакую первое попавшееся варенье.
— Вкусно…
Демон пыли спокойно ждет. Что значат несколько минут в сравнении с вечностью? Ничто. Он хозяин времени и этого мира и может позволить себе подождать… И я решаюсь:
— Дело в том, что я, как уже наверняка знаете, немножко беременна… И в связи с этим в моей жизни возможны некоторые …э-э-э… осложнения. Я боюсь…
— А я-то тут причем? Я чай не повитуха…
— Да нет, я про другое… Я боюсь, что когда дело подойдет к определенному сроку, то я и, соответственно ребенок… мы оба станем очень уязвимыми.
— Ты считаешь, что договор между тобой и Союзом может быть нарушен?
— Да. И в любом договоре можно найти лазейку. Мэтр Коди объяснил мне, что если на мою голову заключен контракт, и его дата меньше даты договора, то к заключенному соглашению он никакого отношения не имеет, и его выполнение не является нарушением договора.
— И ты считаешь, что есть заказ на тебя, сделанный до заключения договора?
— Да.
— И что заставляет тебя так думать?
— Элементарная паранойя.
— Знай, я не вмешиваюсь в людские дела…, пока не вижу в этом выгоды.
— А я еще не закончила… это все еще вводная…
— Прошу прощения, продолжай.
— В связи с этим у меня есть два варианта решения проблемы. Первый, удрать в Синие топи и сидеть там, пока не разрожусь. Вариант второй, всячески укрепить усадьбу и сидеть в пустыне.
— И какой из этих двух вариантов тебе нравится больше?
— Третий…
— Хм… третий… А что тебе не нравится в первых двух?
— В обоих случаях всему миру скоро станет известно о рождении у меня ребенка. Шпионы и соглядатаи есть везде. И когда о рождении станет известно, мы оба попадем под удар. Ребеночка не обязательно убивать, его достаточно украсть и можно будет получить от его мамы все, что душе угодно. А если ничего не нужно, то если воспитать чадо в нужном ключе, то оно потом само добьется от мамы что душа пожелает. Вариантов масса… и все они мне не нравятся.
— Хм… А третий вариант? Надеюсь это не… — Демон долго подбирал нужное слово, — это не аборт? Я подобными вещами не занимаюсь…
— Нет. Уже нет… А можно мне еще чаю?
— Да, пожалуйста…
Гарик легко взмахнул рукой и в комнату влетел другой чайник белый, пузатый, в крупный красный
