— Конечно. Но это ничего не изменит. Ваши материалы они скопировали еще тогда, когда вы сидели в кутузке. Сейчас они наверняка у аналитиков и неделя эта нужна им только для подготовки обоснования для официального отказа.
— Тогда зачем нужна эта встреча? — удивилась Амаэль.
— Подозреваю, что ваше министерство состоит из двух человек.
— Так и есть, — подтвердил предположение Вольдемара министр, — до недавних пор у нас не было иностранных дел, поэтому не было и министерства. Но я понял, официальная встреча с представителями республиканского правительства это первый шаг к признанию нашей независимости от Астены.
— Точнее маленький такой шажок, — поправил Дескин.
— Без оказания реальной помощи, в том числе военной, все эти шаги не имеют никакого смысла, — Табер вернул всех к основному вопросу. — Их просто всех перебьют.
— По поводу реальной помощи попробую послезавтра поговорить с одним человеком.
— А если и он откажет? — спросил Эскалера.
Вольдемар развел руки.
— Советую попросить политического убежища на Астгартусе. В отличие от помощи, его вам дадут без задержек. Без корабля вам на Сагитториус не вернуться. А кто сейчас туда сунется, если даже контрабандист на это дело плюнул?
— Я приготовлю Вам кофе.
Амаэль вышла на кухню. Остальные разошлись молча, в гостиной осталась висеть тяжелая тишина.
Через неплотно прикрытые портьеры в комнату проникал свет ночного светила, позволявший увидеть только силуэт женщины. Она пришла к нему, как только все угомонились. Бесшумно скинула с плеч висевший на ней мешком мужской халат и молча проскользнула под одеяло. Когда Вольдемар попытался открыть рот, то на губы ему лег тонкий женский пальчик. Оба старались шуметь как можно меньше. К счастью, диван оказался не скрипучим. После того, как все закончилась, Амаэль также молча встала с дивана, подобрала с пола халат и выскользнула в коридор, оставив Вольдемара в полном недоумении.
Утром следующего дня женщина, как ни в чем не бывало, поздоровалась с Вольдемаром. Наткнувшись на предостерегающий взгляд, он решил отложить объяснение до более подходящего момента. А в ответ на вопрос министра о сегодняшних планах, предложил провести экскурсию по столице.
— Вы предлагаете просто прогуляться? — удивился Эскалера.
— А есть идеи получше? — парировал Дескин. — Решающая встреча состоится завтра, а до того от нас ничего не зависит. Более полезного занятия предложить не могу.
— Хорошо, идем, — пробурчал Эскалера.
— Надеюсь, Вы присоединитесь к нам.
— С удовольствием, — согласилась Амаэль.
Прогулка почти удалась. Почти, потому что Эскалера постоянно думал о чем-то своем и на задаваемые ему вопросы часто отвечал невпопад. Госпожа Лабаре была чрезвычайно мила с Вольдемаром, но постоянно держала дистанцию. Дескин уже начал подумывать уж не приснилось ли ему ночное приключение. Однако следующей ночью все повторилось. Она пришла также бесшумно и также молча исчезла, пока Вольдемар полностью не пришел в себя. А в середине дня его ждал решающий разговор.
— И что? Ничего нельзя сделать?
— Ничего, — Фабин картинно развел руками. — Акционеры меня не поддержат, даже ради целой планеты. На ней нет ничего для нас интересного. И не надо напоминать мне про случай с астероидом, там были паршивые пираты, а здесь придется воевать с государством, имеющим весьма приличный флот и поддержку со стороны коалиции. Поймите, новой войны, даже локальной, сейчас никто не хочет, слишком свежа в памяти прошедшая.
И этот вариант полностью провалился, других у Вольдемара не было. Фабин несколько секунд изучал его физиономию, выражавшую полное расстройство чувств, потом заговорил.
— Полгода назад мы подписали контракт на утилизацию старой флотской техники, которую не удалось никому продать. С тех пор, на нас свалили такое количество этого металлолома, что при наших мощностях, утилизация растянется на несколько лет.
— Это Вы к чему? — не понял Дескин.
— К тому, что подготовка к утилизации была проведена весьма халатно. Две недели назад едва не сунули под пресс штурмовик с боевой ракетой на пилоне. Заметили в последний момент. Представляете! А что говорить про всякую электронику?
Вольдемар задумался.
— Это не выход. Конечно, из этого хлама можно отобрать более или менее приличные образцы и привести их в порядок. Все равно потребуются запчасти, доки, топливо, деньги, а самое главное — люди. И не просто люди, а специалисты.
— Не узнаю прежнего Дескина. Еще ничего не случилось, а он уже готов все бросить. Вы правильно отметили — главное это люди, но их мы найдем. Обратитесь к своему другу Олвицу, я думаю, он Вам не откажет в данных по флотским отставникам.
Вольдемар опять задумался.
— Есть другой вариант. Кадровый отдел штаба передает эти данные фонду Ветеранов и инвалидов флота, ведь рано или поздно все отставники становятся ветеранами и им требуется медицинская и иная помощь. Надеюсь, управляющий фондом не откажет в такой малости одному из самых щедрых спонсоров. Но где взять деньги?
— Ну вот, уже лучше. А деньги…
Фабин повернулся к коммуникатору, нажал какую-то кнопку и произнес только одну фразу.
— Зайдите ко мне.
Буквально через полминуты в дверях появился маленький, ничем не приметный человечек, напомнивший Вольдемару серую осторожную мышь.
— Проходите. Сколько у нас зависло в «Инвест-капитале»?
Человечек бросил вопросительный взгляд на Вольдемара.
— Ничего, — разрешил Фабин, — при нем можно. Господин Дескин у нас не из болтливых.
Мыш запустил лапку во внутренний карман пиджака дешевого серого костюма. Достал большой серый блокнот, непонятно как поместившийся в карман, полистал и выдал цифру.
— Четырнадцать миллионов двести сорок пять тысяч.
— Оформите господину Дескину доступ к этому счету.
Неприметный человечек молча кивнул и бесшумно исчез за дверью.
— Никак не может привыкнуть, что проверка Контрольного комитета сената нам уже не грозит, — пояснил Фабин, — председатель теперь наш человек.
— А что это за деньги? — поинтересовался Вольдемар.
— Да так, одна серая схема, прибыль прятали четыре года назад. Но зашевелилась налоговая, пришлось все свернуть, а деньги так и висят.
— А как же интересы акционеров и вашей компании? — не удержался Вольдемар.
— Акционеры про них ничего не знают. И, надеюсь, не узнают, — Фабин выразительно посмотрел на Дескина. — А компания обходилась без них четыре года, и дальше обойдется. Кстати, Вы в курсе, насколько вам хватит этих четырнадцати миллионов?
— Нет, никогда не имел дел с финансами.
— Тогда спешу сообщить Вам, что этого хватит только на организационные расходы. Когда начнется ремонт, потребуются десятки миллионов, а на ведение боевых действий улетят сотни миллионов, а скорее миллиарды.
— Но, где взять…
— Да не расстраивайтесь так, — улыбнулся Фабин, — что-нибудь придумаем, организуем какой- нибудь фонд помощи борцам за независимость, рекламную компанию, проведем, деньги будут. Я обещаю.
— Подождите, флот ведь должен платить вам за утилизацию техники.
— Естественно. Но это деньги компании, надеюсь, на них Вы не претендуете?
