— Я не возражаю! Традиции нельзя нарушать, но тогда Электра — моя! — ответил Тор.
— Согласен на обмен на две недели, — ответил Илья Муромец.
— Женщины, вы согласны? — спросил захмелевший Тор.
Женщины молчали в знак согласия.
Электра только теперь поняла, зачем гостям были нужны две спальни, но дала Илье Муромцу право первенства. Илья Муромец не задержался, взял под руку Эллу и повел ее в ее спальню.
Тор подошел к Электре:
— Я так давно тебя люблю! С первого танца в ресторане!
— И у меня странное чувство, что ты мне нужен. Идем ко мне, у меня здесь есть любимая спальная комната, она удалена от спальни Эллы, и там есть душ.
Электра повела Тора в золотую клетку, которая была выполнена в виде отдельного номера, она еще больше ее улучшила при очередном ремонте. Тор осмотрелся и одобрил выбор. Впервые за долгое время, возможно, со дня знакомства с Павлом у Электры появилось чувство легкости и свободы. Ласки двух любящих людей обладали свойством неземного существования.
Домашняя пальма улыбалась чистыми листами двум любящим друг друга людям. Электра улыбалась. Тор хмурился. Кто из них пальма? Но сейчас не об этом. Он долго ждал ее, очень долго, недели две. Он писал ей письма на е-мейл ежедневно. Она не отвечала. Он посылал приглашения в кафе. Она не приходила. Он писал стихи собственного сочинения. Она молчала. Он стал худеть, и мало бриться, его лицо стало хмурым, непроницаемым. Она погрязла в рабочих и домашних проблемах, и мельком читала его сообщения в почте, и сбрасывала их в один файл. Дела цеплялись одно за другое, возникали предвиденные и неожиданные проблемы, она даже свалилась со стола, на который залезла, чтобы…, но это неважно. У стола подломились две ножки с одной стороны. Полет в пространство был неожиданным. Вся оргтехника на столе наклонилась и съехала с него, как с горки. Компьютер выдержал падение и вновь заработал. Головокружение от падения прошло через полчаса. Фиолетовой феи из Электры не получилось. Но получилась ссадина на ноге…
Они лежали с Тором под домашней пальмой, на огромном лежбище, ссадина на ноге сверкала всей своей красой.
— Я тебя звал, звал, а дома ты только падаешь, ты даже рану не смазала.
Тор достал йод, крем, для заживления ран, смазал рану:
— Следующий раз, когда придешь с двумя новыми ссадинами, хоть эта заживет.
Он обнял ее. Она сдвинула ногу в сторону, чтобы до ее ноги мужчина не дотрагивался, а все остальное было в его распоряжение.
— Я готов жениться на тебе, — сказал Тор и потонул в недрах ее организма.
- 'Если б я была царицей'… Если бы я была, хотя бы мэром столицы, — сказала Электра, лежа на плече у мужчины.
— Зачем тебе это нужно? — спросил он, обнимаю ее голое тело.
— Я бы наложила запрет на любое строительство в центре столицы! Эрозия земель внутри первого кольца за пределами здравого смысла. Жажда наживы ни женщинам, когда они зарабатывают эрозию внутренних органов, от столкновения с мужчинами, ни земле-матушке, когда ее долбят сваями, здоровья не приносят. Изрытые, многократно застроенные земли просят отдыха. Снесли гостиницу, а взамен скверик посадить и не больше, урон экономический?
— Значит, я порчу твое здоровье? — спросил Тор, — а земля внутри садового кольца меня не волнует, а за экономический ущерб тебя и дня мэром не продержат.
— Жаль, землю жалко, — сказала Электра и поцеловала его в щечку.
— Птичку лучше пожалей, их совсем извели из-за того, что где-то пять человек умерли, — сказал нервно Тор и крепко сжал в своих объятиях не мэра, а Электру.
— Знаешь, почему две башни протаранили самолеты? — спросила она у мужчины, поднимаясь с постели, свесив ноги с одной ее стороны.
— Террористический акт — ответил Тор, свесив ноги с другой стороны постели.
— Акт он и есть акт.
— Ты, чего попугая изображаешь: акт, акт, акт.
— Две башни это ноги.
— Чьи ноги? Великана? — спросил мужчина, направляясь открыть дверь комнаты.
— Не знаю. Если ты лежишь на пляже, перед тобой стоят ноги и мешают смотреть вдаль.
— Ты еще подумай, стоэтажные башни, ноги, пляж, — проговорил мужчина и ушел в санузел.
— Башни мешали смотреть вдаль, но кому? — протянула женщина, наливая кипяток на щепотку растворимого кофе в чашке.
— А, что изображали два самолета, тараня башни? — спросил мужчина, наливая воду, в кружку.
— Две стрелы амура.
— Хочешь сказать, что кто-то мстил за поруганную любовь? Ведь сильно пострадали рестораны, а повар вылетел в окно.
— Точно, это была мужская месть, — сказала Электра, выходя из квартиры мужчины.
Она подождала, пока Тор закрыл входную дверь в квартиру, и подошел к ней, почти одновременно открылись двери лифта. Она посмотрела на себя в зеркало на стене лифта, перевела глаза на лицо мужчины.
Он неожиданно спросил:
— Почему свая угодила в вагон метро?
— Потому что я позвонила тебе, что еду к тебе, забыл?
— Ты кого из себя возомнила?
— Себя.
— Ладно, проехали, ты ведь не была в том вагоне метро.
— Я долго делала прическу, это меня и спасло, и опоздала в тот вагон, когда подъехала к метро, вход был уже закрыт, поэтому взяла машину, а когда подъехала к следующей остановке метро, и эта станция метро закрылась, так и приехала к тебе на машине.
— Стоп, — сказал Тор, открывая дверь подъезда перед Электрой, — почему из-за тебя вонзили сваю?
— Ты забыл, что я работаю в большой компании, что мой телефон на прослушивании, когда я сказала, что еду к тебе, Глеб дал команду, ударить сваей по моей измене.
— Ладно, свая в метро местная, но две башни они за морем — океаном находятся, или находились, с кем ты там говорила? — спросил Тор, выходя на тропу, покрытую асфальтом с редкими наплывами льда.
— С Эллой говорила.
— Что?! Ты и там успела поговорить? Я в шутку спросил.
— Она была в том ресторане на каком-то шестидесятом этаже, за сутки до катастрофы, то есть 10, а с ней я встретилась 12 в столице, на одном общем сборище.
— Врешь?!
— Еще чего, встреча зафиксирована, мое, и ее присутствие тоже, а уж ее перелет через океан тем паче есть в аэрофлоте.
Они остановились на дороге.
— Так, а какое отношение ты имеешь к птичкам?
— Я еще про башни не договорила.
— Говори.
— Элла встречалась с Яшкой в одной из башен, по принципу, народу много не заметят.
— А кто нам мстил?
— Не знаю.
— Тогда говори про птичек.
— Не скажу, я про птичек сказку сочинила, она в конкурсе победила.
— И объявили птичий грипп?
— Не знаю.
