Семья жила дружно, мы никогда не слышали ссоры родителей. Материально жили скудно, помню были у нас лошадь, корова и некоторое количество овец. Жили в большом доме с огородом и садом. Дом принадлежал дедушке, которого я с трудом помню. О смерти дедушки и бабушки (отца и матери) не помню, их облик помню смутно. В саду были яблони, груши, вишня, абрикосы, урюк и очень много шелковицы. Последнюю особенно любили и мама готовила разные блюда.
У отца было 3 брата и сестра. Все они жили лучше нас, имели свои дома и хозяйства. Несмотря на это, требовали раздела родительского дома. В один осенний день (год не помню) крыша нашего дома рухнула и мы оказались в маленькой летней кухне на дворе. О ремонте не могло быть и речи, так и жили.
Сарыбаш — была небольшая деревня, примерно, в 40 дворов, расположенная в степной части Крыма, где основная проблема — вода. Колодцы были глубиной в 90-100 метров. Воду из колодцев поднимали бочонками, прикреплёнными канатом к деревянному барабану диаметром в 7 метров, который вертелся конной тягой. Одна бочка опускалась, другая поднималась. К колодцу была пристроена ёмкость, куда вода сливалась. Для освобождения бочонков от воды, надо было опираться на деревянную оградку, которая отделяла человека от колодца. Жители деревни везли воду в больших бочках, закреплённых на телегах. Во всей деревне было 2 колодца и качали воду по очереди. Плодородной земли в округе было мало, местность гористая, но хорошие пастбища. В 2–3 км от деревни был небольшой пруд, наполнявшийся весенними водами, а к осени почти высыхал. На этом пруду жило много птиц, особенно серый журавль и поэтому у всех жителей деревни жили дома вместе с домашней птицей журавли. Круглый год они не улетали.
Сарыбаш находился в 60-ти км от Симферополя и 50-ти км от Евпатории. Эти два города были местами сбыта продукции деревни и приобретения всего необходимого для хозяйства. В нескольких километрах от Сарыбаша была большая татарская деревня. Люди двух деревень хорощо друг друга знали. Особо хорошие отношения были у нас, у ребят. Мы бегали друг к другу, играли. Я хорошо знал татарский язык, но всё забыл.
В Сарыбаше в 1922 году пошёл в 1-й класс. Школа — отдельное большое здание. Две классные комнаты: одна для зимы, другая для осенне-весеннего периода. Было четыре класса. Занимались все в одной комнате. Учитель был один — Кусмауль, очень хороший учитель и человек, но строгий. Для наказания применял деревянную четырёхгранную линейку. Преимущественно бил по ладоням (Tatzen), редко по спине. Один раз получил я линейкой по спине за двоюродного брата — Гильдеберта потому, что во время перемены на доске было написано: H.Polle (Hildebert), а потом выяснилось, что произошла ошибка.
В надежде найти лучшую жизнь родители переехали в село Эйгенфельд Мелитопольского района на юг Украины. Это было большое богатое село с церковью, с двумя школами, с врачебным участком, аптекой… Здесь окончил начальную и семилетнюю школу. Мечтал стать врачом…
В 1930 году поступил в Молочанский (Запорожская область) медицинский техникум на отделение «Лекпом» (помощник врача). Время было крайне тяжёлое и голод. Бросил учёбу и вернулся домой. Родители в это время уже опять вернулись в Крым: деревня Майфельд — колхоз, примерно, 15 дворов. Как и раньше у нас не было своего дома, часто переезжали в арендованные дома. Решил чем-то помочь семье и, по предложению председателя, устроился секретарём сельсовета в деревне Коржамбак в 40 км от нас (это был наш сельсовет). Работа оказалась очень сложной, мой возраст, знания и малый жизненный опыт не дали мне возможности плодотворно работать, и я решил вернуться в техникум, что не так уж просто для «дезертира».
Условия жизни и учёбы были довольно сложные, но я быстро втянулся и стал даже председателем студкома (студенческий комитет техникума). Техникум имел 2 здания: одно 2-х этажное, где занимались студенты лекпома и одноэтажное для студентов акушерского отделения. Техникум имел 3 хорошо оборудованных общежития. Я жил в общежитии N2, а Эльза в общежитии N1. При втором общежитии была студенческая кухня и столовая. Питание было неважное. Помню повара Камила, так часто кормившего нас морковным супом и мамалыгой; пища была однообразной, но и ей были рады.
У меня было трудно с одеждой, имел одну рубашку серого цвета. На одном из занятий по химии облился случайно химикатом и получил на груди большое жёлтое пятно. Умолял преподавателя химии Фреза помочь избавиться от этого жёлтого пятна. Он относился ко мне с пониманием, но в успехе сомневался и, действительно, после обработки рубашки жёлтое пятно превратилось в красное. Так и ходил меченый…
Эпизод. Чтобы немного бороться с голодом с группой ребят пошёл на железнодорожную станцию, каждый вытащил из склада по кочану кукурузы. И съели в сыром виде. При второй попытке достать кукурузу попали в милицию, но всё окончилось довольно спокойно, не считая выговора директора техникума. Больше не шли на такой риск.
В техникуме познакомился со студенткой акушерского отделения — Эльзой Вельк. Стали дружить и в 1937 году она стала моей спутницей и самым близким и дорогим мне человеком. Эльза была отличная спортсменка, что нельзя сказать обо мне. Наша дружная жизнь дала возможность в 1987 году отметить нашу золотую свадьбу!
В 1935 году благополучно с хорошими оценками окончили техникум и получили право поступления в институт без предварительной отработки 3-х лет. Итак, в 1935 году 10 выпускников Молочанского медтехникума поступили на немецкий сектор Одесского медицинского института. Институт — один из старейших в Союзе. Отличные старые типичные здания, прекрасные аудитории (лекционные залы) и кафедры. Хорошие музеи по анатомии, патологической анатомии и судебной медицине. Никогда не забудем свою Alma Mater. Немцев — преподавателей было мало: завкафедрой патанатомии профессор Тизенхаузен, гроза всех студентов; завкафедрой ортопедии профессор Кефер; ассистенты на кафедрах химии, физики и госпитальной хирургии. Основная масса преподавателей свой еврейский язык считали немецким и это смешение двух языков часто доводило до смеха.
В 1937 г. немецкий сектор института, как и все немецкие учебные заведения Союза были закрыты. Нас перевели на украинский сектор и объединили с вечерним факультетом — одни
В 1938 г. у нас родился сын (Эрвин) и умер через 11 месяцев и 10 дней.
Жили в небольшой комнате в студенческом общежитии, рядом с институтом. Питались в студенческой столовой. Жить на стипендию было трудно, и я устроился фельдшером в психиатрическую клинику на ночные дежурства. Работа была не только сложной, но и опасной. Эту работу выполнял в течение 3-х лет. А как тяжело после ночного дежурства днём сидеть на занятиях. Эльза обычно толкала локтем, не давая заснуть.
Институт окончили в 1940 году — 41-й выпуск.
Помню, в день сдачи последнего госэкзамена 25 июня ночью был вызван в штаб гражданской обороны города Одессы на дежурство, это был день вступления Красной Армии в Бессарабию (Молдавию).
Эльза сразу после окончания института получила направление на работу на железную дорогу: станция Уштобе, Туркестано-Сибирской магистрали. Моё направление задержал военкомат до призыва в армию осенью. Поэтому 2 месяца работал врачом на сельском врачебном участке и жил у Эльзиной матери. В сентябре вернулся в Одессу, призывная комиссия признала к службе в армии годным, но отправка человека немецкой национальности была задержана «до особого распоряжения». Выезд из города был запрещён, жил нелегально в общежитии у друзей. Устроился на работу дежурным врачом поликлиники завода «Январского восстания» (производство подъёмных кранов). Только в декабре 1940 года военкомат разрешил выезд, но требовал работать в одном из районов Одесской области. От этого я отказался, т. к. жена работала в Казахстане. В министерстве здравоохранения СССР в Москве сразу дали направление на Туркестано-Сибирскую дорогу. В Уштобе прибыл 21.01.41 г., шёл сильный дождь, хотя в течение всего пути были крепкие морозы.
В институте у меня была мечта — стать психиатром, даже на госэкзамене дал честное слово не быть хирургом, но судьба решила иначе. На Турксибе должности психиатра не было и назначили врачом железнодорожной больницы станции Уштобе. Больница была хорошая, 2-х этажное кирпичное здание. Хирургическое отделение располагалось на 2-м этаже. Зав. отделением была врач Полле Эльза Корнеевна, а
