— Странное имя для русского… — сказал А.
— Вам, русским, виднее… — задумчиво ответила женщина.
Они допили кофе и, пожелав друг другу take it easy, разошлись.
— Абыдно, слюшай, — думал программист А., поднимаясь по лестнице на свой этаж. — И кто же я теперь?
За спиной программиста А. рабочая группа программистов-индийцев обсуждала дизайн будущего приложения. Обсуждение длилось уже больше часа и, казалось, застопорилось на одном месте. Индийцы добросовестно всматривались в каракули, нарисованные на доске, стирая одни и рисуя другие, но идея не приходила. Программист А. пытался сосредоточиться на своей работе, но и это не удавалось.
— Йех фанкшен хо на чэйи хе, — задумчиво сказал один индиец.
— Нахи, йе просиджа хо на чэйи хе, — возразил другой.
Они опять замолчали и уставились на доску.
— Мера кхайал хаин ки йе фанкшен аур просиджа хо на чэйи хе… — медленно и неуверенно выговорил третий.
Это было уже слишком. Программист А. резко повернулся в своем кресле и сказал:
— Айса нахи карна чэйи хе. Йе фанкшен хо на чэйи хе джо рикерсивли бу ла та хаин!
Индийцы посмотрели на А., потом на доску, потом опять на А., и в их глазах зажегся огонек понимания.
— Рикерсивли бу ла та хаин? — с надеждой переспросил один из них.
Программист А. кивнул, выразительно развел руками и повернулся обратно к своему монитору.
— Лекин, вох сахи хаин! — воскликнул индиец.
Программист А. сидел у камина в кресле-качалке и задумчиво сжигал рукопись, подкладывая в огонь лист за листом. В правой руке он держал бокал с аргентинским красным вином, а на полу рядом с ним, на медвежей шкуре, стоял поднос с нарезанным тонкими ломтиками корсиканским сыром Brin d'Amour. Терпкий запах вина смешивался в воздухе комнаты с ароматами чабера, розмарина и можжевельника от сыра. Кроме огня в камине, комнату освещали только три свечи на круглом столе в глубине комнаты, и поэтому в комнате царил полумрак. Дрожащие тени на стенах и полу отвечали каждому движению языков огня в камине.
Программист А. задумчиво сжигал рукопись. Вернее, это была не рукопись, а распечатка программы, над которой А. работал несколько лет. Время от времени он задерживал в руке случайный лист перед тем, как отправить его в огонь, и пробегал глазами написанное. Каждая строчка кода была не просто так, в каждом ключевом слове таилось особое содержание, за каждой буквой скрывалось событие прошлых лет. Вот переменная _fuckIt… Глаза А. подернулись дымкой воспоминания… Новые джинсы, порно-сайт, выплывший на рабочем экране по заданному незнакомому адресу, менеджер, тихо подкравшийся сзади, огромный стакан горячего кофе, вылитый себе на колени от неожиданности… Чем было бы имя переменной без этой истории? Так, бессмысленное сочетание букв.
В жизни каждого художника наступает момент, когда рукопись должна быть сожжена, думал А., потому что после какого-то момента накопившиеся воспоминания, связанные с каждой строчкой кода, неизбежно уводят внимание в сторону. Вот знакомая метка BEER, а вот и оператор безусловного перехода GO TO BEER в конце подпрограммы. А. улыбнулся. Конечно, он и тогда знал, что это плохой стиль программирования, и что программа не будет работать! Но друзья уже ждали его в баре, и, подвыпив, звонили каждую минуту по сотовому, и так не хотелось блуждать в саду расходящихся тропок условного оператора.
А. бросил в огонь последний лист и посмотрел, как он съеживается и исчезает. Не то же ли самое происходит с каждым днем нашей жизни, брошенным в камин наступающей ночи? Некоторое время он сидел неподвижно, затем посмотрел на часы. Было девять вечера, делать ничего не хотелось. Программист А. подошел к компьютеру и дотронулся до мыши. Экран монитора загорелся. А. включил принтер, загрузил файл с текстом программы в редактор и нажал Print. Через пятнадцать минут он снова сидел у камина с толстой стопкой распечатки все той же программы и бокалом вина.
— А может быть, рукописи действительно не горят? — подумал программист А.
Программист А. разговорился за кружкой пива с барменом-китайцем и тот научил А. четырем интонациям китайского языка и рассказал притчу о том, как Цзи Синцзы тренировал бойцового петуха для чжоуского царя Сюаньвана.
В следующем баре бармен-индеец рассказал А. индейскую легенду о создании мира — как вначале не было ничего, кроме обволакивающей темноты, и Ворон взбивал ее крыльями пока темнота не затвердела в землю, подобно тому как из молока получается масло.
В следующем баре бармен-мексиканец, увлекающийся танцами, рассказал программисту А. о танцах пасколас, называющихся по именам животных, которым подражают танцующие, и ритуальных танцах матакинес.
В следующем баре бармен-индиец рассказал А. об атмане и брахмане, и о познании обоих путем размышления, обучения и споров, и еще они поговорили о достоинствах индийского пива Kingfisher.
В следующем баре бармен-американец наконец разъяснил программисту А. правила бейсбола, что было очень удобно, потому что по телевизору над стойкой как раз показывали бейсбол, и А. показалось, что он понял смысл этой игры. Для закрепления он даже заказал кружку Бадвайзера.
В следующем баре бармен-армянин рассказал А. о том, что Ереван называют розовым городом на голубом озере, о происхождении армянской письменности и о том, как надо мариновать шашлык.
Что было в следующем баре, программист А. помнил нечетко. На следующее утро у него страшно болела голова.
— Слишком много информации за один вечер, — думал А., пытаясь встать с кровати. — Нельзя столько разговаривать. Вот ведь бл$%#&во!
На планете Дождей c утра выглянуло солнце. Прогноз погоды по радио обещал ясные и жаркие дни сегодня и завтра, и, скорее всего, в воскресенье.
Из-за этого жителям планеты приходилось менять свои планы на выходные и сидеть дома вместо того, чтобы в субботу, как обычно, пойти в поход на болота, или пошлепать по лужам в парке развлечений в воскресенье, или просто поехать на пляж и проваляться в свое удовольствие на мокром холодном песке под дождем все выходные. Надо же, чтобы так погода подвела!
И ведь как назло, наступит понедельник, и погода исправится, пойдет дождь, станет холодно, только кому это будет нужно, если все равно придется сидеть на работе?
— Ну надо же, чтобы так погода подвела! — ворчал программист А., окончательно сбитый с толку длинной зимой и непрерывными дождями.
Программист А. сидел на рабочем месте и смотрел на плывущие по небу облака. Плавно изменяя формы, облака принимали смутно-знакомые очертания, напоминая о неизбежности перемен. Вот облако в виде вытянутой в ширину буквы e с удлиненным хвостиком от средней перекладины медленно трансформировалось в сначала неясные, но потом все более различимые буквы P и S, которые через некоторое время поглотило большое белое облако в виде буквы O.
— Вот если бы облака были акциями компаний, а акции — облаками, — мечтательно подумал программист А. — Тогда бы акции парили высоко в небе…
Его взгляд упал на сотовый телефон Nokia, лежащий на столе.
— Но с другой стороны, тогда облака падали бы на землю, как кирпичи, — подумал он.
Программист А. сидел за ланчем в Bertucci’s в окружении своих коллег и наблюдал за веселой и
