поставили, сейчас догоню.
- Хитрый! - смеется Никитин, показывая на дымящийся танк комиссара.
Я тоже сначала думал, что танк Попеля горит. Оказывается, Попель поставил на корму дымовую шашку, имитируя пожар, и немцы попались на удочку - перестали по нему стрелять, решив, что с этим танком уже покончено.
Когда мы подошли к первым дворам села, откуда-то справа нас встретили огнём противотанковые орудия, но это была последняя батарея, и младший лейтенант Перепилица уже давил её своими танками, первыми проскочившими через мост.
Командир танка, оставленного Перепилицей на шоссе для прикрытия моста, сообщил нам, что на северной окраине села, у шоссе на Берестечко, и на западной окраине, у шоссе на Щуровице, немцы готовятся к танковой контратаке.
Теперь всё зависит от полка Волкова. Ему надо, не теряя ни минуты, сильными группами вырваться на оба шоссе и не допустить использование их противником для подбрасывания подкреплений к немцам, обороняющимся в Лешнюве. Огонь противника усиливается. Волков со своей колонной проходит мимо нас, и его танки расчленяются на две части. С ним идёт и танк Попеля.
- Ну, что, товарищ генерал? - спрашивает у Рябышева Попель, загадочно улыбаясь со своей башни.
- Атакуем северную окраину, - отвечает Рябышев, танк которого стоит рядом с нами.
- Ясно! Механик, вперёд! - командует Попель. KB генерала Рябышева идёт рядом с танком Попеля по улице в направлении Берестечко. Я иду за KB, прижимаясь к домам. По правой стороне улицы движутся танки Волкова, там где-то среди них и он сам.
Один за другим противно просвистали два снаряда.
- Оттуда! - кричит Попель Рябышеву, показывая рукой на каменный дом, стоящий на перекрёстке дорог за церковью.
Позади нас улицу перегородила стена взрывов, как и у моста. "Новые батареи появились", - подумал я. Теперь снаряды воют над нами беспрерывно. То там, то здесь над каменным домом поднимается облако красной пыли, и звенит битая черепица, или летит длинная щепа из бревенчатых стен.
- Товарищ старший лейтенант, - говорит мне Никитин, - свернём за дома в огороды, по ним и выйдем на край села. Комиссар уже захлопнул люк, они сейчас - в сторону, и нам не сдобровать.
Попель, действительно, захлопнул люк, он мчится, прижимаясь к самым домам.
- Видите, этот хитрый комиссар что-то задумал, а нам достанется на орехи, - не унимается Никитин.
"Попель атакует батарею, Никитин прав - надо прикрыться домами и идти рядом с ним", - решил я и дал команду свернуть влево за дома.
Ломая заборы и плетни, мы догоняем танк Попеля. Он идёт рядом по улице и куда-то стреляет. Впереди за домами нашей стороны переулка наперерез Попелю крадётся тяжёлый пушечный бронеавтомобиль, его белое крестовое клеймо мелькает в просветах между домами.
Никитин хватается за очередной бронебойный снаряд. Я спешу навести пушку в первый между домами просвет. "Вот он, голубчик", - сказал я сам себе, наводя перекрестие на середину броневика и предвкушая удовольствие от того, как сейчас продырявлю его насквозь. Но в этот миг сзади нас бухнула пушка, и броневик с отваленным боком, задымив, остановился. Выглянув из башни назад, я увидел рядом стрелявший танк Т-34, в башню которого на моих глазах скрылась голова Попеля.
Никитин, держа наготове в руках теперь уже ненужный снаряд, восхищённо ругается:
- Чёрт возьми! И здесь успел. Заметил же!.. Вот ястребиный глаз!
Огородами по нашим пятам уже двигалась рота Т-34, стреляя из пушек. Через переулок в крайнем саду видны были забегавшие немцы, оттуда доносились сухие барабанящие выстрелы.
- Немцы! Пехота! - нетерпеливо кричит мне Никитин. - Скорее! Уйдут!
Выстрелив по какой-то яме, в которую спрыгнули солдаты, я, ворвавшись в сад, поливаю из пулемёта во все стороны, а Гадючка разворачивает гусеницами окопы. В разные стороны от нас бегут немецкие солдаты. Одни из них падают, другие успевают добежать до высокой ржи.
Никитин подсчитывает вывороченные гусеницами из ям стволы миномётов и всюду валяющиеся ящики из-под мин.
- Наша задача выполнена! - торжественно объявляет он. - Теперь надо найти потерянное начальство.
Но начальство искать не приходится. Вот среди соседнего сада справа громоздится KB Рябышева, рядом ещё танк - это, наверное, Попеля. Они бьют из пушек вдоль шоссе по уходящим за гребень не то бронемашинам, не то танкам немцев. Туда же стреляют виднеющиеся на этом же гребне далеко вправо танки соседнего полка. Слева где-то за селом тоже гремит бой.
Я подъехал к танку командира корпуса. Генерал Рябышев, поднявшись на башню своего KB, наблюдал в бинокль, поочерёдно поворачиваясь во все стороны.
Попель, молодецки, шариком, выскочив из машины, с довольным видом вытирает рукой закопчённое и заплывшее грязным пбтом лицо.
- Успех наступления налицо, - говорит генерал с башни, не отрываясь от бинокля.
- Несомненно! - поддакивал снизу Попель. Подъехал на танке командир дивизии генерал Мешанин. Он доложил, что село очищено от противника, а справа и слева наши части продвигаются вперёд и что в этом бою противник потерял три с половиной десятка лёгких танков и бронеавтомобилей, до двух батарей артиллерии и много миномётов.
- А винтовок? - спросил Рябышев.
- Не знаю, товарищ генерал, не докладывали мне.
- Вот видите, какая война пошла. Я сам за весь бой не слыхал винтовочного выстрела, всё орудия, миномёты, пулемёты, поэтому и спросил, сказал Рябышев.
Он приказал преследовать противника без остановки до Берестечка, оборону занять по реке Стырь.
Уже вслед отъезжающему комдиву Рябышев крикнул:
- Мой энпе здесь. Смотрите, связь держите по радио. Когда вдоль шоссе на север развёрнутым строем пошли танки, в небе появилось несколько немецких самолётов. Они летели очень низко, у самой земли, что-то высматривали, но не стреляли, и по ним никто не стрелял. Все были заняты наступлением, и наступление продолжалось.
Рябышев слез с танка и подошёл к Попелю. По улыбающимся лицам видно, что оба очень довольны первым успехом. Теперь они прямо смотрят друг другу в глаза, угощают один другого папиросами. Теперь уже незаметно той настороженности во взглядах, которыми они искоса окидывали друг друга перед атакой и которая угадывалась тогда в каждом их слове.
- Ну что, Николай Кириллович, подстрелили что-нибудь? - спрашивает Рябышев.
- Кажется, да, - говорит Попель. - Два раза по белым крестам между домами стрелял, но результаты так и не пришлось увидеть.
- Подбили! - не удержался я. - Бронеавтомобиль разбит.
- Тяжёлый, с пушкой! - добавил из башни Никитин.
- Ну, всё равно. Хотя он и тяжёлый, но это, дорогой мой, уважаемый Николай Кириллович, то же самое, что из охотничьего четвёртого калибра волчьей картечью по воробью. Да разве твою пушку можно портить на такую мелкоту!
- Ничего не поделаешь, Дмитрий Иванович, каков рыбак, такова и рыбка, отшучивался Попель, намекая, очевидно, на свой маленький рост. - Я, знаете, человек без претензий, - что бы ни попалось, не откажусь.
- Хороший принцип! - довольно мотнув головой, сказал Рябышев.
- Дмитрий Иванович, признайтесь, а почему вы согласились пойти в атаку? - спросил Попель.
Видно, этот вопрос для Рябышева не был неожиданным, так как он ухмыльнулся и, смотря Попелю в глаза, сказал:
- Потому, что мы с вами люди новые, друг друга ещё не знаем. Ясно?
- Вполне, - сказал Попель.
- В таком случае, Николай Кириллович, не будем больше испытывать друг друга и не советую тебе больше рисковать, как сегодня, через заградогонь. Хорошо, что это был миномётный да и калибры батальонные, а если б артиллерийский, вряд ли отделался одной гусеницей.
"Так это были миномёты, вот оно что, а я считал, что артиллерия! " разочарованно подумал я. С миномётами я ещё мало знаком, надо присмотреться.
Рябышев долго пытался связаться по радио с нашей дивизией. Он то и дело спрашивал радиста:
- Ну что, работает рация Васильева?
- Нет, не работает, - отвечал тот из танка.
- Эх, подводит меня Васильев! - злился Рябышев.
- Когда приедете в дивизию, - увидев меня, сказал Попель, - не забудьте передать полковнику Васильеву, чтобы расследовал, почему не работает его рация, виновника взгреть, да так, чтобы долго помнил.
Повторив приказание, я обратил внимание начальства на то, что правее нас впереди, километрах в десяти на северо-востоке, часто рвутся авиабомбы и видно, как за садами то появляются, то исчезают большие стаи самолётов в дымчатом мареве неба.
- Видно, комдив ведёт бой, - высказал я предположение. - Может быть, он сейчас тоже впереди своих боевых порядков... - невольно вырвалось у меня.
Я как бы продолжил то, о чём всё время думал, прислушиваясь из-за своего танка к разговору Рябышева и Попеля.
По удивлённым и широко раскрытым глазам, смотревшим на меня, я понял, что генерал догадался, что я слышал его разговор с Попелем. Он недовольно гмыкнул, боднул назад головой, вдруг насупился, метнул колючий взгляд и,
сказав протяжное "да", повернулся к занятому чем-то Попелю, предложил ему ехать назад в лес к Бродам, на КП.
- Попытаемся связаться через главную рацию, - объяснил он своё намерение и приказал мне следовать за ним.
Теперь и над нами плыли косяки немецких бомбардировщиков. Развернувшись, они пошли, снижаясь, на север к Королувке, куда двигались танки дивизии Мешанина. Оттуда уже доносились взрывы. Ясно было, что немцы, обнаружив направление нашего
