Гезнур кивнул спутникам и развернул усталого коня.
Некромант ехал по обочине дороги, взгляд мага скользил по серым окрестностям. Унылый край, но чародею из Черного Круга он был по душе. Рощицы искривленных голых деревьев сменялись заболоченными пустошами. Из-под снега торчали бугорки, увенчанные ржавой прошлогодней травой. Там и сям в отдалении поднимались дымки, отмечая людские поселения. Вокруг них - расчерченные бороздами поля. Снег сошел там, где громоздились гряды отваленной плугом почвы, но сохранился в бороздах. Изредка на холмах маячили серыми громадами замки сеньоров.
По тракту, чуть отставая от всадника в рогатом шлеме, ползла кибитка, обитая облезлым мехом. Двое магиков в черных накидках скорчились на облучке, кутаясь под порывами стылого ветра.
Некромант задумался о предстоящей работе с троллиными тушами - нелегкая задача, которая потребует изобретательности и смекалки, подлинный вызов мастерству чародея. Подготовку он уже начал, посадив янтарное 'семя' в развороченный загривок дохлого тролля. Сейчас магический артефакт пускает отростки, овладевает каменным телом. Человека следует обрабатывать свежим, только что умерщвленным, но у троллей процессы разложения идут куда медленней, к тому же холод препятствует тлену - возможно, павших в Анракской битве гигантов удастся поднять.
Маг настолько погрузился в раздумья, что даже прозевал, когда из придорожных зарослей выступили вооруженные оборванцы, преграждая путь кибитке.
- Стойте! - велел предводитель разбойников. - Остановитесь, именем благородного и могущественного сеньора Реддиля из Меорна, по землям которого вы проезжаете.
Кибитка замерла. Магики привстали на облучке, один с хрустом размял пальцы, другой вытащил из-под сидения моргенштерн на короткой рукояти. Некромант развернул коня и подъехал к кибитке.
- Прочь! - коротко велел он.
Оборванцы переглянулись, из толпы выдвинулся всадник на тощей лошади, в шлеме, украшенном петушиными перьями, и ржавой кольчуге. Сразу видно - не участвовал в минувших битвах. Кто принял участие в схватках с имперцами, тот нынче щеголяет в хороших доспехах, а этот - шваль, разбойник. И, должно быть, так оголодал да отощал за зиму, что рискует нападать на вооруженный конвой. Некромант вытянул из-за плеча длинный клинок и пустил коня шагом - прямо на преградившую путь толпу. Чародей решил, что даже слова тратить на мерзавцев не стоит.
Вж-жик! - взмах темного лезвия смел с седла благородного и могущественного сеньора. Маршал ткнул пятками в бока лошадь, направляя ее в скопление оборванцев, меч, описав круг, снова обрушился на злодеев. Мертвый предводитель бандитов рухнул на мерзлую землю, грохоча кольчугой. В воздух взлетела отрубленная рука, рассыпая алые капли... Завопил человек, сжимая обрубок, из которого хлестала кровь. Тут только разбойники сообразили, что происходит. Трусливые помчались наутек. Те, кто посмелей, бросились в атаку - и налетели на длинное лезвие, завершающее очередной оборот.
Несколько человек подскочили к кибитке, возница пустил серию магических искр, другой взмахнул могенштерном, стальной шар, соприкоснувшись с каской гевца, вспыхнул зеленоватым пламенем.
Еще двое разбойников крадучись пробрались мимо упряжки и дернули обитую черным дверцу повозки. Первый сунулся внутрь, но Глоада, только того и ждавшая, ударила каблуком в лоб - бандит отскочил. Следом за ним из кибитки вылетел Дрендарг, принцесса метко швырнула ящерицу в лицо второго разбойника. 'Малыш', распуская на лету шейные складки, впился острыми зубами в нос гевца, Глоада выскочила из кибитки, воинственно размахивая колючей клеткой - но все было кончено. Уцелевшие вояки покойного господина Реддиля разбегались кто куда. Тот, которого принцесса Болотного края ударила сапогом в лицо, отполз на четвереньках, вскочил и бросился следом за товарищами. Глоада сплюнула, подхватила на руки хрипло урчащего Дрендарга, по мордочке которого стекала кровь, и полезла в кибитку. Маршал оглядел побоище, аккуратно сунул меч в петли и пустил коня шагом...
...Когда Гезнур во главе конвоя показался на дороге, разбойник, искусанный ядовитой ящерицей, был еще жив. Он уже ничего не соображал, корчился в замерзающей луже, с хрустом обламывая лед по краям и всплескивая черной водой... Изо рта его стекала пена и мешалась с кровью, сочащейся из ран...
Окинув взглядом побоище, король заключил:
- Отлично, мы отстаем от нашего дружка совсем немного!
ГЛАВА 7 Альда, Мокрые горы
В рассказе вождя жизнь аршванов представлялась этаким буколическим счастьем, идеальным существованием в ладу с природой. Варвары охотились в море, растили детей и свободное время посвящали поискам духовного совершенства - то есть пиршествам, когда ели до отвала и плясали у костра. Если Великий Черный Угван бывал милостив, то еды оказывалось так много, что приблизившиеся к совершенству аршваны объедались и не могли плясать. Когда еды случалось мало, плясали с удвоенным усердием, чтоб умилостивить Великого Черного, дабы послал побольше добычи...
Однако недавно всё изменилось, на аршванов напало соседнее племя скотоводов. Название племени 'зенгеды' говорило демону ничуть не больше, чем 'аршваны'. В Мире об этих народцах не было известно ровным счетом ничего, их словно бы не существовало. Почему зенгеды вдруг надумали прогнать аршванов с пустынного берега, неясно. Вряд ли кочевникам скотоводам могли приглянуться земли рыбоедов, однако появилась, значит, некая причина, по которой зенгеды вдруг напали на миролюбивых соседей. Насколько Ингви мог судить - прежде особых конфликтов между племенами не случалось. В рассказе старика зенгеды представали вовсе не исчадиями гангмарова Проклятия, как если бы война была давней. Когда народы долго сражаются между собой - противная сторона естественным образом превращается в часть фольклора, темную сторону бытия, так сказать.
Однако здесь все было иначе - скотоводы зенгеды никак не входили в описание прежней, идеальной жизни аршванов. Более того, когда вождь устал и его сменил приятель в черном, он даже припомнил, что, хотя зенгеды поклонялись не истинному богу, а Отцу Быков, их шаманы также сражались на стороне Великого Угвана. Ингви понимающе кивнул, имя Гангмару - легион!
Тем не менее, началась война, скотоводы явились на побережье и вознамерились изгнать рыбаков аршванов с исконных земель. Была великая битва, в которой сражались воины и шаманы обоих народов. Зенгеды победили, а разбитые аршваны частью разбрелись кто куда, а частью - пошли в услужение скотоводам.
Ннаонна зевнула и буркнула:
- Скучно!
- Да, - согласился Ингви, - старичок повествует о походах и битвах таким же тоном, каким Мертенк высчитывает расходы казны. - Нет бы, загнул чего-нибудь о необоримом натиске воинов, бешеной отваге героев, о стремительных ударах и прочем таком... Но послушаем дальше!
Дальше стало еще хуже. Род старика Ранвара, отколовшись от остальных, отступил на север, укрылся в скалах... затем они отыскали подходящее местечко - там, где ручеек, берущий начало в горах, стекал по узкой долине и впадал в море. На каменистом берегу род обосновался, чтоб попытаться жить по- прежнему... пока не появились рогатые.
- Рогатые? - здесь даже Ннаонна заинтересовалась. - Кто это? Откуда взялись?
Рогатые - то есть, воины в шлемах, украшенных рожками, приплыли на большом длинном корабле, сделанном из многих деревьев. Последнее обстоятельство было удивительно для аршванов, которые плавали в лодках из шкур, а больших деревьев отродясь дотоль не видели, разве что плавник, который приносило морем. Так что большой длинный корабль под широким полосатым парусом оказался в диковинку. Рогатые были очень злыми, побили, кого смогли застать на берегу, так что бедняги аршваны разбежались, бросив скудное имущество и засоленную впрок рыбу. Потом они бродили в горах, мерзли и голодали, удаляясь все дальше и дальше от берега - пока не вышли к поселениям альдийцев.
- Так напугал вас корабль рогатых, что вы всю зиму без оглядки бежали? - спросила Ннаонна.
- Такова была воля Угвана, - развел руками старый шаман. - Все, что творится, все от него! Значит, он и
