После одной проигранной Муравейником партии было решено снова сыграть именно ее, повторяя все ходы, и вот на одном из ходов программа сделала другой ход и теперь выиграла. На следующий день снова повторили именно эту партию и Муравейник ее проиграл точь-в-точь исполнив все ходы, ведущие к проигрышу. Снова повтор и снова новый вариант хода, причем не такой как вчера, и очередная победа Муравейника. Это повторялось всегда: первая партия игрового дня Муравейник делал все ходы как под копирку и проигрывал ее, во второй раз обязательно следовало изменение, которое приводило к победе.
К сожалению, это была единственная проигранная Муравейником партия, поэтому проверить, работает ли такая зависимость для других, было невозможно: все победные партии Муравейник повторял шаг за шагом, ничего не меняя в ходах.
В конце седьмого вечера Борису стало понятно, что заработать на игре с Муравейником у него не получится.
— Ребята я вам еще в первый вечер сказал, что программа — бомба! — заявил он после очередного проигрыша. — Что вы хотите добиться, продолжая это тестирование? Вы хотите найти ошибку в алгоритме, который приводит к проигрышу, а на второй партии исправляется? Да плюньте на это. Патентуйте алгоритм или что у вас там патентуют, и вперед. Ничего лучшего на рынке пока нет.
— Ну, мы ж не знаем, что там американцы готовят, — Виктор видел, что 'тестировщик' намерен бросать работу.
— Что готовят? А я знаю. Готовят они матч-реванш с Каспаровым для суперкомпьютера Deep Blue. Так там суперкомпьютер, а тут персоналка. Если Вашу программу туда загрузить, то уверен у Каспарова шансов не будет. Так что желаю вам успеха, и спасибо за возможность поиграть с таким хорошим соперником. Мне этих проигранных партий для анализа теперь на месяц хватит.
Когда Борис ушел, Виктор сказал:
— Ну что теперь остался один соперник…
— Каспаров? — иронично ухмыльнулся Алекс.
— Не-е-е. Гарри Кимовича мы не будем беспокоить, а вот его железного соперника стоит, — Виктор говорил медленно, словно что-то взвешивал в уме.
— И как ты себе это представляешь? Будешь в IBM вызов на турнир посылать? Джокер, ты понимаешь, что через интернет мы к нему не подключимся, он если в какой-то сети и находится, то только внутренней, без доступа со стороны.
— Это понятно. Но есть у меня один человек…. В общем, мне нужно пару дней. Может, и получится.
Через два дня в ящик упало письмо от Виктора:
'Тестировщик будет, заезжай ко мне сегодня'
— В общем, канал доступа в IBM будет. Но нужно написать небольшую программу. Ее задача будет посылать информацию о шахматных ходах для Deep Blue и получать ответные ходы согласно специальному внутреннему протоколу, — при этих словах он положил на стол дискету.
— Откуда у тебя внутренний протокол Deep Blue? — глаза Алекса широко раскрылись.
— Ну, ты же знаешь о моих связях. Скажем так, один хороший человек из ФАПСИ помог.
— ФАПСИ? А это кто такие?
— Наши, в смысле российские, электронные разведчики. Такая спецслужба, раньше были управлением КГБ. Но, думаю, эти детали тебе по-барабану.
Виктор достал лист бумаги и нарисовал два больших круга, подписав их 'IBM' и 'Муравейник'.
— Твоя программа будет стоять на сервере IBM, имеющем доступ к Интернету. Вот этот кружок — это их сеть. Этот сервер имеет доступ в Интернет, и мы будем ему вручную отправлять ходы и получать ответ — на листке появилась стрелка, которая шла не к большому кругу 'Муравейник, а вниз, где он дорисовал силуэт компьютера.
— Мы так же вручную будем отправлять ходы Дип Блю в Муравейник, — на бумаге появился второй компьютер стрелка от второго компьютера потянулась к кругу 'Муравейник'.
— А не проще сразу написать программу для обмена информацией? Пусть играют себе без нас, — он взял ручку и нарисовал прямую стрелку между кругами. — Зачем мы будем лишним звеном между ними? И на схеме у тебя два компа нарисованы, это для чего?
— Ты надеешься наш эксперимент останется незамеченным? Я думаю, что ночью, а именно тогда мы будем вести партию, никто за Deep Blue не следит. Ну, спит охранник на этаже или как у них там. А вот утром все сыгранные партии операторы увидят, как и отследят то, куда уходила информация. Если у сервера будет прямая связь с Муравейником, то они смогут отследить наш Муравейник в Сети и станет он уже не нашим, а их. А так всё, что узнают — играли из Москвы из интернет-кафе. Может, играл непризнанный шахматный гений, или Каспаров тренировался, — на лице Виктора улыбка расплылась. А вторая машина — просто подстраховка, чтобы вообще не отследить связь с Мыравейником.
— Все что мы им оставим, это — адрес [email protected] — продолжил он.
— Думаешь, напишут?
— Если все получится, то точно напишут.
После Макдоналдса найти спокойное место, чтобы посмотреть видео так и не получилось. Все это время Алекс катался по Москве, добираясь к квартире Джокера, без помощи метро, а только на троллейбусах и автобусах. Мало того, что пришлось делать три пересадки, так еще в пятницу после обеда вся Москва была одной сплошной пробкой.
Выйдя на остановке рядом с домом Джокера, Алекс направился в супермаркет купить что-то, полагающееся для встречи друзей не видевшихся лет десять. Пробежав по полкам взглядом, он взял первое, что попалось под руку из категории ценников 'выше среднего' и направился к кассе. Настроения долго выбирать подарок не было, а в голове все всплывали картинки из уже далекого прошлого.
Да тогда у них все получилось. Муравейник всю ночь рвал, как Бобик тряпку, их хваленый Дип Блю, и уже в десять утра в ящике Энтхила лежала письмо от юристов IBM. Те любезно сообщили, что готовы обсуждать вопрос о невозбуждении уголовного преследования в связи с незаконным проникновением в корпоративную сеть, если с ними выйдут на контакт добровольно.
Виктор был убежден, что их все равно подставят.
'Американцы по-другому не умеют. С ними нужно говорить или с позиции силы, или с позиции контракта. А преследование и прочая ерунда… Ну кого они будут преследовать, они ж нас не вычислят?' — говорил он.
В ответ парни отправил письмо, что если у компании IBM возникнет желание заказать услуги по консультированию в вопросах шахмат, они могут писать, а если нет, то пусть идут… Тут вышла заминка потому что Алекс с Виктором начали спорить о более правильном адресе. Не придя к общему решению, оставили три точки — на усмотрения адресата.
И вот через две недели начался матч с Каспаровым. После первого проигрыша к ним в ящик снова упало письмо, но уже с предложением сотрудничества. Оно было мягким и вежливым. Теперь американцы интересовались условиями.
Виктор дал почтовый адрес, чтобы парни из IBM прислали подписанный с их стороны официальный контракт, давно заготовленный Джокером. В нем компания заказывала услугу у (здесь следовал пробел) по тестированию шахматного компьютера Дип Блю. При этом компания соглашалась на любые методы тестирования вплоть до проникновения в их компьютерную сеть. Сумма контракта составляла двести пятьдесят тысяч долларов, а дата подписания — две недели до того, как Муравейник играл против Дип Блю. Таким образом, с контрактом на руках ребятам судебное преследование не грозило, они просто тестировали Дип Блюю по контракту с IBM. Понятно, что подписывать контракт на игру с Каспаровым в IBM никто не согласился бы — всплыви такой контракт в будущем, это могло стоит компании слишком многого.
Отправляя письмо с прикрепленным контрактом, Джокер предложил, в качестве аванса, на следующий день сыграть против Каспарова, остальное — после получения подписанного контракта. Оплата контракта после окончания всей партии Каспаров — Дип Блю. В IBM сразу согласились и на следующий день счет в матче стал 1:1.
