Кагершем задумался, потом махнул рукой.
— Если и существует связь между участниками этой встречи и Тасселером, то она настолько слона и многоступенчата, что на ней сам черт ногу сломит. Да и поздно уже, мирные переговоры идут полным ходом, и помешать им мы уже не можем. Займитесь более актуальными проблемами.
— Проходите, господин капитан первого ранга, присаживайтесь.
Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном.
— Вам ведь до конца выслуги еще год остался?
Получив подтверждение Олвица, адмирал продолжил.
— Ваша сегодняшняя должность адмиральскому званию не соответствует, а Вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение — назначить Вас заместителем командира дивизии крейсеров. Войдете в курс дела, а через год — полтора примете дивизию и адмиральские погоны Ваши. Что скажете?
— Даже не знаю, господин адмирал. С должности начальника отдела в штабе флота перейти на дивизию очень сложно.
— Понимаю, понимаю, — адмирал стал похож на доброго дядюшку. — Решится трудно. Здесь все-таки столица, жизнь бурлит, а там галактические задворки и вечная невесомость. Но с другой стороны, там дают адмиральские погоны, а здесь такой шанс может и не выпасть. В конце концов, решайте сами. Не каждому дается такой шанс…
— Проходите, господин капитан третьего ранга, присаживайтесь.
Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном.
— Вы всерьез надумали уйти с флота?
Получив подтверждение Дескина, адмирал продолжил.
— Жаль, очень жаль. Вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение — отправить Вас на курсы повышения квалификации при нашей академии. Пройдете полугодовые курсы, изучите штабную работу, а перспективная должность для Вас у меня на примете уже есть. Что скажете?
— Решение уволиться далось мне очень не легко и для того чтобы остаться, нужны очень серьезные причины.
— Понимаю, понимаю. — уровень дядюшкиной доброты начал зашкаливать. — Но Вы нужны нашему флоту. Если не Вы, то кто будет служить дальше. В конце концов, решайте сами. Ваш рапорт вместе с направлением на курсы до конца рабочей недели будет у секретаря. Если надумаете остаться, и то, и другое заберите до пятницы. Потому что в понедельник Вашему рапорту будет дан ход и тогда будет уже поздно. И подумайте, хорошенько подумайте. Не каждому дается такой шанс…
Как только за Вольдемаром закрылась дверь кабинета, адмирал повернулся к своему коммуникатору и, набрав номер, нажал клавишу вызова. Вызываемый откликнулся не сразу, откликнувшись, сразу задал вопрос.
— Как прошли беседы?
— Я загрузил обоих, теперь пусть подумают. А мы посмотрим, кто из них проколется.
— Или оба сразу, — предположил собеседник.
— А Ваши люди не проморгают? — усомнился Кагершем.
— Они профессионалы, — гордо заявил голос из коммуникатора.
— Олвиц тоже не любитель. С Дескиным должно быть проще.
— Все будет в порядке, адмирал. Осталось только подождать.
На том и порешили.
В пятницу адмирал Кагершем задержался в своем кабинете до позднего вечера и, как оказалось не зря. Вызов, которого он ждал уже два дня, раздался, когда адмирал уже встал с кресла чтобы покинуть рабочее место. Кагершем нажал клавишу ответа и, увидев собеседника, задал только один вопрос.
— Кто?
— Олвиц. Сейчас сидит с тем же типом и что-то обсуждает.
— Сволочь! — не удержался адмирал.
— Нет, он настоящий профессионал. Мы так и не установили способ их связи, но как только Олвиц начал проверяться, я догадался, что он идет на встречу и дал команду снять наблюдение.
— Снять? Зачем? — изумился адмирал.
— Я же говорю, он — профессионал. Мог обнаружить хвост.
— И как Вы его нашли потом?
— Я предположил, что место встречи будет тем же и, как видите, угадал. Подтянул туда агентов и ждал его. И он пришел, потом появился второй.
— Вы здорово рисковали. А что Дескин?
— Пять часов назад забрал документы из Вашего секретариата. Решение остаться принял самостоятельно.
— Уверены? — в голосе Кагершема присутствовала изрядная доля скепсиса.
— По крайней мере, мы не установили никого, с кем бы он обсуждал этот вопрос в любой форме, а пасли мы его очень плотно.
— Ну и черт с ним. Из доверия все равно вышел, пусть полгода поучится. Это время под ногами путаться не будет, а дальше увидим.
Принял решение адмирал.
— А Олвиц? — поинтересовался собеседник.
— С ним разберемся.
— Только никакой крови, — потребовал коммуникатор. — Громкие дела нам сейчас не нужны.
— Не волнуйтесь. — успокоил его адмирал. — Шкура останется целой, а вот репутацию ему мы испортим.
Теплое зимнее солнце Астгартуса ласкало лица Дескина и Табера, пригревшихся на скамейке одного из столичных парков. Эйно Табер был уже без формы.
— Давно на вольных хлебах, — поинтересовался Вольдемар.
— Третий день. Никак не могу привыкнуть, такое ощущение, что по улице иду не без мундира, а без штанов, и все на меня оборачиваются.
— Постепенно привыкнешь, — успокоил его Дескин. — Как к чесотке.
— Про Олвица слышал? — предпочел сменить тему бывший лейтенант.
— Конечно, только слухи разные ходят. А ты не знаешь за что его?
Табер осмотрелся вокруг и, убедившись что никто их подслушать не может, рассказал очередной слух.
— Документы у него в отделе пропали.
— Секретные? — спросил капитан.
— А то! Кто, когда и как к ним приделал ноги так и не установили. В результате свалили все на беднягу Олвица. Хотели под трибунал отдать, но в конце просто вышибли без пенсии и выслуги лет. Вот только…
— Что?
— Очень быстро его отстранили, не дали расследовать дело. Такое впечатление — боялись, что он настоящего виновника найдет.
— На пятом десятке трудно начинать с нуля, — ушел от скользкой темы Дескин.
— С его опытом он на улице не останется. — высказал свое мнение Табер.
— Не останется, — согласился Вольдемар. — А ты?
— Что я?
— Заняться чем думаешь?
— Пока не знаю, хочется просто отдохнуть. Может на курорт махнуть?
— Разоришься. Не с твоей пенсией туда соваться, а надумаешь на работу устроиться — найди меня.
