допрашиваемым. Вольдемар опустил голову и сосредоточил взгляд на грязных носках туфель следователя, сейчас опять будут бить.
— На вопросы отвечать не желаешь, — начал допрос следователь. — Где документы, сволочь?
Не удержал фасон, в конце дал «петуха», да и в ухо сержант приложил намного качественнее, чем этот пацан. Конвоир помог подняться с пола и снова утвердиться на табурете.
— Будешь говорить?
Вольдемар отрицательно покачал головой и снова оказался на полу. Конвоир невозмутимо поднял допрашиваемого с пола и хотел снова посадить на табурет, но следователь махнул рукой.
— Тащи этого упертого в лабораторию, пусть там его по полной прокатают.
— Ночь сейчас, лаборатория не работает, — напомнил конвоир.
— Ах, да, — спохватился следователь. — Тогда обратно в камеру, а после девяти отведешь в лабораторию.
— Я в восемь сменяюсь, — сообщил полицейский.
— Значит, по смене передай, — сорвался на крик следователь. — Но, чтобы в девять ноль ноль этот хрен уже играл на пианино.
Конвоир вытолкал Вольдемара в коридор. Когда дверь закрылась, то полицейский высказал свое мнение о следователе.
— Щенок, — и уже задержанному. — Ну, что встал? Шевели копытами, налево и вниз по лестнице.
После девяти, уже другой конвоир, отвел Вольдемара в лабораторию. Как оказалось, игрой на пианино называли процедуру снятия отпечатков пальцев, также просканировали радужную оболочку глаз и взяли слюну на образец ДНК. Больше его в тот день не беспокоили, молодой следователь, который вел его дело, отдыхал после дежурства.
На следующий день Дескин опять оказался в знакомом кабинете. Процедура повторилась, только конвоир был другой.
— Колись, сволочь! — пиная лежащего на полу Вольдемара, вопил следователь. — Кто ты? Откуда? Документы куда дел?
Конвоир смотрел на это с легкой усмешкой. И чего, чудак, мучается. Кто ж так бьет? Позвал бы сержанта из дежурки, тот бы этого молчуна за пять минут расколол. А это не допрос, а какой-то детский утренник получается. Но обращение за помощью к младшим по званию следователь посчитал ниже своего достоинства, поэтому продолжал допрос сам. Остальные же следователи справлялись сами и без помощи всяких сержантов, и он тоже справится.
— Замочил кого-то и думаешь, что мы тебя не установим?
Следователь вернулся к своему столу и хлопнул ладонью по коммуникатору.
— Данные из лаборатории уже пришли. Сейчас мы тебя по базам проверим, где-нибудь, да всплывешь. Лучше сам признайся, на суде зачтется.
Вольдемар не шевелясь, лежал на полу и мечтал потерять сознание, тогда этот допрос закончится и он окажется в своей камере, а если повезет, то и в санчасти. Судьба решила подыграть бродяге, следователь решил проверить личность задержанного по розыскным базам и только тогда прижать преступника к стенке.
— Ладно, тащи его обратно в камеру.
Сам идти Вольдемар уже не мог, и конвоир вызвал второго полицейского. Вдвоем они оттащили задержанного в камеру и положили на нары. Следующую неделю Дескина никто не трогал, и он почти оправился от предыдущих побоев и теперь ждал новых, но судьба опять распорядилась иначе. Естественно, в имперских базах данных никакой информации о Вольдемаре Дескине не оказалось, следователь попал в тупик и не знал, что делать дальше. Еще раз прессануть задержанного? А если он опять не расколется? И, что дальше делать с этим «господином никто»? Плюнув на собственный гонор, он решил посоветоваться со старшим товарищем.
— Молчит? — спросил старший.
— Молчит, — подтвердил младший.
— Ты его прессовал?
— Конечно!
— Хорошо прессовал?
— Обижаете, — младший следователь постарался изобразить праведное возмущение.
— И все равно молчит?
— Молчит, — опять подтвердил младший.
— Слушай, а может он немой? Язык-то у него есть?
— Не похож он на немого, понимает все и язык у него на месте.
— Да-а, интересный случай, — протянул старший. — Все понимает и молчит. А запросы ты везде разослал?
— А, то.
— И везде пусто?
— Везде. Такое впечатление, что он вообще на этой планете не рождался. А может он шпион?
— Если бы он был шпион, то с документами у него был полный порядок. Да и не водятся шпионы в нашей привокзальной ночлежке, видимо запах там для шпионов не подходящий или климат у нас на планете не тот. А жаль.
Старший следователь мечтательно закатил глаза.
— Поймали бы настоящего шпиона, вот это было дело. Сразу следующее звание, повышение по службе, премию бы дали, — старший вернулся к реальности и стукнул кулаком по столу. — Копаешься тут в этом дерьме, где ничего кроме мелкой шушеры не водится. Даже грабитель приличный не помню уже, когда попадался.
— А с этим-то, что делать? — младший вернул старшего к теме разговора.
— А вещи ты его проверил?
— Вещи? — удивился младший.
— Ну, что на нем одето?
— Да, обычные вещи. Рубашка, брюки, кроссовки. Еще плащ непромокаемый, овчиной подбитый.
— Так что же ты раньше молчал?
— О чем? — не понял младший.
— О плаще. Это же пастушеский, такие плащи только пастухи носят. Он же только с гор спустился, а у них там такие деревни есть, что не только сети, электричества нет. Какие у него могут быть документы?
— А чего он тогда молчит?
— А черт его знает. Может, испугался. А может понять не может, чего от него хотят, — предположил старший следователь.
— И что с ним дальше делать?
— Оформи ему бродяжничество. За это ему три года барака суд автоматически выпишет, и придираться никто не будет, факт бродяжничества налицо. Если за три года он в какой-нибудь базе всплывет, то дело опять открыть можно будет и он всегда под рукой.
— А если не всплывет?
— То считай, что ему повезло. Если доживет до конца срока, то ему новое удостоверение личности сделают.
— А как без имени подсудимого, дело в суд отправлять? — опять заныл младший.
— А любое впиши, — сообразил старший. — Кому, какая разница? Пиши… Айвен… Айвен Мюллер. У нас на планете, что Мюллер, что вообще без фамилии, один черт.
— Спасибо… — начал благодарить старшего товарища младший следователь.
— Спасибо в стакане не булькает, — прервал его старший.
Транспортер, предназначенный для перевозки двадцати человек, был практический пустым, кроме заключенного Айвена Миллера, в нем было еще двое, да плюс сонный охранник в отсеке, отделенном от остального кузова двойной решеткой. Прикованный к полу специальными ножными кандалами, Айвен
