папильотки.
Но даже тут он почувствовал не жалость, а скорее досаду. Главное сейчас – поднять ее с пола, вырвать из этого оцепенения. Он не даст судьбе сломить ее. Судьбе, которая так подло играет на руку всем этим лицемерным господам в гостиной! Нет, не даст! Все готово! Те господа пришли во фраках, как он, пришли на свадьбу! Нужно только, чтобы у кого-нибудь хватило воли поднять эту несчастную девушку, повести ее, потащить вот так, почти без сознания, только бы свадьба состоялась сегодня. Иначе она погибла.
Не так это легко – противопоставить свою волю враждебной воле всех этих людей. Но когда Чезара едва заметно шевельнула рукой и сказала ему, не поднимая головы: «Видите, учитель?» – Гори не вытерпел.
– Да, дорогая, да! – закричал он так громко и сердито, что девушка вздрогнула. – Только ты встань! Я не могу опуститься на колени! Ты сама встань! Вставай! Ну, живо! Сделай это для меня!
Его тон ошеломил Чезару. Невольно она стряхнула оцепенение и с ужасом посмотрела на него.
– Зачем? – спросила она.
– Вот зачем, дорогая… только ты сперва встань. Говорю тебе, я не могу опуститься на колени! О господи! – повторял Гори.
Чезара поднялась. Она взглянула на тело матери и страшно зарыдала, закрыв лицо. Но Гори схватил ее за руки и стал яростно трясти, волнуясь еще больше, чем прежде.
– Не надо! Не надо! Не надо! Потерпи, дорогая! Послушай, что скажу!
Она посмотрела на него, с трудом сдерживая слезы, и спросила:
– Как же мне не плакать?
– Сейчас не надо плакать. Не время сейчас плакать, – сердито говорил Гори. – Ты теперь одна и должна о себе позаботиться. Понимаешь? Сама должна о себе позаботиться. Сейчас, вот сейчас! Собери все свое мужество. Стисни зубы и делай, как скажу.
– Что мне делать?
– Ничего особенного. Сперва вынь бумажки из волос.
– Господи, боже мой! – простонала она, снимая папильотки дрожащими пальцами.
Гори не давал ей опомниться:
– Вот молодец! Теперь иди ко мне, надень скромненькое платье, шляпку надень, и мы поедем.
– Куда мы поедем?
– В мэрию, дорогая.
– Господи, что вы говорите!
– Я говорю: мы поедем в мэрию, зарегистрируем брак, а потом – в церковь. Свадьба будет сегодня. Иначе ты погибла. Видишь, как я для тебя нарядился? Фрак надел! И я буду свидетелем, как ты хотела. Оставь ненадолго свою бедную маму. Ее ты не оскорбишь. Она сама хочет, чтобы ты это сделала. Твоя мама хочет! Послушай меня, ступай, оденься, а я пойду и все приготовлю.
– Нет… нет… я не могу… – в отчаянии говорила Чезара, снова роняя голову на кровать и пряча лицо. – Я не могу. Все кончено, я знаю! Он уйдет, он меня бросит… он не вернется. Только я не могу… не могу…
Гори не отступил. Он хотел наклониться, чтобы оторвать ее от кровати, но не смог. Тогда он яростно затопал ногами и закричал:
– Глупости! Я поеду с одним рукавом! Но вы обвенчаетесь сегодня! Ты пойми… Ну посмотри мне в глаза! Ты пойми – если мы упустим момент, все пропало! Что с тобой будет? У тебя нет работы! Ты одна. Хочешь свалить вину на свою бедную маму? Ты забыла, как она мечтала об этом браке? Несчастная синьора! И ты хочешь, чтобы все расстроилось из-за нее? Ну, возьми себя в руки, Чезара! Что тут дурного? Я с тобой! Я за все отвечаю. Ступай же, оденься! Оденься, дорогая, надо спешить!
И он повел ее к двери, поддерживая за плечи. Потом вернулся, пересек комнату, закрыл дверь и воинственно вошел в гостиную.
– Где жених?
Все повернулись, пораженные его тоном. Мигри спросил с притворной заботливостью:
– Синьорине дурно?
– Синьорина чувствует себя прекрасно, – ответил Гори, в упор глядя на него. – Имею честь сообщить вам, господа, что мне удалось ее убедить. Она согласилась взять себя в руки. Мы все в сборе. Все готово. Нужно только – не перебивайте меня! – нужно только, чтобы кто-нибудь из вас… вот, например, вы (обратился он к одному из гостей) взял на себя труд отправиться в мэрию и предупредить, что…
Ему не дали договорить. Как можно! Какой скандал! Это немыслимо!
– Дайте мне объяснить! – крикнул он, заглушая хор протестов. – Зачем откладывать? Ведь препятствием был траур невесты? Но если сама невеста…
– Не позволю! – крикнула старуха. – Не допущу, чтобы мой сын…
– Исполнил свой долг и сделал доброе дело? – перебил ее синьор Гори.
Карло Мигри выступил на защиту матери.
– По какому праву вы вмешиваетесь? – спросил он, с трудом сдерживая гнев.
– Я вмешиваюсь в это дело потому, что считаю вас порядочным человеком, дорогой синьор Грими…
– Мигри!
– Мигри, Мигри – и поймите, что не подобает пользоваться этим внезапным несчастьем. Мы не должны поддаваться удару судьбы, постигшему несчастную девушку. Наш долг – спасти ее. Разве мы можем бросить ее так, одну, беспомощную, без работы? Нет. Свадьба состоится, несмотря на несчастье и несмотря на… простите!
Он остановился, яростно пыхтя, залез в рукав пальто, с ожесточением дернул рукав фрака, оторвал его и подбросил над головой. Все невольно рассмеялись при этой неожиданной выходке. А он продолжал со вздохом облегчения:
– …и несмотря на проклятый рукав, который меня так мучил.
– Вы шутите! – сказал Мигри, приходя наконец в себя.
– Нет, синьор. Он лопнул.
– Вы шутите! Это насилие!
– Другого выхода нет!
– Вы так думаете? Повторяю: это невозможно при подобных обстоятельствах…
К счастью, в эту секунду в комнату вошел жених.
– Нет! Не соглашайся! Андреа, не соглашайся! – закричали со всех сторон.
Не обращая внимания на крики, Гори направился к нему.
– Решайте сами! Дайте мне сказать! Дело в следующем. Я убедил синьорину Рейс взять себя в руки. Она согласилась, принимая во внимание серьезность момента. Так что, дорогой синьор Мигри, если вы тоже согласны, поедем сейчас в мэрию потихоньку, в закрытой карете, и зарегистрируем брак… Надеюсь, вы не откажетесь? Только скажите, скажите, что согласны.
Андреа Мигри растерянно взглянул на Гори, потом на других и нерешительно произнес:
– Но… если Чезара согласна…
– Согласна! Согласна! – воскликнул Гори, стараясь перекричать протесты. – Вот наконец искренние слова! Ну, скорее! Летите в мэрию, дорогой мой синьор!
Он схватил за руку одного из гостей и потащил его к дверям. В передней он споткнулся о цветочные корзины и снова бросился в гостиную, чтобы освободить жениха от окруживших его разъяренных родственников.
– Синьор Мигри! Синьор Мигри! – кричал он. – Одну минутку! У меня к вам просьба!
Андреа Мигри подошел к нему.
– Сделаем приятное бедной Чезаре. Вот эти цветы… К покойной… Помогите мне!..
Он схватил две корзины и побежал через гостиную прямо в комнату, где лежала покойная. Жених следовал за ним с двумя другими корзинами. Все внезапно преобразилось. Многие бросились в прихожую за остальными корзинами и потащили их туда же.
– Цветы – покойной. Очень хорошо! Цветы – покойной!
Вскоре появилась Чезара, очень бледная, в простом черном платье. Ее волосы были слегка растрепаны.
