ГЛАВА 46 Ливда, западный Сантлак
Наблюдая за приготовлениями, Хромой решил, что Обух прав - у него в самом деле легкая рука. Или не у него, а у Эрствина? Как ни странно, все складывалось самым благоприятным образом для юного графа. Совет дал согласие на созыв ополчения, даже обошлось без обычных в любом большом деле проволочек. Уже на следующий день после знаменательного заседания Совета войско выступило в поход. Эрствин объяснял так, что синдики боятся: он, граф, может передумать. Поход-то, в сущности, ради них, ради городской общины. Прежде на рыцарей-разбойников не было управы, так что мог выйти очень интересный прецедент
Цехи и братства выставили восемьсот человек с оружием. Ливда - огромный город, один из самых крупных в Мире. При нужде цехи могли бы собрать в несколько раз больше людей, но цель похода - небольшой замок захудалого сеньора - не требовала. Напротив, можно было обойтись куда меньшим числом бойцов, но здесь вступал в силу простой расчет: чем больше войско, тем меньше вероятность, что придется вступать в бой. Скорей, добрый сэр при виде огромного численного превосходства противника проявит благоразумие, и дело решится миром.
Большую часть ливдинского войска составляла пехота. Все были в кольчугах или кожаных латах, со щитами, секирами и копьями. На головах - каски. Купеческие братства собрали отряд кавалерии. Вел ополчение граф Эрствин, при нем находилось полдюжины конных латников и, конечно, Хромой.
Воинство выстроилось на площади, граф скомандовал выступать и занял место во главе колонны. Проезжая мимо строя пехоты, Хромой с удивлением заметил Коня. Долговязый бандит, как обычно, выделялся ростом. Этому-то что здесь нужно? Разумеется, почти все парни Обуха состоят в том или ином цехе, это одно из условий игры. Но в случаях, вроде этого, такие мастера обычно остаются в стороне. Если Конь идет с войском, значит - Обух велел.
Вояки протопали по улицам, прохожие сторонились, повозки сворачивали в переулки, чтобы дать проход защитникам города, а детишки бежали по бокам и радостно размахивали деревянными мечами и топорами. Им было весело.
Вот и Восточные ворота. Ополченцы попарно проходили в проем, стражники отпускали в их адрес ехидные шуточки - в основном, по поводу того, как неумело держат оружие почтенные мастера. Горожане шагали молча, только кто помоложе пытались отшучиваться - мол, когда приходит нужда, в поход идут вовсе не бездельники из стражи. В общем, держались все бодро - даже после того, как оказались наружи, посреди открытого пространства. Возможно, непривычный простор мог напугать городских, подействовать угнетающе, как это случилось зимой с Хигом. А ведь Коротышка был не робкий парень! Однако теперь горожан было так много, что они чувствовали себя вполне уверенно. К тому же ничего особого от них не требовалось - только шагать в толпе земляков и товарищей по цеху. Что может быть привычней? Монотонное движение успокаивало.
Сперва попадались встречные - пешие и на повозках, потом дорога опустела, только единожды встретился караван, полтора десятка фургонов. На таком расстоянии от Ливды странствовать в одиночку было слишком рискованно.
Завидев войско, возницы остановились и съехали на обочину, освобождая дорогу. Тракт казался достаточно широким, нужды сторониться не было, однако караванщики все-таки проявили благоразумную осторожность, чтобы не сердить понапрасну встречных. Мало ли...
В час пополудни ополчение остановилось на дневку. В котлах разогрели похлебку, раздали хлеб и вино. Потом двинулись дальше. По дороге попадались замки - все, разумеется, в стороне от дороги. За века тракт менялся, огибал вновь выстроенные дворянские усадьбы. От господского жилища лучше держаться подальше, так что купцы и путешественники прокладывали новые колеи.
Никто из замков не показывался, не пытался узнать, что за солдаты следуют по дороге. Однако, проходя мимо твердынь, ополченцы держались настороже и поминутно озирались. Наконец войско вышло к повороту на Вейсп. Разговоры в колонне стихли, ливдинские мастера приглядывались к цели похода.
Выглядел замок достаточно внушительно. Хотя Вейспы не принадлежали к числу местных богачей, но были семьей зажиточной, и замковые укрепления содержали в порядке. К тому же их поместье было одним из старейших в краю, так что за века господа успели не раз его перестроить и расширить. Господское жилье выросло на высоком холме вокруг мрачной башни. Когда-то подобные башни строили первые владыки края, завоеватели и первопроходцы. И Леверкой начинался с подобного сооружения, только бароны - вассалы первых императоров, строили свои поместья пораньше. Позже, когда Сантлак стал королевством, и здешние монархи начали раздавать поместья да земли дружинникам, те выстроили башни, подражая баронам.
Башня была не очень высокой, всего лишь в три этажа. К ней примыкали жилые строения, весь комплекс - обнесен каменной стеной. Пространство у подножия холма служило хозяйственным двором и было огорожено частоколом. Сейчас вдоль парапетов расхаживали вооруженные люди. Господин ок-Вейсп, разумеется, знал о приближении войска и на всякий случай приготовился к обороне. В таком обширном поместье наверняка проживает и многочисленная челядь. Разумеется, далеко не все холопы ок-Вейспов опытные вояки, но уж ливдинским мастерам наверняка не уступают.
Ополчение остановилось, Эрствин с конными поехал к воротам. Ок-Ренг держал серое знамя Леверкоев, украшенное лиловой розой.
- Его светлость барон Леверкой, граф Ливдинский желает говорить с господином ок-Вейспом!
На стену вышел сеньор - в доспехах, в шлеме с поднятым забралом.
- Ваша светлость! Чем обязан столь высокой чести? - рыцарь улыбался и совершенно не выказывал страха.
- Я получил жалобу на разбой, учиненный в ваших землях, - негромко произнес Эрствин. - Ограблены мои подданные.
Голос мальчика звучал не слишком внушительно по сравнению с громкими криками рыцарей. Но держался граф спокойно и уверенно.
- Разбой повсюду, - ответил рыцарь со стены. - Я слышал, в Ливде зарезали нескольких солдат ок- Рейселя, а злодеев и не подумали искать. Увы, времена нынче печальные, упадок нравов, злодейства, преступления... Я сочувствую вашим людям, но хотел бы все же узнать, почему вы, ваша светлость, явились в мою землю с такой многочисленной свитой.
Хромой подумал, что господа могут соревноваться в вежливости обмениваться и уклончивыми намеками не хуже Обуха и его подручных, так что не помешает ускорить события.
- Ваша милость, - окликнул меняла ок-Вейспа, - соблаговолите отворить ворота, и мы поглядим, не найдется ли у вас - ну вдруг, случайно - чего-нибудь из пропавшего имущества.
- Кто говорит со мной? - осторожно спросил рыцарь. Он боялся уронить достоинство, переругиваясь с простолюдином.
- А вы наружу выйдите, посмотрите поближе, кто я такой. Если не побрезгуете, конечно... с перепугу, - ухмыльнулся Хромой.
Рыцарь промолчал.
- Можете считать, что требование исходит от меня, - выкрикнул Эрствин. - Я хочу осмотреть ваш замок, поскольку в ваших землях совершено преступление против подданных его величества. У вас есть выбор - оказать содействие графскому правосудию либо воспротивиться ему. Тогда я объявлю вас врагом правосудия.
- Я держу свои земли от Гилфинга и короля Сентлака! - объявил ок-Вейсп. - И я не подчиняюсь графскому правосудию.
- Все, что требовалось сказать, уже сказано, - отрезал Хромой. - Или вы подчинитесь справедливому требованию графа добровольно, либо - подчинитесь не добровольно. Выбирайте!
- Зачем ты его дразнишь? - тихо осведомился мальчик.
- Я его не дразню. Я предложил ему подраться, чтобы он не надумал вызвать на поединок тебя. Прости, Эрствин, это было необходимо.
- Мне надо подумать! - крикнул ок-Вейсп со стены.
